Корсар - Касслер Клайв (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Тут Линда осознала свою ошибку. В Бамфорде говорила не жадность. Профессор считал терроризм вечным, а господство догматов в исламе — неизбежным. Ее собеседник без единого выстрела сдался бы на милость экстремистов, представляющих культуру, которую он глубоко изучил, но так и не сумел понять. Тем не менее Линда слушала дальше.
— Однако Томас Джефферсон решил, что хватит Штатам такие суммы отстегивать. Пиратам впервые противостоял первоклассный военный флот, настроенный драться, а не платить. Естественно, аль-Джама понимал, что владычеству пиратов приходит конец. Джефферсон первым объявил пиратам войну, и это был приговор. Лишь одна страна решительно выступила против злодеев, остальные в сторонке стояли.
По спине девушки пробежал холодок: слишком четко прослеживались исторические параллели. Во второй половине двадцатого века Европу терзал постоянный страх перед терроризмом. Власти вяло реагировали на взрывы в ночных клубах, похищения, убийства и угоны самолетов.
После первой попытки уничтожить Всемирный торговый центр Америка пошла тем же путем. Правительство сочло теракт обычным преступлением, а не начальным залпом надвигающейся войны. Злоумышленников поймали, посадили в тюрьму и благополучно обо всем забыли, пока не грянуло одиннадцатое сентября.
Второй раз закрывать глаза на проблему Соединенные Штаты не стали — они объявили войну всем, кто поддерживает терроризм в любых его проявлениях. Как и двести лет назад, Америка предпочла сражаться, а не жить в страхе.
— Даже если допустить, что аль-Джама переменил убеждения и нашел способ примирить ислам с христианством, — продолжал Бамфорд, — остается чисто практический вопрос: как найти «Сакр»? Трудно поверить, что корабль двести лет простоял нетронутым в пустыне. Он либо развалился сам, либо его разграбили. Поверьте, искать уже нечего.
— Чисто теоретически, — вмешался Линк, чувствуя, что Линда едва сдерживается, чтобы не нагрубить Бамфорду, — если корабль чудом сохранился, нет ли у вас идей относительно того, где его искать?
— Если верить письму, которое мне показали в Вашингтоне, он спрятан в пересохшем русле реки к югу отсюда, но Алана, Майк и Грег там уже все осмотрели. Они добрались до водопада, который кораблю точно не преодолеть. Там «Сакра» нет.
— Из письма больше ничего не припомните? Может, какую-то деталь?
— По словам Генри Лафайета, корабль спрятан в большой пещере, вход в которую закрыт, цитирую, «хитроумным устройством». Ради бога, не спрашивайте, что это значит! Алана меня уже замучила расспросами. Есть еще местная легенда: вход в пещеру якобы охраняет пылающая тьма.
— Что-что?
— Пылающая тьма. Эту легенду пересказывает помощник аль-Джамы Сулейман Караманли. Триполийскому паше он доводился племянником, поэтому его дневники сохранились в дворцовом архиве. Простите, но я понятия не имею, что это значит.
— Я тоже, — пробормотала Линда.
Если дипломированный археолог Алана Шепард со специальным оборудованием не сумела отыскать корабль за месяц, вряд ли они с Марком и Линком управятся за несколько дней, оставшихся до начала конференции.
Линда посмотрела на часы. До места встречи с Марком было около часа ходу. Оставалось передать Максу, что Бамфорд ничего не знает и им следует отправиться за Хуаном, в надежде, что хоть командиру улыбнулась удача.
— Пошли, Линк. Спасибо, что уделили нам время, доктор Бамфорд. Думаю, вы понимаете: нас здесь не было.
— Разумеется, — ответил ученый. — Кстати, вам удалось найти кого-нибудь из моих коллег?
Линда едва сдержалась, чтобы не съязвить по поводу проявления запоздалой заботы.
— Кто-то из мужчин мертв: либо Грег Чеффи, либо Марк Данкан. Несчастного застрелили, а над телом поработали стервятники, так что его не опознать. О других ничего не известно.
— Боже милостивый! А здесь безопасно? Может, мне лучше вернуться в Штаты?
Линк перехватил руку девушки, которая собралась отправить специалиста по туркам-османам в глубокий нокаут.
— Полегче! Он того не стоит. Пойдем!
Они выскользнули через щель в задней стенке палатки и пересекли опустевший лагерь. Ни Линк, ни Линда не заметили мальчишку, который притаился у палатки и подслушал весь разговор. Убедившись, что парочка скрылась за дюной, он бросился к чиновнику-тунисцу. Через двадцать минут информация за внушительную сумму была передана в Триполи, а еще через сорок далеко в горах Ми-8 стал готовиться к взлету.
ГЛАВА 18
Когда Мун увидел место катастрофы в вертолетный иллюминатор, его чуть не вырвало прямо на брюки попутчика, министра Гами. Самолет был полностью уничтожен. Зона падения обломков растянулась на целый километр, при этом ни одного крупного не уцелело, если не считать двадцатиметрового куска фюзеляжа и двигателей.
— Да смилуется над ними Аллах! — пробормотал Гами. Он тоже прилетел сюда впервые.
Место крушения оцепили ливийские солдаты. За живым кордоном работали небольшая группа специалистов из Комитета по безопасности на транспорте и несколько местных экспертов. Они прибыли совсем недавно, тоже вертолетом — он стоял поодаль, примерно в километре от места аварии.
— Господин министр, — пилот говорил по интеркому, так как кабина была изолирована от салона, — нам придется сесть рядом со вторым вертолетом, иначе струя от винта там все перемешает.
— Ничего, — ответил Гами. — Думаю, нам с послом будет полезно прогуляться.
— Вас понял!
Гами повернулся к Муну и положил ему руку на плечо.
— Мне очень жаль, Чарльз. Я говорю это не только от имени правительства, но и от себя лично.
— Благодарю, Али. Когда вы сообщили, что самолет обнаружен, у меня появилась надежда. — Он кивнул на иллюминатор. — Но теперь…
Он осекся: что тут добавить?
Их ЕС-155 французской сборки опустился рядом с ничем не примечательным военным вертолетом. Винт продолжал крутиться, а молчаливый телохранитель Гами по имени Мансур, огромный детина, голова которого, казалось, росла непосредственно из плеч, распахнул дверцу. Гами выпрыгнул наружу, не обращая внимания на не осевшую еще пыль. Степенный Мун последовал за ним.
Оба зашагали к месту катастрофы. Мун сразу вспотел, а вот ливийскому министру, как и его телохранителю, палящее солнце было нипочем. Внезапный порыв ветра принес запах горелого пластика и авиационного бензина.
По мнению американца, с земли место падения «боинга» смотрелось еще ужаснее, чем с воздуха, — конечно, из-за пожара. Добравшись до линии оцепления, они стали ждать руководителя группы экспертов. Тот медленно ходил меж обломков, то и дело щелкая цифровым фотоаппаратом, а его напарник снимал все на камеру. Наконец он заметил важных гостей, что-то бросил человеку с камерой и направился к Муну и Гами. Опущенные уголки рта придавали его длинному лицу мрачный вид.
— Посол Мун? — прокричал он издалека.
— Да, я Чарльз Мун. А это министр иностранных дел Ливии Али Гами.
Они обменялись рукопожатием.
— Дэвид Джуисон.
Мун заметил: услышав имя эксперта, Гами чуть заметно поморщился.
— Что-нибудь выяснили? — начал разговор посол.
Джуисон быстро обернулся и снова посмотрел на Муна.
— Нас явно опередили.
— Что-что? — встрепенулся Гами.
Мун понимал: ситуация наверняка повлияет на отношения между Ливией и США, а также другими западными странами, даже после подписания Триполийских соглашений. Заявление Джуисона ставило Гами и правительство страны в сложное положение. Если имела место фальсификация следов катастрофы, тут и до обвинения в сокрытии улик рукой подать.
— По-видимому, на месте аварии побывали бедуины. Они оставили множество следов, кострища, обычный для кочевников мусор и даже труп верблюда Здешний специалист говорит, что верблюд, судя по зубам, был совсем старый — его пристрелили за ненадобностью. Часть обломков бедуины передвинули; часть, вероятно, забрали с собой. Останки пассажиров тоже забрали. Насколько мне известно, у мусульман принято хоронить в течение суток после смерти, и ливийский коллега подтверждает, что бедуины наверняка предали погибших земле. Не вижу повода сомневаться в его выводах, хотя для полной уверенности нужно подождать, пока прибудут специально обученные собаки.
