И грянул гром (Раскаты грома) - Смит Уилбур (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
— Дважды я чуть было не потеряла вас. — Она сняла фуражку и рассмеялась. — Две блестящие черные змеи заструились по спине.
— Ну и задачку вы мне задали. Кофе?! Прекрасно, я умираю от голода.
Син угрожающе поднялся, сжав кулаки, посмотрел на нее, но она без тени страха стреножила лошадь, отпустила ее и лишь потом подошла к костру.
— Пожалуйста, без церемоний. Можете садиться. — И она лукаво улыбнулась, так похоже передразнивая его позу, уперев руки в крутые бедра. Помимо воли Син улыбнулся и тут же постарался скрыть улыбку, но попытка была столь неудачна, что девушка расхохоталась.
— Вы хорошо умеете готовить? — строго спросил он.
— Обычно.
— Придется постараться, это и будет вашей платой за проезд.
Потом, когда он отведал ее стряпню, неохотно заметил:
— Неплохо в таких условиях, — и вытер тарелку коркой хлеба.
— Вы слишком добры, сэр. — Она отнесла одеяло в тень, расправила его, скинула сапоги, скатала носки и со вздохом легла на спину.
Син так положил свою подстилку, чтобы, открыв глаза, мог, не поворачивая головы, видеть ее из-под полей шляпы, которой закрыл лицо.
Он проснулся в полдень и увидел, что она спит, положив под щеку кулачок, сомкнув ресницы, и несколько непокорных прядей упали ей на лицо. Он не отрываясь смотрел, и его окаменевшее сердце то замирало, то учащенно билось. Син не мог оторвать глаз, потом бесшумно встал и направился к своим седельным сумкам. Спустившись к стремнине, он разложил на траве туалетные принадлежности, бриджи без заплаток и чистую шелковую рубашку.
Сидя на камне у воды, обнаженный, чисто вымытый, он изучал свое лицо в зеркале с блестящей стальной оправой.
— Придется немало потрудиться. — Он вздохнул и стал отстригать большие куски бороды, которой ножницы не касались три года.
В сумерках, чувствуя себя как девочка, впервые надевшая вечернее платье, Син вернулся в лагерь. Все проснулись. Дирк с девушкой сидели на ее одеяле и так оживленно беседовали, что не заметили его появления. Мбеджан трудился у костра. Увидев Сина, он низко присел на корточки, стараясь не менять выражения лица.
— Пора ужинать и собираться.
Дирк и девушка подняли глаза. Она сощурилась, потом ее глаза задумчиво расширились. Дирк с изумлением взглянул на отца:
— С такой бородой ты смешон…
Девушка едва сдерживала смех.
— Лучше бы скатали одеяла.
Син попытался отвлечь внимание Дирка, но его сын был упрям как бык:
— … И зачем ты надел свою лучшую одежду, папа?
Глава 4
Они втроем ехали впереди — Дирк между ними, а Мбеджан — сзади, ведя лошадей с поклажей. Дорога то бежала вверх, то скатывалась вниз, создавая иллюзию волн в бесконечном море травы, стелившейся от дуновения ветра. Темные большие холмы напоминали острова, а вой шакалов походил на крики морских птиц.
— Мы не слишком круто забираем на восток? — Девушка первой нарушила молчание.
— Так надо, — ответил Син. — Я хочу переправиться через Дракенберг, не сталкиваясь с бурами, осаждающими Ледисмит и линию железной дороги. — Он взглянул на нее поверх головы Дирка. Но она смотрела на небо.
— Ты знаешь звезды? — поинтересовался мальчик.
— Немного.
— И я тоже. Я знаю их все. — Дирк принял вызов и указал на юг.
— Это — Южный Крест и две звезды Большой Медведицы, находящиеся на одной линии с Полярной звездой, а это — Орион с саблей за ремнем, а это — Млечный Путь.
— Расскажи мне об остальных, — попросила девушка.
— А другие — самые обычные. Они не в счет. У них даже нет названия.
— Есть. У многих есть даже своя история. Наступило неловкое молчание. Положение Дирка было сложным: либо признать поражение, а он был слишком горд, чтобы сдаваться без боя, либо упустить возможность узнать что-то новое и интересное. И Дирк не выдержал:
— Расскажи мне про какую-нибудь звезду.
— Видишь несколько маленьких звездочек под той большой и яркой? Это Семь Сестер. В давние-давние времена…
Хотя Дирку также сложно было разобраться в фабуле, как адвокату выступать обвинителем, он несколько минут был полностью поглощен этой историей. Она была даже лучше, чем сказки Мбеджана, возможно, потому, что история была новой, а Мбеджан повторялся.
— Но почему же они не застрелили старую ведьму?
— Тогда не было ружей.
— А лук и стрелы?
— Нельзя убить ведьму стрелой из лука. Стрела просто проходит, как бы это сказать, сквозь нее, не причиняя вреда.
Мальчик, похоже, не поверил в это. Немного погодя он поравнялся с Мбеджаном и что-то тихо спросил по-зулусски. Когда Мбеджан признал правоту слов девушки, Дирк безоговорочно поверил, так как зулус считался непревзойденным специалистом во всем, что касалось сверхъестественного.
В ту ночь Дирк не заснул в седле, и когда перед рассветом они разбили лагерь, у девушки сел голос, но она полностью покорила Дирка. Это не ускользнуло от Сина.
Всю ночь, слушая ее низкий голос, раскаты гортанного смеха, Син чувствовал, что в нем зреет семя, посаженное еще во время их первой встречи, пускает корни в живот и спину, подкатывает в груди под самое сердце. Он так страстно желал эту женщину, что в ее присутствии разум отказывался служить ему. Каждый раз, когда Син пытался вступить в их разговор, Дирк пресекал эти попытки и с жадным вниманием поворачивался к девушке. Рассвет, казалось, принес с собой успокоение, но ревность к собственному сыну вспыхнула с внезапной силой.
Когда после завтрака они пили кофе, лежа на одеялах в зарослях дикой акации, запах которой отпугивал насекомых, Син заметил:
— Кстати, вы нам даже не сказали, как вас зовут. Конечно же за нее ответил Дирк:
— Она сказала мне. Тебя зовут Рут, да?
— Да, Дирк.
С большим трудом Сину удалось подавить бушующую в нем бессмысленную ярость, но его голос звучал предательски зло:
— На сегодня мы сыты тобой по горло, мой мальчик. Будет лучше, если ты молча полежишь на своей подстилке.
— Я не хочу спать, отец.
— Мне наплевать на твои желания. — Син вскочил и зашагал прочь из лагеря. Он поднялся на холм. Теперь, при дневном свете, хорошо был виден вельд, тянущийся до самого горизонта. Нигде не было признаков жилья. Спустившись по склону, он проверил, как стреножены лошади, и только после этого вернулся в заросли.
Дирк спал, свернувшись клубочком, как щенок. Рядом, у огня, прямо на траве, без подстилки храпел Мбеджан. Рут лежала чуть в стороне, закрыв ноги одеялом, рубашка на ее груди вздымалась так волнующе, что Син едва сдерживал себя. Он лег, оперевшись на локоть, не в силах отвести глаз от столь дразнящего чуда.
Четыре года он не видел белой женщины, не слышал звука женского голоса, не касался женского тела. Сначала это беспокоило его: бессонница, возникавшая, внезапно депрессия, страстное неутоленное желание. Но постоянная утомляющая охота, бесконечная верховая езда, борьба то с засухой, то с ливнями,
ответственность за жизнь многих людей притупили его чувства и желания. Женщина стала чем-то нереальным, призраки мучили его по ночам, и он метался, обливаясь потом, кричал, пока природа не давала ему облегчения и призраки исчезали на какое-то время, но только для того, чтобы собрать силы для следующего натиска.
Но теперь рядом с ним был не призрак. Вытянув руку, он мог погладить ее бледную щеку, почувствовать шелк кожи.
Она открыла глаза, молочно-серые ото сна, еще не различающие ясно предметы, и неожиданно встретилась с ним взглядом.
Этот взгляд был настолько красноречив, что она подняла левую руку и протянула к нему. Рука была без перчатки. И он впервые заметил блестящее золотое кольцо на безымянном пальце.
— Вижу, — сказал он с грустью и вдруг запротестовал: — Но вы слишком молоды, чтобы быть замужем.
— Мне двадцать два, — мягко произнесла она.
— А муж — где он? — Вдруг это чудовище умерло, это был последний шанс.
— Я еду к нему. Когда все поняли, что война неизбежна, он поехал в Наталь, найти работу и жилье для нас. Я собиралась последовать за ним, но война началась раньше, чем мы ожидали. И вот я здесь.
