Сценарий схватки - Лайл Гэвин (электронные книги без регистрации .TXT) 📗
Он пошел взглянуть на мой джип.
Луис вздохнул.
– Это будет еще одна сцена, где мне придется промочить ноги.
Я усмехнулся, затем спросил.
– Они действительно смогут это сделать?
– Друг мой, вспомните, что мы уже построили для этой картины церковь высотою в пятьдесят футов. А такая мелочь, как сочинить механизм, отцепляющий бомбы... Они справятся.
– Так это ваш джип, приятель? – спросил вернувшийся Уитмор.
Я сказал "да" прежде чем понял, что совершил ошибку. Им, оказывается, нужен был старый разбитый джип для сцены, происходящей перед церковью. Конечно, пришлось согласиться.
На следующее утро появились электрики. Они были либо хорошими электриками, либо хорошими актерами; в любом случае, они понимали в том, что делали, куда больше меня. Потому я только показал им, где следовало бы установить кнопки для сброса бомб – в нескольких пустых гнездах на приборной доске – и предоставил заниматься своим делом.
Прибыл также и художник-постановщик, без своего пиджака из крокодиловой кожи, но с парой художников-декораторов с тем, чтобы навести "митчеллу" красоту, необходимую для съемки. Это заключалось в том, что они обрызгали его из пульверизаторов серебристой краской, приделали пару метел в носу и в хвостовой части, долженствующих означать пулеметы, а на боках и крыльях нарисовали эмблемы военно-воздушных сил несуществующей Амазонии. Здесь я попытался немного помочь им, указывая, что все комбинации рисунков и цветов, которые они придумывали, уже были использованы в одной из реальных латиноамериканских стран.
Наконец художник-постановщик сказал, что они используют комбинацию малайских и конголезских символов – совершенно прелестную желтую звезду на восхитительном квадрате ультрамаринового цвета (ему следовало бы точно таким образом разукрасить свою ванную комнату, как только он вернется домой). Но когда я высказал все это, он заметил: не буду ли я столь любезен убраться прочь?
Поэтому я поинтересовался прогнозом погоды – там сообщалось о ветре, дующем с максимальной скоростью в 15 узлов с направления в 70 градусов, и о каком-то немного подозрительном круговом вихре к северу от Барбадоса, а потом отправился в таверну "Золотая голова", расположенную неподалеку.
В это время в маленьком баре было тихо и почти пусто. Единственный посетитель сидел у бара спиною ко мне.
Я подошел и заказал бутылку "Ред Страйп". Посетитель спокойно спросил:
– Не позволите ли мне угостить вас?
Крупное загорелое лицо, подстриженные седеющие волосы, костюм цвета кофе с молоком. Мне понадобилось некоторое время, чтобы сообразить кто это, настолько неуместно он здесь выглядел.
Потом я вспомнил.
– Агент Эллис? Не кажется ли вам, что вы находитесь на территории ЦРУ?
Он добродушно улыбнулся.
– Я в отпуске. Но, видите ли, ФБР в свое время несло определенную ответственность за этот район. Карибский бассейн, Южная Америка. Контрразведывательная работа во время войны. До того, как придумали ЦРУ.
Это снова был дружеский разговор в стиле ФБР.
Появилось мое пиво и я сказал:
– Надеюсь, вы не захотите испортить свой отпуск работой.
– Не беспокойтесь. – Он выпил. – Я услышал, что могу найти вас здесь. И вспомнил, что кое-что вам обещал.
Он сунул руку в боковой карман и вытащил небольшой латунный прямоугольник. На нем аккуратными буквами было выгравировано: "Это опозорит меня по всему Карибскому морю". Я вспомнил, что именно эту фразу он сказал в баре отеля "Шератон" в Сан-Хуане.
Я усмехнулся, повертел табличку в руках. В каждом углу было просверлено по небольшому отверстию, что позволяло легко прикрепить ее на приборной доске. И она была сделана значительно тщательнее, чем любая из надписей, которую мне когда-либо приходилось видеть раньше на приборных щитках любого самолета. Это была профессиональная работа и она стоила ему немалых денег.
– Какого черты вы это сделали? – спросил я.
Он посмотрел в свой стакан и, нахмурившись, задумчиво сказал.
– Вы же квалифицированный боевой пилот, Карр. Вы неплохо проявили себя в Корее и, мне хотелось бы думать, что это было важно для вас. Но ваш талант не слишком хорошо оплачивается. Ну, мы научились этому от вас – так что может быть мы вам кое-что должны. – Кивком головы он показал на пластинку. – Ну, хотя бы вот это.
– Конечно, вы не правы, – мягко возразил я. – Хороший боевой летчик никогда не работает ни на кого, кроме самого себя.
– Может быть. Тем не менее вы сделали хорошую работу. И я думаю, что эта штука может немного скомпенсировать это. Конечно, если уже не слишком поздно.
Я удивленно посмотрел на него, подняв брови.
– Что вы хотите сказать?
– Я слышал, что пару недель назад вы потеряли на Либре свой самолет.
– Да, это так.
– И теперь у вас старый бомбардировщик.
– Он принадлежит Уолту Уитмору.
– Но вы летаете на нем.
Я кивнул. Но если новости о "митчелле" распространились так быстро и так широко, то наверное мне следовало выложить карты на стол. По крайней мере, следовало сделать вид. Я спросил:
– Итак, вы думаете, что Уитмор намерен впутаться в политические дела в республике?
Он отхлебнул пива, нахмурился и отхлебнул еще раз.
– Нет, – наконец произнес он. – Это как раз то, чего я не могу себе представить. В его досье ничто не свидетельствует о том, что он может повести себя таким альтруистическим образом. Черт возьми, ничто не указывает в его досье на то, что он даже знает такие длинные слова. И я не могу себе представить, какая же другая причина может заставить его впутаться в это дело. Но...
– У вас есть досье на Уитмора?
– Конечно. У нас есть досье на всех людей с такими большими деньгами – если мы знаем, как они их получили. Существуют две причины для преступления: это когда один хочет получить миллион, а другой уже имеет его.
– Я бы согласился и на меньшую сумму.
– И, быть может, на возвращение вашего самолета? Вам не приходилось иметь дел с Хименесом, верно?
– Мне никогда не приходилось сталкиваться с Хименесом.
– Вы знали его сына.
– Я не знал, что знаком с его сыном – по крайней мере до тех пор, пока его не застрелили. Но в республике люди, кажется, очень его любили.
Эллис задумчиво посмотрел на меня.
– А теперь вот еще какая странная вещь. Дело в том, что политические убийства обычно совершают любители. Для того, чтобы сделать из человека жертву. Вы знаете, на прошлой неделе люди в Санто Бартоломео писали на стенах "Диего"? Что касается меня, то я не думаю, что он этого заслуживал, по крайней мере, из того, что я слышал.
Я просто пожал плечами.
Он продолжал, не обращая на меня внимания.
– Особенно диктаторы не любят убийства. Во всяком случае, со времен Трухильо. Понимаете, они борются за идею. – Он встал со своего стула. – Пожалуй, я продолжу свой отпуск.
Маленькая латунная табличка осталась лежать на стойке. Я передвинул ее к нему.
– Вы кое-что забыли.
Он глянул вниз и вздохнул.
– Я так и думал, что может быть уже поздно.
– Нет... просто у меня уже есть сувенир. – И я бросил на стойку бара пару игральных костей. – Это от генерала Боско. Я готов поиграть с вами на следующее пиво – если не возражаете.
Возле моего плеча внезапно материализовался бармен.
– Сэр, здесь не разрешается играть в кости, вы же знаете это, – укоризненно сказал он.
– Мы не играем. Это игрушечные кости; мой друг купил их в компании, которая их производит.
Это заставило меня снова посмотреть на бармена и на Эллиса. Но немного погодя бармен также подозрительно быстро исчез.
Эллис взвесил кости в руке.
– Игральные кости диктатора, да? Ну, ладно, это меня не удивляет; каждый, кому довелось сыграть с диктатором в кости, сохранил бы их на память. Не делайте из меня дурака, Карр: я не думаю, что Кастильо и Боско святые. Но залитые свинцом кости не убивают, а революции это делают. И они никогда не убивают диктаторов. Те всегда набивают чемодан золотыми слитками и садятся в скоростной автомобиль, чтобы успеть к последнему самолету. А революции убивают бедных голодных парней, которые выходят на улицу, чтобы купить банку фасоли. – Он положил руку на стойку. – Я уже говорил вам, Карр: 150 революций за последние 150 лет... и еще целая куча неудавшихся. И сколько подлинно демократических стран со стабильной экономикой вы можете насчитать к югу от Мехико? Но почти все они кого-то убили.
