Малыш - Верн Жюль Габриэль (мир книг .txt) 📗

Малыш, заперев дверь, вернулся к бабушке.

— Что с Дженни? — спросила та.

— Она опять заснула.

— Тогда посиди со мной, дитя мое.

— Хорошо, бабушка.

Сидя перед очагом, оба говорили о Мартене и Мюрдоке, затем о Мартине, Киттн и Симе, ушедших их встречать.

Не случилось бы только с ними несчастья.

Среди этих снежных бурь случаются иногда ужасные катастрофы! Конечно, люди сильные и энергичные всегда сумеют выйти из затруднения… Как только они придут домой, они согреются перед пылающим очагом и найдут горячий грог на столе…

Прошло два часа с тех пор, как Мартина и другие ушли из дома.

— Хотите я выйду за ворота, бабушка? — предложил Малыш. — Оттуда я увижу, что делается на дороге…

— Нет… нет! Нельзя всем покинуть дом, а он покинут, когда в нем только я одна…

Вскоре утомившаяся от ожидания старушка уснула. Малыш, подложив ей под голову подушку и стараясь не шуметь, подошел к окну.

Протерев стекла, он стал всматриваться.

Двор, весь белый, был безмолвен, как кладбище.

Раз бабушка и Дженни спокойно спали, почему бы ему не пойти за ворота? Это любопытство или, вернее, желание посмотреть, не возвращаются ли запоздавшие, было весьма простительно.

Малыш вышел из дома и закрыл за собой осторожно дверь. Пройдя по снегу до ворот, он заглянул на дорогу.

Белая, покрытая снегом дорога была совершенно пустынна. Ни малейшего звука не доходило до него, а между тем лай Бирка мог бы быть слышен на очень далеком расстоянии в такой сильный мороз.

Малыш, осмотревшись, вышел на середину дороги.

В эту минуту его внимание было привлечено опять каким-то царапаньем, раздававшимся не на улице, а на дворе вправо от хлева. Царапанье это сопровождалось, кроме того, каким-то ворчанием.

Малыш, неподвижный, прислушивался. Сердце у него сильно билось. Но он храбро направился к хлеву и, обогнув угол здания, стал осторожно подвигаться.

Шум продолжал слышаться внутри, в том углу, где была комната Мюрдока.

Малыш, предчувствуя что-то неладное, пополз осторожно вдоль стены.

Едва он завернул за угол, как невольно вскрикнул.

В этом месте солома была раскидана, и в известковой стене, ветхой от времени, виднелась большая дыра, выходившая в комнату Дженни.

Кто сделал это отверстие?.. Человек или животное?

Малыш, недолго думая, бросился в комнату.

Как раз в эту минуту какое-то большое животное выбежало из нее, опрокинув мальчика.

Это был волк, один из тех громадных волков, с остроконечной мордой, которые бродят зимой стаями по ирландским деревням.

Прорыв в стене дыру, тот пробрался в комнату и, сорвав колыбель с ребенком, пустился бежать, унося ее с собой.

Девочка громко кричала.

Малыш, не задумываясь, с ножом в руке бросился вдогонку за волком, взывая громко о помощи. Но кто мог услышать его? Кто мог помочь? А если волк набросится на него? Но он об этом не думал, он не боялся за себя и видел только ребенка, уносимого зверем.

Волк бежал скоро, таща колыбель за веревку. Малышу пришлось пробежать около сотни шагов, прежде чем он догнал его. Миновав ферму, волк выскочил на дорогу, когда Малыш наконец настиг его. Волк, бросив колыбель, накинулся на мальчика. Малыш твердо выждал его и в ту минуту, как зверь набросился на него, всадил ему в бок нож. Но и волк, однако, успел укусить ему руку, и боль была так сильна, что ребенок лишился чувств.

В это же мгновение послышался лай, и Бирк бросился на волка, который поспешил скрыться среди дальних белых сугробов.

Затем прибежали Мартен и Мюрдок, которых Сим, Мартина и Китти встретили за две мили от дома.

Маленькая Дженни была спасена, и мать, схватив ее на руки, унесла в дом.

Малыша же, которому Мюрдок перевязал рану, положили в бабушкину комнату.

Как только он пришел в себя, спросил:

— А Дженни?

— Она там, — ответила Китти, — и жива благодаря тебе, мой храбрый мальчик!

— Мне хотелось бы ее поцеловать…

И как только он увидел девочку, улыбнувшуюся ему, глаза его опять закрылись.

Рана Малыша была не опасна, хотя он потерял много крови. Но опоздай они на несколько минут — Мюрдок нашел бы его лишь мертвым, а Китти никогда бы более не увидала своего ребенка!

Нечего и говорить, что Малыша окружили самыми нежными заботами. Как часто ему приходилось сознавать, что у него была родная семья, несмотря на то, что он был никому не известным сиротой! С какой благодарностью он отвечал на эти выражения чувств, вспоминая, сколько счастливых дней он провел на Керуанской ферме. Чтобы знать их число, ему нужно было лишь сосчитать, сколько у него было камешков, полученных от Мартена. С каким радостным чувством он опустил в горшок камешек после приключения с волком!

Наступил новый год, а холода не уменьшались. Громадные стаи волков стали бродить вокруг фермы, стены которой не устояли бы против их крепких когтей. Мартену с сыновьями приходилось не раз стрелять из ружей, чтобы отогнать опасных хищников. Так было и во всем графстве, в долинах которого раздавался по ночам зловещий вой.

Да, это была одна из тех суровых зим, когда, казалось, холодный, пронизывающий ветер со всех полярных стран дул на Северную Европу. Нельзя было предвидеть конца ужасному времени, могущему затянуться, как длительная лихорадка у тяжелобольных. А когда таким больным является земля, каменеющая от холода, растрескавшаяся, как губы умирающего, — невольно является сомнение, восстановится ли когда-нибудь ее плодородие.

Поэтому тревога фермера и всей его семьи была вполне понятна. Однако благодаря продаже овец Мартен оказался все-таки в состоянии уплатить налог и аренду, что, видимо, удивило управляющего, пришедшего на Рождество за арендными деньгами, ведь на многих других фермах ему не смогли их уплатить, и он, опираясь на закон, выселил нескольких фермеров. Но что будет делать Мартен Мак-Карти на следующий год, если затянувшиеся холода помешают посевам?..

К тому же последовали и еще несчастья. Морозы дошли до тридцати градусов, и в конюшне стало так холодно, что четыре лошади и пять коров пали. И не было возможности оградить от холода ветхие постройки, пострадавшие еще больше от натисков бури. Даже птичий двор сравнительно лучшей постройки потерпел значительные потери: Малышу приходилось ежедневно отмечать всевозраставшую убыль. Приходилось опасаться за дом; хотя Мартен с сыновьями его ежедневно осматривали и чинили, но ветхие стены грозили обвалиться в сильный шторм.