Яд его сердца (СИ) - Чернованова Валерия М. (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
Уф! Зря тогда толкнула её в пруд. Лучше бы хорошенько приложила головой о мост, да там бы и оставила догорать.
— Ксандра, а ты завтра пойдёшь смотреть на дуэль? — допив успокаивающий настой, печально спросила Соланж.
— Только этого не хватало! — возмутилась маменька, будто сестра сказала нечто крамольное. — Он и так навлёк позор на наше достопочтенное семейство. Между прочим, в нашем роду никогда не было прелюбодеев, и, если кто и должен завтра принять весь удар на себя, так только его светлость. А Ксандра останется дома!
Про «и в горе, и в радости» её милость, похоже, благополучно позабыла.
— Думаете, он выживет? — тяжело вздохнула Лоиз.
— Умираю от усталости. Лучше пойду к себе, — поспешно поднялась я, желая прекратить неприятный для меня разговор.
Пожелав сёстрам и матери спокойной ночи, отправилась в противоположное крыло особняка. Переоделась сама — не хотелось видеть даже служанку — и, устроившись в кресле возле окна, долго смотрела на рассыпанные по тёмному куполу звёзды. Луна в дымчатом ореоле освещала сад холодным, блеклым светом. Пока что она царила над городом. Но пройдёт всего несколько часов, и небо станет бледнеть, горизонт окрасится алым… А может, и не только горизонт.
Уже и не сосчитать, сколько раз за эти недели успела разозлиться на Морана. Меня раздражала его деспотичность и то, что я многого не понимала в наших отношениях. Однако даже в самые горькие минуты обиды я не желала ему страданий и уж тем более смерти. Даже в мыслях не могла допустить, что так внезапно овдовею.
Если по вине Опаль с ним завтра что-нибудь случится… Пальцы сами собой сжались в кулаки. Если завтра мой муж погибнет, её треклятая светлость тоже долго не проживёт. Понадобится — обращусь к самой мерзкой, богопротивной магии, но её со свету сживу!
Как она пыталась сжить меня. А теперь пытается добраться и до Морана.
…Тишину спальни развеяли тихие шаги.
— Думал, застану тебя спящей. — Отец грустно улыбнулся. Приблизившись, мягко дотронулся до моих волос. Уже и забыла, когда он в последний раз гладил меня по голове, такое ощущение, что в прошлой жизни.
— Я была у близняшек. Только вернулась.
Поднялась, уступая барону место. Но он не шелохнулся, остался стоять, с тревогой вглядываясь в моё лицо.
— С тобой что-то происходит. Вот только я никак не могу разобрать, что именно, — в карих глазах родителя, в сумраке казавшихся почти чёрными, отразилось беспокойство.
Я и сама уже давно поняла, что ничего не понимаю. И, боюсь, если сейчас поделюсь с ним своими страхами, папа мне вряд ли поможет. Только ещё больше его растревожу.
Фернан ле Фиенн был посредственным колдуном, впрочем, как и все в нашем семействе. За исключением меня, конечно же, потому как я колдуньей и вовсе не являлась.
До недавнего времени.
Помню, когда дедушка был жив, всё жаловался, что сын увиливал от уроков и был выгнан из коллежа за неподобающее поведение.
Это маг-то земли. Было сложно представить, что папа мог вести себя плохо. Даже будучи подростком. А после коллежа родителю уже стало не до упражнений в магии. Он рано женился на моей матери, Ортанс, в девичестве мадмуазель Клавье. А вскоре после свадьбы скончался дедушка, и все заботы в одночасье легли на плечи молодого барона.
Сколько себя помню, его лицо, крупное и, наверное, не самое привлекательное — с как будто выточенными из камня резкими чертами, мясистым носом и квадратным подбородком, — но такое добродушное и открытое, часто омрачала тревога. Папа всё время пребывал в заботах об имении и о том, как вырастить и дать более-менее сносное будущее своим пятерым детям.
Его широкий лоб уже давно избороздили глубокие морщины, они же залегли и вокруг ярких, выразительных глаз. Надеялась, после сегодняшних смотрин эти злосчастные складки наконец разгладятся, ведь барону больше не придётся переживать за судьбу младших дочерей.
Но эта тварь Опаль всё испоганила. Снова.
Если кого и следовало вызывать на дуэль, так только её! И голема создать побольше и поагрессивнее. Чтоб раздавил, как букашку, в считанные секунды, очистил бы мир от такой дряни.
— Ксандра, милая, поговори со мной, — вывел меня из задумчивости отцовский голос, в котором смешались нежность и беспокойство. — Ты очень изменилась за эти недели. Твои глаза… — неуверенно продолжил родитель, словно опасался, что обильные ежевечерние возлияния могли спровоцировать у него галлюцинации.
— Я бы с радостью поделилась с тобой ответами, вот только у меня их нет.
— Значит, стоит поискать их вместе. — Отец привлёк меня к себе, коснулся губами моей тёмной макушки и снова с нежностью погладил, прошептав: — Лучше останься завтра дома.
— Тоже переживаешь, что на меня будут пялиться все, кому не лень, и злословить в мой адрес? — усмехнулась горько.
Отец помедлил, прежде чем ответить:
— Боюсь, если твой муж проиграет, тебе не захочется это видеть.
— Он не проиграет, — несмотря на все старания казаться уверенной и спокойной, я не сумела сдержать дрожи.
— Приятно знать, что хоть кто-то в меня верит, — раздался от двери голос мессира мужа.
Вот уж точно отморозок. Ну хоть бы капелька волнения во взгляде, хоть бы какое-то проявление эмоций. Но нет, его грешная светлость, якобы околдовавшая самую чистую, наивную и неискушённую деву на всём белом свете (пусть бы захлебнулась собственной желчью!) был, как всегда, невозмутим.
— Думал, уже спишь.
И почему все так жаждут уложить меня пораньше в койку?
— Да вот, что-то бессонница разыгралась. Сама гадаю, с чего бы это, — хмыкнула я.
— Могу я поговорить со своей женой наедине? — оставив без внимания мой сарказм, обратился к барону де Шалон.
— Постарайся всё же поспать, милая, — отец снова поцеловал меня, на сей раз в лоб, после чего тихонько добавил: — а завтра мы продолжим наш разговор.
Его милость ушёл, и мне вдруг показалось, что с его уходом из спальни исчезло тепло, и в ней снова воцарился промозглый холод.
— Даже представить себе не могу, каково тебе сейчас. — Моран не пытался приблизиться, стоял на пороге спальни, словно боялся, что я его оттолкну.
А я и сама не знала, чего же хочу: оказаться от него как можно дальше или прижаться к сильной груди. Вдруг другой такой возможности больше не будет…
— Мне жаль, что из-за моих ошибок страдаешь ты. Его милость прав, тебе не следует завтра ехать со мной. Лучше останься дома.
— Снова жаждете посадить меня под замок, сударь? — невесело пошутила я. — На сей раз не выйдет. Придётся вам терпеть моё присутствие всё следующее утро.
Не знаю, может, показалось, но на какой-то миг в глазах Стража мелькнуло удивление, а губ коснулась тёплая улыбка.
— Действительно сделаешь это ради меня?
— Не хочу, чтобы все думали, что я поддерживаю лживые сплетни и тоже считаю тебя виновным.
Он всё-таки подошёл ко мне, а я всё-таки приникла к нему, вдохнула ставший таким родным запах его кожи, чувствуя, как выдержка оставляет меня, и глаза начинает щипать от слёз.
— Прости за измену, — не сразу, спустя какое-то время прошептал Моран.
— Почему голем? Если д’Альбре так хочется постоять за честь своей жены, пусть бы сам и сражался. Тоже мне, рыцарь.
— Преступник в глазах общества не он, а я, — мягко возразил Страж, покрывая невесомыми поцелуями мои виски. — По закону, его светлость не обязан рисковать жизнью. А вот мне за свою придётся побороться.
— Дурацкие законы…
Моран тихонько рассмеялся, а потом, неожиданно посерьёзнев, попросил:
— Александрин, хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.
Вопросительно посмотрела на мага. Мне не понравился ни его тон, ни его мрачный, пронизанный горечью взгляд.
— Если я всё же проиграю, — почувствовав, как я напряглась, Страж поспешно уточнил: — чего, конечно же не случится, но… Если вдруг, пообещай, что мой подарок, этот кулон, — пропустил он между пальцев золотую цепочку, — похоронят вместе со мной. Что ты расстанешься с ним без сожалений.
