Человек ниоткуда - Бриджс В. (мир бесплатных книг .txt) 📗
— Видимо, мне придется сидеть все время дома, — сказал я горько.
Норскотт сунул руку в карман и вынул маленькую записную книжку из красной кожи.
— После первых десяти дней вы можете поступать как вам угодно. Но вначале вам придется выполнить некоторые обязательства. Они записаны в этой книжке.
— И вам кажется, что я могу все это успешно выполнить?
Норскотт кивнул головой.
— Ваши нервы в прекрасном состоянии, и вы обладаете большой долей здравого смысла. Если вы даете слово, что употребите все ваше старание, то я могу вам доверяться. Если же вам не удастся, — Он пожал плечами, — то ведь меня во всяком случае тут не будет.
Чувство злорадства вдруг наполнило меня при одной мысли о всех предстоящих мне волнениях. Я протянул ему через стол руку.
— Хорошо, обещаю приложить все свои старания. Он схватил мою руку, и минуту мы так сидели по обе стороны стола, не проронив ни слова. Норскотт первый прервал молчание.
— Я завидую вашим нервам, мистер Бертон, — заметил он спокойно.
— Прежде они были куда лучше, — сказал я с сожалением.
Норскотт вырвал листок из записной книжки и, положив его на стол, стал чертить карандашом какой-то план. Я придвинул стул, чтобы следить за его работой.
— Я вам даю грубую схему внутреннего расположения моего дома, — сказал он. — Это нижний этаж; здесь столовая и бильярдная. Кабинет и спальня как раз над ними, в первом этаже. Они сообщаются вот так. — Он ловко и ясно очертил различные комнаты и надписал их названия посредине каждого квадратика.
— Это все понятно, — сказал я, взяв бумагу. — Что вы скажете относительно прислуги?
— Слуг у меня всего трое: две женщины и Мильфорд, лакей. Я избавился от всех остальных за последние две недели. Эти же были со мною с тех пор, как я нанял дом, и, мне кажется, им можно доверять. Мильфорду — уж наверное. Я к нему всегда относился хорошо, и он мне как будто благодарен.
— Так вот, — сказал я, — если он примет меня за Стюарта Норскотта, то я надеюсь довести дело до конца.
— Да, — заметил Норскотт, — единственное лицо еще, которое вас может беспокоить, это мой двоюродный брат, Мориц Фернивелл. Я, кажется, обещал поехать к нему и провести несколько дней у него в Суффольке. Было бы лучше, если бы вы могли этого избежать. Во всяком случае следите за тем, чтобы не сделать ни одного промаха в его присутствии.
— Что это за человек? — спросил я. Норскотт сдвинул брови.
— Не знаю. Это мой единственный родственник на всем белом свете, и до известной степени я ему доверял. Иногда мне кажется, что это было глупо. Если бы я знал… — Его брови еще больше сдвинулись и руки нервно сжались так, что кожа на суставах побелела.
— Полнота ваших сведений изумительна, Норскотт, — заметил я.
— Если бы я останавливался на пустяках, — сказал угрюмо Норскотт, — меня бы не было здесь.
Он вынул чековую книжку и выписал чек на восемь тысяч фунтов.
— Вот деньги, — сказал он. — Кроме них, у меня еще есть на моем текущем счету несколько сот фунтов стерлингов, и, если вам угодно, я могу подписать несколько чеков с тем, чтоб вы их сами заполняли для текущих расходов. Кроме того, вам необходимо научиться подделывать мою подпись. Как вы думаете, вы сумеете это сделать?
— У меня, правду сказать, опыт в этом направлении небольшой. Но, надеюсь, при некоторой практике я с этим справлюсь. А как у вас у самих обстоит дело с деньгами?
— Я уже заранее принял все меры и только ждал случая, чтобы применить их на деле.
Вдруг постучали в дверь. Норскотт сунул чековую книжку обратно в карман, встал, прошел через комнату и повернул ключ.
Вошел лакей и с виноватым видом остановился на пороге.
— Я пришел узнать, не требуется ли вам чего-нибудь, сэр?
— Кажется, ничего, — спокойно сказал Норскотт. — Впрочем, подайте мне счет. Думаю, что с вашей стороны нет препятствий к тому, чтоб мы еще на некоторое время задержали эту комнату? Мы говорим о делах.
Лакей поклонился.
Норскотт вынул пятифунтовый билет, протянул его лакею и движением руки отказался от сдачи. Лакей оставил нас, бормоча слова благодарности. Норскотт закрыл за ним дверь на ключ и подошел опять к столу.
— Я готов, — сказал он учтиво.
В одно мгновение я снял свой костюм и положил на стул.
Наше полное переодевание длилось приблизительно четверть часа. Вся одежда Норскотта вполне подошла для моей фигуры, только его лакированные ботинки были на полномера меньше, чем нужно. Закончив одеваться, я с чувством некоторого удовлетворения посмотрел в зеркало. Иллюзия была полная.
В моем старом синем костюме Норскотт превратился в совершенно другого человека. Он казался в точности тем изображением, которое я ежедневно видел в зеркале моей меблированной комнаты. Приблизившись к столу, я наполнил оба стакана остатками превосходного бренди.
— Пью за нас, потерявших самих себя! — сказал я. Норскотт поддержал тост, а затем, поставив стакан на стол, передал мне чековую книжку и ключ от дверей, лежавшие тут же, перед ним, на столе. Я положил их к себе в карман вместе с записками.
Внезапно мне пришли на ум последние слова Вольтера: «А теперь вперед, в мир приключений!».
— Нам лучше не выходить вместе, — сказал Норскотт. — Прощайте! Не думаю, чтобы нам пришлось еще раз встретиться, разве только в аду, если таковой существует!
— Вероятно, я первый выясню этот вопрос… — ответил я.
Я взял бурое пальто, лежавшее на диване, и, пройдя через комнату, открыл дверь, закрытую на ключ. Норскотт стоял на месте, сложив руки, и следил за мной все с той же странной, безрадостной улыбкой.
— Прощайте, — сказал я, — желаю вам счастья!
Затем я вышел и захлопнул за собой дверь.
Пройдя через длинный коридор гостиницы, я дошел до бокового входа, в который мы вошли. Дежурный лакей в ливрее быстро подошел ко мне.
— Угодно автомобиль, сэр?
— Да, — сказал я, — позовите.
Мне было холодно, хотя мое сердце билось несколько чаще обыкновенного. Когда автомобиль подкатил, я дал шиллинг любезному джентльмену в ливрее, сказал шоферу адрес Норскотта на Парк-Лэйн, затем сел в автомобиль и с приятным чувством удовлетворения расположился на удобном сиденье.
Дело пущено в ход — теперь в этом не было ни малейшего сомнения. Если я изменю слову, данному Норскотту, мне предстоит целая вереница таких интересных переживаний, о которых не мог бы мечтать самый смелый ум. Кроме приятной перспективы почувствовать нож между ребрами в любой час дня и ночи, мне еще предстояла поистине громадная задача разыгрывать чужую роль в течение трех недель! Я снова усомнился, не сумасброд ли этот Норскотт, желающий поиздеваться на мой счет? Я старался возобновить в памяти весь наш разговор с момента нашей встречи, но не нашел в нем никаких признаков безумия. Но если это просто шутка, она дорого обойдется автору. Я вынул бумагу, которую мне дал Норскотт, зажег восковую спичку и стал изучать план его дома. План был в достаточной степени ясен. Мне стоило только подняться по лестнице, чтобы оказаться перед дверьми спальни, окна которой, по-видимому, выходили в Гайд-Парк. Этих сведений во всяком случае было достаточно для нынешней ночи. Остальное можно изучить на следующий день.
Я вздрогнул от неожиданности, когда мы внезапно остановились перед величественным домом недалеко от Эпсли.
— Черт возьми! — пробормотал я, — надеюсь, что тут нет ошибки!
Взяв себя в руки, я вышел на тротуар и дал шоферу полкроны.
Он почтительно дотронулся до шляпы, остановил счетчик и тихо покатил дальше, по направлению Оксфорд-стрит. С полминуты я колебался, а затем, поднявшись по широкой каменной лестнице, всунул ключ в дверь. Она открылась довольно легко и, глубоко вздохнув, я переступил через порог.
Я очутился в большом круглом вестибюле с колоннадой, освещенном электрическим канделябром. Множество пальм в горшках и висячие корзины с тепличными цветами придавали этой комнате роскошный и комфортабельный вид. По углам были расставлены глубокие вольтеровские кресла из красной кожи. Пока у меня не было оснований быть недовольным новым жилищем.
