Поединок. Выпуск 3 - Авдеенко Юрий Николаевич (мир бесплатных книг .txt) 📗
Вручил Кононову кладовщик и не совсем обычные лыжи. Двойной ширины — вот какие это были лыжи. Мало того, они еще и складываться могли ровно вдвое, приторачивались к вещевому мешку. Легкие, почти невесомые, обтянутые мехом к тому же.
— На таких каталках, — объяснял словоохотливый кладовщик, — в гору по прямой иттить можно. Потому как они только вперед бегут. Назад на них никак нельзя — мех топорщится. С большим значением лыжи. Только вперед ходют.
С приговором, с пояснениями выдавал кладовщик одежду, снаряжение.
— Вы как с одежкой притретесь друг к другу, — советовал, — ты ко мне зайди. Мало ли. Одежка для вас половина дела, так и знай. Если где потянет, пожмет — другой фасон подберем. На меня в обиде никто еще не был, всем все в аккурат. Вот и тебе тоже...
С утра Кононов уходил в сопки. Вживался в местность. Привыкал к одежде, к лыжам. Через несколько дней он уже свободно отмахивал расстояния, усталости, неудобств не испытывал.
Вскоре его поселили и вовсе в отдельном домике. Часами по своим и трофейным картам он изучал район предстоящих действий. Читая карты, делая пометки на них, Кононов время от времени закрывал глаза, пытаясь представить местность. Он отчетливо видел заснеженные лощины, стиснутые сопками, узкие и широкие, то густо поросшие лесом, то пустынные, в строчках хилого хлесткого кустарника. Над лощинами нависали скулы черных скал. Сами сопки усеяны большими и малыми камнями. Ветер срывает с сопок снег, наметает в лощинах сугробы. Чуть заметные черточки на картах рассказывали Кононову о болотах, но ничего не говорили о состоянии этих болот, о том, где и какие встретятся родники, трясины, незамерзающие даже в лютую стужу.
Видел Кононов и реку, о которой шел у него разговор с начальником разведки армии полковником Денисовым. Это была обычная северная река, местами широкая, местами сжатая крутыми скалами до едва заметной черточки, с берегами хмурыми от непролазной чащобы. Через эту реку шла вдоль побережья железная дорога. Разведку прежде всего интересовал железнодорожный мост.
— Наши авиаторы не единожды бомбили этот проклятый мост, — объяснял полковник Денисов. — Есть данные фоторазведки. По всему выходит, что от моста и опор не осталось. Эшелоны тем не менее идут.
В чем там заковыка... Обманывает нас фашист... Надо бы разобраться... Единственная для фашистов дорога на побережье. Выведем из строя мост — отрезаны они от тылов...
Не впервые у Денисова Кононов. Он докладывал полковнику о своем прибытии, да и полковник заходил к Кононову в его щитовой домик. Оба друг к другу приглядывались.
Полковник Денисов напоминал чем-то Кононову учителя. Тонкое интеллигентное лицо, неторопливый взгляд. Посмотрит на собеседника, переведет взгляд на карту. И в первый раз, когда Кононов докладывал о прибытии, он отметил неторопливость полковника. Денисов документы читал. Голову от стола поднял медленно. Не торопясь перевел взгляд на Кононова. Выслушал рапорт, пригласил сесть. Подробно расспрашивал о школе, о спецподготовке. Спокойный человек — такое создавалось впечатление. Все в нем в меру, думал Кононов. Рост средний. Строен. Рукопожатие крепкое. Слушает не перебивая. Задачу ставит конкретную, ясную.
— И еще, — продолжил начальник разведки. — От моста выше по течению реки расположен аэродром. Маскировка такая, что нам ни разу не удалось засечь это осиное гнездо. Надо разведать. И обязательно засечь огневые точки противовоздушной обороны. Оборона там в несколько поясов. Это мы знаем. За знания заплатили дорогой ценой.
Денисов в свою очередь тоже присматривался к разведчику. Внешний вид Кононова восторга, какое там восторга, простого удовлетворения не вызывал. До сих пор в разведку фронта ребят отбирали в частях. Аховых отбирали бойцов. Что ростом, что выправкой, силой. Север все-таки. Каждый командир части понимал, что во фронтовой разведке с человека особый спрос. И задания особые.
К этому аэродрому, к мосту, будь они трижды неладны, уже посылались крепкие ребята. Не подобрались... Полковник вспомнил строку из сопроводительного письма на Кононова: «Рекомендуем направлять на выполнение особо важных заданий». Начальник разведки знал: фронт готовит контрудар. До того как вскроются реки, без дополнительных резервов Ставки, руководство фронтом решило выровнять оборону, подготовить выгодный плацдарм для будущего наступления. Многое делалось для подготовки наступления. Данные прибывают. Но есть и срывы.
Полковник еще раз вгляделся в Кононова. И еще раз отметил угловатость разведчика. Ту мальчишескую угловатость, с которой юноши расстаются, лишь взрослея, превращаясь в мужчин. И этого мальчишку он должен послать в глубь вражеской обороны, оставить один на один с Севером. Выполнит задание? Выберется? Выдюжит? Вопросы один за другим вспыхивают в голове, вот только ответов нет. Ответом будут служить те данные, которые разведчик должен добыть. В то же время чутье подсказывало полковнику, что перед ним сидит хорошо тренированный, физически крепкий, умный и наблюдательный человек. Этот новичок, так в мыслях полковник называл Кононова, буквально сфотографировал расположение всех армейских тыловых служб, окрестностей. По знаниям местности не уступит старожилам, а ведь еще и недели не прошло, как он прибыл сюда.
— Высадиться, я думаю, вам надо здесь.
Полковник указал точку на побережье южнее устья реки. Река эта не сразу впадала в море. Устье реки расширялось, прибрежные скалы как бы расступались, образуя небольшой залив, а уж из залива река вливалась в море.
— Я почему советую именно этот район высадки, — объяснил полковник. — Дорога здесь проверена, есть проходы. Условия местности позволяют добраться почти до объекта.
Почти... На этом, наверное, и спотыкались разведчики, о которых говорил Денисов, подумал Кононов, а вслух спросил, были ли попытки проникнуть к объектам с севера.
— Нет.
Полковник объяснил, что этот путь на шестьдесят километров длиннее, что на этом пути могут быть всякие неожиданности.
— Не забывайте о том, что у нас Север, — сказал Денисов. — Здесь один километр к десяти, такое соотношение... Один шанс тоже из десяти.
— И все-таки разрешите подумать, товарищ полковник?
— Да, да, конечно, — ответил начальник разведки. — Только я вас должен еще об одном предупредить. В эфир не выходить. Служба радиоперехвата противника работает четко. Не раскрывайте себя. Выход в эфир — только при безвыходном... Вы понимаете меня... Совершенно безвыходном положении.
— Условия работы в тылу врага мы изучали в школе. Я могу получить метеосводки за период с августа по март?
— Соберем все, что можем.
И снова Кононов сидел у себя в небольшой комнате, снова изучал район. По данным метеорологов представлял себе начало зимы в этих краях. Морозы ударили не вдруг, так он понимал. Были оттепели, снегопады. Следовательно, и болота не промерзли. Хорошо ли все это? Плохо ли? Ответы на вопросы он найдет там, на месте. А пока надо готовиться. И думать.
Кононов вышел на улицу. Морозный воздух толкнулся в грудь. Старшина пробежался, размялся. Огляделся. Ночь светилась матовым светом. В просветы облаков проглядывали звезды. От линии фронта доносился приглушенный расстоянием гул. Там, у горизонта, не твой фронт, подумалось Кононову. Твой фронт за этой линией, за этой чертой. Чем тише будет на твоем фронте, тем лучше. Тише? Тише. Чем дальше от этой черты, тем тише... С севера надо идти. Полковника Денисова останавливает расстояние, неизведанность маршрута. Главное — расстояние. Разведчик слишком перегружен. Рация, оружие. А питание? Чем питаться в дороге? На весь путь по обычным меркам не запасешься. Человек может унести самую малость. Но ведь его, Кононова, и учили обходиться малостью... Нет, что там ни говори, а идти надо с севера.
Подумав так, Кононов вернулся в свою комнату, сел писать письма.
Из письма Владимира Кононова
«...Вот что еще хочу сказать. Некоторое время от меня не будет известий. Ты меня понимаешь? Молодец. Если очень задержусь, успокой маму...»
