Поединок. Выпуск 3 - Авдеенко Юрий Николаевич (мир бесплатных книг .txt) 📗
С первых дней войны уехал на оборонительные работы. Тяжелое время. Немцы числом брали. На одного нашего краснозвездного сокола по десять крестоносцев кидалось. Фашисты стенкой шли. Один случай особо запомнился. Кононов в тот день Семушкина вспомнил. В тот день они, как обычно, рано поднялись. И только высыпали на склон холма противотанковый ров докапывать, в воздухе появились самолеты с крестами. Их было больше десяти. Специально, видать, прилетели, потому что вышли прямо на ров. С пулеметами кинулись против людей, у которых, кроме лопат, кирок да ломов, никакого оружия. Заходили самолеты раз за разом. Не по нутру, значит, строительство пришлось.
Народ, естественно, в стороны. Разбежались люди, попадали. Крики, плач. Убитые появились, раненые. Вдруг откуда ни возьмись наш ястребок краснозвездный. С первого захода крестоносца поджег. Свечой вверх взмыл, снова бросился. Другой фашист задымил. Что тут началось! Крестоносцы все вместе на нашего навалились. Люди, что попрятались, в рост встали. За боем следили. Наш один, их — свора. Крутился краснозвездный как мог. Замолчали его пулеметы. И тогда он за крестоносцем погнался, хвост тому обрубил...
Володя в тот вечер, как ни устал, уснуть не мог. То пытался героя-летчика представить, то своего наставника Ивана Захаровича Семушкина вспоминал. Где-то он сейчас, в каких краях воюет? Он серьезно готовился к этой кровавой схватке с фашизмом. Он готовил его, Владимира, к войне. А что получается? Противотанковый ров, доты, которые они делали, — все это важно, очень важно. Но он, Кононов, может большее. Возраст не его. Но разве дело только в возрасте? Главное — что? человек может. У него в руках оружие, так говорил Семушкин. Оружие должно стрелять. Теперь есть цель. Надо бить и бить. Как этот летчик, как другие там, на передовой.
С оборонительных работ Володя вернулся в разгар зимы. Вернулся вечером, а ранним утром следующего дня был уже в райкоме комсомола. В хлопотах и заботах прошел этот день. Райком комсомола направлял добровольцев в истребительный батальон. Батальон формировался для борьбы с диверсантами, в нем ребята проходили азы военного дела, курс молодого бойца, учили уставы. Кононов шел в военкомат оформляться. В дороге его поджидал тот самый случай, с которым он не мог разминуться. До военкомата оставалось метров пятьсот, не больше. Володя шел тихим заснеженным переулком. Услыхал сзади частое поскрипывание снега под ногами. По шагам определил — женщина идет.
Навстречу ему из-за поворота вывернула подвыпившая компания. Пятеро молодых парней — высокие, крепкие, одеты вроде близнецов. Одинаковые кепки-восьмиклинки на каждом, на ногах хромовые сапоги. Полупальто распахнуты. С гармошкой они двигались, не торопясь. Володя поравнялся с компанией, посторонился, пропуская коротко стриженных призывников, пошел было дальше, когда песня и звук гармони оборвались.
— Ух ты, трали-вали, — донеслось до Кононова. — Стой, красотка, не торопись.
Володя обернулся. Компания перегородила проулок. Только ноги он увидел в резиновых ботиках.
— Не торопись, пойдем с нами, мамзель, — донеслись слова.
— Пустите! — потребовал тоненький голосок.
— Но, но, трали-вали, не брыкайся, — облапил один из компании женщину.
Володя в несколько прыжков добежал до парней.
— Пустите! — сказал он громко и внятно.
— Чего-о-о? — обернулся тот, что с гармошкой. — А ну, брысь отсюда.
Гармонист отвел ногу и ударил Володю. Володя отклонился от удара. Успел, однако, подхватить ногу парня, дернул, парень не удержался, упал, растянув мехи.
— Ты посмотри-ка!
Тот, что держал женщину, повернулся к Володе.
— Лихой, да? А это не видал!
И снова ушел от удара Володя, поймал руку бившего, развернул его резко, подсечкой сбил с ног.
Гармонист поднимался. Трое готовы были — Володя почувствовал это — броситься на него. Он не стал ждать нападения, напал сам. И еще трое здоровенных парней стали барахтаться в снегу, явно не понимая, что с ними произошло. Девчонка — Володя успел разглядеть пострадавшую — стояла в недоумении. Ей бы самое время убежать, но она не убегала. Из калитки сада, возле которого произошло столкновение, выскочил военный с двумя шпалами в петлицах.
— Встать! — громко скомандовал командир.
Парни поднялись.
— Кто такие?
Сбоку поверх шинели на ремне у военного висела кобура.
— Документы!
Парни полезли по карманам. Военный посмотрел документы, вернул.
— Воины, — сказал с издевкой. — Марш по домам, и чтобы без хулиганства.
— Да мы, — начал было что-то объяснять гармонист, но военный не дал ему договорить.
— Отставить разговоры! — приказал он. — Кругом!
Парни засуетились, гармонист подхватил гармонь.
— Воевать на фронте надо, — крикнул им вслед военный. — Там, где сегодня льется кровь!
Он обернулся к Володе.
— Спортсмен?
— Нет, — ответил Володя. — Самоучка.
Они еще поговорили и разошлись. И надо было так случиться, что, когда Володя часом позже оформлялся в военкомате, ему вновь встретился этот военный.
— Вы что здесь делаете, самоучка? — вспомнил майор.
— Назначен инструктором по физической подготовке в истребительный батальон, — доложил Володя.
— Сколько лет тебе?
— Семнадцать.
Военный пригласил Володю в небольшую комнатку для разговора. Расспросил о школе, о работе по сооружению оборонительных объектов, поинтересовался, где это инструктор прошел такую, как он сказал, отличнейшую физическую подготовку. Велел ждать, сам ушел. Вернулся минут через двадцать.
— Вот тебе официальная повестка, — вручил Володе листок. — Завтра в двенадцать ноль-ноль быть здесь, в этой комнате, с вещами. Понятно?
— Есть! — вытянулся Володя и вышел из кабинета.
Забежал в райком комсомола, оттуда прямиком на вокзал. В пути произошла задержка. Возле единственного в городе кинотеатра он встретил ту самую девчонку, которую защитил от подвыпивших парней. Она шла в берете, в легком демисезонном пальто. Володя узнал ее сначала по ботикам. Потом глянул — точно она. Дорогу не уступил. Встал на ее пути.
— Здравствуйте, — сказал.
Девушка остановилась. Узнала. Улыбнулась.
— А-а-а, защитник? Здравствуйте. Помолчали.
— Я с занятий, — кивнула девушка на кинотеатр. — Здесь теперь только вечерами кино показывают. Днем курсы медсестер.
— У нас школа тоже не работает, — вспомнил почему-то Володя. — Госпиталь разместили.
— И у нас в школе госпиталь, — охотно отозвалась девушка. — Я там работаю. Ничего еще не умею. Записалась на курсы медсестер. Еле взяли.
— Из-за возраста?
— Да.
Володя хотел было сказать, что и его не брали, мол, восемнадцати нет, но, вспомнив разговор с майором о повестке, промолчал. И как-то так само собой получилось, что девушка пошла, и Володя пошел с нею рядом.
— Ваш дом далеко?
Девушка сдвинула широкие черные брови, ответила едва слышно.
— Далеко... В Гомеле.
— Вы эвакуированная? — догадался Володя.
— Да. Еле до Москвы добрались. Так бомбили... Потом сюда приехали.
— Нас тоже бомбили, — отозвался Володя.
— Вы не местный?
— Я здесь родился и вырос. Не в городе. В Озерном. Есть такой поселок. Слыхали?
— Нет.
— Рядом. Час езды. Я давно из дома. На оборонительных работах были. Вчера вернулись... Завтра на фронт.
Володя почему-то был уверен, что его сразу же отправят на фронт. Недаром майор с таким пристрастием расспрашивал о приемах, о тренировках, которые он прошел с Семушкиным.
— Вы с какого года? — удивилась девушка.
— С двадцать четвертого, — ответил Володя.
Они подошли к деревянному двухэтажному дому учителя, возле которого высились густые невзирая на зимнюю оголенность веток березы. Этот дом специально построили для учителей перед войной.
— У мамы подруга в этом доме живет, они с ней еще в институте учились. Она нас и приютила.
— Понятно, — кивнул Володя. — Сейчас многие уплотняются. Я вчера приехал домой, там две семьи из Ленинграда. И у соседей живут. В каждом доме. Вы придете меня завтра провожать?
