Горящий берег (Пылающий берег) (Другой перевод) - Смит Уилбур (электронные книги бесплатно TXT) 📗
— Где ты была? — спросила Анна. — Я так тревожилась…
Сантэн мимо нее пробежала в свою комнату. Сняла с гардероба ковровый саквояж и принялась бросать в него одежду.
Где-то наверху оглушительно грохнуло. На потолке откололась и посыпалась вниз штукатурка. Сантэн бросила в саквояж фотографию в серебряной рамке, открыла шкаф и нашла свою шкатулку с драгоценностями и дорожный несессер. Воздух был белым от известковой пыли.
Еще один снаряд разорвался на террасе рядом с ее спальней, и окно над кроватью Сантэн вылетело. Осколки стекла обстреляли стены, один задел ее руку и оставил кровавую царапину. Сантэн слизнула кровь, опустилась на колени, заползла под кровать и отодвинула неприколоченную половицу.
В углублении лежала кожаная сумка со всеми сбережениями семьи. Сантэн взвесила на руке почти двести франков в золотых луидорах и положила сумку в саквояж.
Волоча за собой саквояж, она по лестнице спустилась в кухню крикнула Анне:
— Где папа?
— Пошел наверх. — Анна складывала в мешок для зерна связки лука, окорока и караваи. Подбородком она указала на пустой крюк на стене. — Взял с собой ружье и много коньяка.
— Я приведу его, — выдохнула Сантэн. — Присмотри за саквояжем.
Она подобрала юбку и побежала назад по лестнице.
На верхних этажах шато царил хаос. Санитары пытались освободить зал и лестницы.
— Сантэн! — крикнул ей Бобби Кларк. — Вы готовы уходить?
Он помогал нести носилки, и ему приходилось кричать, чтобы перекрыть голоса санитаров и стоны раненых.
Сантэн пробивалась через поток идущих навстречу людей. Бобби схватил ее за рукав, когда она поравнялась с ним.
— Куда вы? Надо уносить ноги!
— Отец! Я должна найти отца.
Она вырвалась и побежала дальше.
Самый верхний этаж был пуст. Сантэн побежала по нему с криками:
— Папа! Папа! Где ты?
Она пробежала по длинной галерее, со стен которой на нее высокомерно смотрели портреты предков.
В конце галереи она всей тяжестью навалилась на закрытую дверь. За ней находились комнаты ее матери, в которых все эти годы граф ничего не менял.
Он сидел в гардеробной, перед портретом матери Сантэн, на стуле с высокой спинкой, накрытом вышитой тканью, и поднял голову, когда дочь ворвалась в комнату.
— Папа, надо уходить! Немедленно!
Он словно не узнал ее. На полу между ног графа стояли три непочатые бутылки коньяка, а еще одну он держал за горлышко. Эта бутылка была наполовину пуста. Он поднял ее и, по-прежнему глядя на портрет, отпил из горлышка.
— Пожалуйста, папа, надо уходить!
Еще один снаряд разорвался где-то в восточном крыле шато, но граф даже не моргнул своим единственным глазом.
Она схватила его за руку и попыталась поднять, но граф был рослым и грузным. Коньяк пролился ему на грудь.
— Немцы прорвались, папа! Пожалуйста, идем со мной.
— Немцы! — неожиданно взревел он и оттолкнул от себя Сантэн. — Я снова сражусь с ними!
Граф взял с колен длинноствольное ружье и выстрелил в потолок. Известковая пыль набилась ему в волосы и усы, драматично состарив.
— Пусть придут! — ревел он. — Я, Луи де Тири, говорю: пусть придут! Я жду!
Он обезумел от алкоголя и отчаяния, но Сантэн пыталась поднять его на ноги.
— Мы должны уходить!
— Никогда! — взревел он и отшвырнул ее от себя, на этот раз более грубо. — Я никогда не уйду. Это моя земля, мой дом, дом моей дорогой жены… — Его единственный глаз безумно блеснул. — Моей дорогой жены! — Он протянул руку к портрету. — Я останусь здесь с нею. Я сражусь с ними на своей земле!
Сантэн схватила отца за руку и потянула, но он легко отбросил ее к стене и стал перезаряжать старинное ружье.
Сантэн прошептала:
— Надо привести Анну на помощь.
Она побежала к двери. В северной части шато разорвался еще один снаряд. Вслед за грохотом падающих кирпичей и разбитого стекла пришла взрывная волна. Девушка упала на колени. Со стены попадали тяжелые портреты.
Сантэн встала и побежала по галерее. Запах горящего пороха смешивался с острым запахом дыма и гари. Лестница была почти пуста. Выносили последних раненых. Когда Сантэн выбежала во двор, две перегруженные санитарные машины выехали за ворота и двинулись по подъездной дороге.
— Анна! — закричала Сантэн.
Анна укладывала мешок и саквояж на крышу одного из фургонов, но спрыгнула и побежала к Сантэн.
— Ты должна мне помочь, — выдохнула Сантэн. — Там папа!
Три снаряда один за другим попали в шато, еще несколько разорвались перед конюшней и в огороде. Должно быть, немецкие наблюдатели заметили движение в здании. Их батареи пристрелялись к цели.
— Где он? — спросила Анна, не обращая внимания на обстрел.
— Наверху. В маминой гардеробной. Он не в себе, Анна.
— Просто пьян.
— Я не могу его сдвинуть.
Войдя в дом, они сразу почувствовали запах пожара. Они поднимались, и запах становился сильнее, вокруг собрались густые клубы дыма. К тому времени как они поднялись на второй этаж, обе кашляли и с трудом дышали.
Всю галерею заволок густой дым, видеть можно было только на несколько шагов вперед, а в дыму блестело дрожащее оранжевое свечение: горели передние комнаты, огонь прожигал двери.
— Уходи, — выдохнула Анна. — Я его найду.
Сантэн упрямо покачала головой и пошла по галерее. На шато обрушился новый залп из гаубиц, к густому черному дыму добавились облака кирпичной пыли. Женщины временно ослепли и вынуждены были пригнуться у начала лестницы.
Едва дым и пыль немного развеялись, как они снова побежали вперед, но пробитое в стене отверстие, точно меха, раздувало пламя. Огонь яростно ревел. Непреодолимая стена жара преградила им путь.
— Папа! — закричала Сантэн; женщины отступали перед жаром. — Папа! Где ты?
Новый залп накрыл старинное здание, пол под ногами дрогнул, женщин оглушил грохот рушащихся стен и потолка и рев пламени.
— Папа!
Голос Сантэн был едва слышен, но Анна тоже закричала:
— Louis, veins, cheri, иди ко мне, дорогой!
Даже в отчаянии Сантэн отметила, что никогда не слышала, чтобы Анна так обращалась к ее отцу. И этот призыв, казалось, подействовал.
Из дыма и пыли показался граф.
Вокруг ревело пламя. Оно поднималось снизу от горящих половиц, тянулось к графу от обшитых деревянными панелями стен, а дым окутывал отца Сантэн словно темной мантией, так что он казался исчадием ада.
Рот графа был раскрыт: он бешено, с болью, ревел что-то.
— Он поет, — прошептала Анна. — «Марсельезу»!
— К оружию, граждане, вас батальон зовет!
Только теперь Сантэн узнала искаженные строки.
— Вперед! Вперед! Пускай земля кровищу гадов пьет!
Слова становились неразличимыми, жар охватывал графа, его голос слабел. Он выронил ружье, упал, но пополз к ним на четвереньках. Сантэн рванулась к нему, но жар остановил ее, а Анна оттащила назад.
На рубашке отца начали появляться темно-коричневые пятна: это обугливалась ткань, но, он упрямо выталкивал из открытого рта ужасные звуки, граф полз по горящему полу галереи. Густые темные волосы неожиданно вспыхнули, и голову словно увенчала золотая корона.
Сантэн не могла оторвать взгляд от отца, не могла закричать; она беспомощно вцепилась в Анну и чувствовала, как тело Анны сотрясается от рыданий, но ее рука до боли сжала плечи девушки.
Пол под тяжестью графа провалился, горящие половицы разошлись, как гигантские огненные челюсти, и поглотили его.
— Нет! — закричала Сантэн, но Анна подхватила ее и побежала с ней к лестнице. Анна плакала, по ее красным щекам катились слезы, но силы ей не изменили.
У них за спиной обрушилась часть потолка, увлекая за собой стены; Анна опустила Сантэн на пол и потащила за собой. Они начали спускаться, дым рассеялся, они наконец выбежали во двор и глотнули свежего воздуха.
Весь шато был охвачен пламенем, в тучах дыма продолжали рваться снаряды, поющая шрапнель осыпала газоны и окружающие поля.
Бобби Кларк распоряжался погрузкой последней машины; он увидел Сантэн и с облегчением побежал к ней. Огонь опалил концы его волос и сжег ресницы, сажа испачкала щеки.
