Лик в бездне - Меррит Абрахам Грэйс (книги онлайн .txt) 📗

– Лантлу! Прихвостень Нимира! Слушай меня! Вы осквернили Дворец. Лишь один из всей Старой Расы когда-то решился на это. Вы насильно вломились ко мне, Адане, существу древней расы, напитавшей ваших предков плодами своей мудрости, превратившей вас в людей. Вы насмехались надо мной! Вы посмели поднять на меня оружие! Я объявляю: с настоящего момента древний договор, заключенный между моим и вашим народами разорван тобой, Лантлу. Я, Адана, объявляю тебя изгоем, объявляю изгоями всех, кто пришел с тобой, и изгоями будут все те, кто после этого свяжет свою судьбу с вашей. Я вышвырну вас! Идите к своей шепчущей Тени, расскажите ей, что произошло с вами. Ступай к своему Повелителю Тьмы, Лантлу, и попроси его, чтобы он вылечил тебя и вернул твою красоту. Он не сможет. Он, чье искусство сделалось таким ничтожным, что он не способен отыскать себе тело! Пусть это послужит тебе утешением. Скажи ему, что я, которая победила его много веков назад, которая заключила его в камне, бодрствую и на страже. Когда пробьет час, я снова встречусь с ним… Айе, и снова нанесу ему поражение! Айе, я полностью уничтожу его! Ступай, животное, более низкое, чем урды! Ступай!

Она указала систрумом на изорванные занавеси. Лантлу, голова которого раскачивалась, жутким образом копируя ее покачивания, одеревенело повернулся и пошел к двери. За ним, раскачивая головами, шагнули его дворяне. Подгоняемые одетыми в голубое воинами, они исчезли из виду.

Женщина-змея перестала раскачиваться, вытянутое колонной тело опустилось и свернулось кольцами. Она положила острый подбородок на плечо Суарры. Ее фиолетовые глаза – уже не холодные, не сверкающие – насмешливо рассматривали Грейдона.

– Словно драка зверей! – вслух размышляла она. – Полагаю, во мне, должно быть есть, в конце концов, что-то человеческое – я получила такое наслаждение от твоего удара и от вида лица Лантлу! Грейдон, впервые за многие столетия вы развеяли мою скуку.

Она сделала паузу и улыбнулась.

– Я могла бы убить его, – сказала она. – Это избавило бы всех от многих затруднений и, вероятно, спасло бы много жизней, но тогда бы у него не хватило времени ни погоревать над своей утраченной красотой, ни посокрушаться, тщетно пытаясь восстановить ее. О, нет, даже ценой многих жизней я не могла отказаться от этого. А-ах!

Она зевнула.

– Впервые за многие столетия я хочу спать.

Суарра наклонилась над краем алькова.

Зазвенел золотой колокольчик.

Дверь открылась, и в нее вошли четыре миловидные индианки, несущие устланные подушками носилки. Они поставили их рядом с Женщиной-змеей и застыли в ожидании: руки скрещены на коричневой груди, головы склонены.

Женщина-змея качнулась к ним и остановилась.

– Суарра, – сказала она, – проследи, чтобы Хуону, Регору и остальным были показаны их покои Проследи чтобы о них хорошо позаботились. Грейдон, останьтесь здесь, со мной.

Хуон и его товарищи снова преклонили перед ней колени, затем, сопровождаемые Суаррой, вышли в открывшиеся двери.

Грейдон остался с Матерью. Она молчала, глубоко погруженная в размышления.

Наконец она взглянула на него.

– То, что я велела передать Нимиру, – хвастовство, – сказала она. – Я не так уверена в результате, как кажется, мой Грейдон. Вы натолкнули меня на некоторые новые мысли. Однако у этого коварного Зла тоже появятся основания кое о чем поразмыслить.

Она замолчала и молчала до тех пор, пока не вернулась Суарра. Тогда она выскочила из своего образованного подушками гнезда, резким толчком поместила на носилки свое тело, а потом медленно втянула на них мерцающие кольца. Мгновение она лежала там неподвижно, подперев подбородок крошечными руками, глядя на Суарру и Грейдона.

– Пожелай ему спокойной ночи и поцелуй его, дочь, – сказала она. – Он в безопасности и сможет хорошо отдохнуть.

Суарра запрокинула голову, подставив Грейдону свои губы.

– Подойдите сюда, Грейдон.

Женщина-змея рассмеялась и, когда он приблизился, взяла в ладони его щеки и тоже поцеловала его.

– Какая пропасть между нами! – Она покачала головой. – А мост через нее – три удара, нанесенные человеку, которого я ненавижу. Да, дочь, в конце концов, я – женщина!

Индианки подняли носилки и направились к выходу в сопровождении Суарры. Из двери вышли двое одетых в голубые юбки эмеров. С низким поклоном они пригласили Грейдона следовать за ними. Мать помахала ему рукой, Суарра послала воздушный поцелуй, и они скрылись.

Грейдон пошел вслед за индейцами.

Проходя мимо красного трона, он заметил на нем человека. Скорчившаяся фигура человека была укутана в украшенную кистями красно-желтую мантию.

Властитель Глупости! Грейдон не видел, как он вошел. Сколько же он сидел там?

Грейдон остановился. Властитель Глупости смотрел на него веселыми молодыми глазами. Он вытянул длинную белую руку и коснулся ею лба Грейдона. При этом прикосновении Грейдон почувствовал, что замешательство оставило его. Вместо замешательства появилось веселье и уютное ощущение, что, несмотря на то, что в этом мире все обстоит, казалось бы, абсолютно неправильно, все полностью правильно и превосходно. Он рассмеялся, глядя в эти веселые и озорные глаза.

– Добро пожаловать, сын!

Властитель Глупости засмеялся.

Один из индейцев коснулся руки Грейдона. А когда он снова взглянул на красный трон, тот был пуст.

Сопровождаемый индейцами, Грейдон вышел. Они провели его в тускло освещенную комнату. Стены были в паутинных занавесках, в центре находилось широкое ложе. На маленьком, слоновой кости столе были хлеб, фрукты и светлое вино.

После того, как он поел, индейцы сняли с него кольчугу и раздели донага. Потом они принесли выточенный из кристалла таз и вымыли Грейдона. Они массировали его и растирали каким-то маслом, потом завернули в шелковую мантию и уложили в кровать.

– Добро пожаловать, сын! – бормотал Грейдон, засыпая. – Сын? Что он хотел этим сказать?

Так и не разобравшись, он захрапел.

20. МУДРОСТЬ МАТЕРИ ЗМЕЙ

Было уже позднее утро следующего дня, когда к Грейдону пришли эмеры и сообщили, что его ждет Мать Змей.

Проснувшись, он обнаружил, что в дверях стоят и наблюдают за ним Хуон и Регор.

Регор по-прежнему был в своей черной одежде, но Хуон переменил желтый цвет Братства на голубой цвет Женщины-змеи. Поднявшись, Грейдон обнаружил на скамье возле ложа такое же одеяние. Он надел длинную широкую блузу, плотно обтягивающие ноги штаны и доходившие до бедер сапоги без каблуков, из мягкой кожи.

Одежда оказалась до такой степени впору, что сделалось любопытно, не приходил ли кто-нибудь ночью, чтобы снять с него мерку.

На скамье еще лежал золотой обруч, но Грейдон не взял его. После секундного колебания он засунул свой автоматический пистолет за складку широкого пояса.

Дополняла наряд застегнутая на плечах золотыми пряжками шелковая голубая мантия. Грейдону почудилось, что он, пожалуй, собирается на маскарад, а маскарады он всегда ненавидел. Но больше надеть было нечего: кольчуга исчезла, а его собственная одежда осталась в разграбленном убежища.

Он позавтракал вместе с Хуоном и Регором. Он заметил, что Хуон ел неохотно, его красивое лицо выглядело изможденным, глаза грустными. Жизнерадостности Регора тоже поубавилось: то ли из сочувствия Хуону, то ли по какой-то иной причине. Никто из них и словом не упомянул о драке с Лантлу. Это вызывало у него удивление и досаду. Один раз он подвел разговор к этой теме. Хуон глянул на него с раздражением и отвращением, а Регор предупреждающе пнул его под столом.

Еда показалась Грейдону невкусной, кроме того, на него подействовало поведение Хуона. Регор и Хуон собрались уходить. Грейдон хотел было составить им компанию, но гигант грубовато сказал, что ему лучше остаться там, где он находится; что Мать наверняка пошлет за ним и что она подчинила всех своих воинов под команду Хуона и его, Регора, и что они будут очень заняты их обучением. Через несколько минут он вернулся уже один.