Квартира без номера (сб.) - Имерманис Анатоль Адольфович (бесплатные версии книг .txt) 📗
— Благодарю, — машинально отозвался Робис и тут же заметил, что дверь кабины полуоткрыта — из нее только что вышла дородная блондинка и заняла столик напротив.
Робис вошел в кабину, повесил чемодан на крюк и принялся за дело. Его душил влажный, горячий воздух, смешанный с приторным запахом духов.
Разобрав пол кабины, он спрыгнул вниз. Насколько можно было заметить, земля под полом не была тронута. Но это не особенно беспокоило Робиса — ветер мог замести следы. Влажный песок поддавался легко. И вскоре Робис вырыл руками довольно глубокую яму, в которой могли бы поместиться и два мешка с деньгами. Но… их не было! Внезапно он ощутил страшную усталость и прислонился спиной к свае. Где же деньги? Он старался уговорить себя, что еще рано поддаваться панике. Надо рыть глубже — вот и всё. Парабеллум все делает основательно, и на этот раз, видимо, слишком перестарался. Стиснув зубы, Робис продолжал копать, отгоняя тревожные мысли. Но внутренний голос все настойчивее твердил: «После нападения на банк до ареста Парабеллума прошло всего три часа, за которые он не успел бы прокопать так глубоко». И все же Робис оставил надежду лишь тогда, когда руки окончательно отказались ему повиноваться. Рыть дальше не было смысла — только зря мучиться!
Он тщательно засыпал и заровнял яму, уложил на место доски. Ради конспирации разделся и пошел купаться. Холодная и сильная волна на третьей мели быстро сделала свое дело — голова проветрилась, снова вернулась способность мыслить трезво и последовательно.
Робис отогнал от себя подозрения в нечестности Парабеллума. Не один год они плечом к плечу боролись за дело революции. Много раз Парабеллум доказывал свою верность и самоотверженность. И если что-то не удалось, то виноваты в этом какие-то пока еще не известные обстоятельства. Если Парабеллума и можно в чем-либо упрекнуть, то лишь в том непонятном молчании, которое нельзя объяснить только его характером. Почему он не сообщает, где деньги? Ведь связь с тюрьмой не нарушена. Вот и от Дины сегодня утром пришла весточка. Почему он боится написать? Сколько ни ломай голову над этой загадкой — все равно разгадать ее без самого Парабеллума невозможно. Стало быть, есть еще один повод для того, чтобы приложить все силы к его освобождению.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,
в которой Парабеллум решается на побег
1
Солнце палило безжалостно. Брызги из водовозной бочки, падавшие на раскаленный булыжник, испарялись в одно мгновение. Однако Робис не убавлял шага. Он спешил дальше — его ждали в Федеративном комитете.
Это был район лесопилок. Навстречу все чаще попадались фуры с грудами досок, запряженные могучими битюгами. Вот корпуса «Проводника» ненадолго заслонили Саркан-Даугаву; потом река вновь появилась перед глазами. Издали казалось, что на нее наброшено рыжевато-ржавое одеяло; лишь изредка среди бесчисленных плотов мелькали пятна открытой воды, похожие на проруби. На вытоптанном травянистом берегу полдюжины мальчишек за несколько копеек полоскали, отжимали и развешивали простыни для прачечной Парупа. Увидав двух мальцов, которые ловко перескакивали с плота на плот и звали присоединиться к забаве, маленькие труженики не смогли устоять перед искушением. И вот их задорные голоса уже зазвенели, сливаясь с пронзительным скрежетом пилорам. В последнее время игры в «казаков и разбойников» и в «русских и японцев» были забыты. Ребятня теперь превращалась в храбрых боевиков, которые расправлялись с казаками. Игру прервал резкий свист — оставленная в дозоре девочка увидала желтый лакированный экипаж с эмблемой фирмы «Паруп». Мальчуганы со всех ног бросились к берегу, но было поздно — хозяин успел заметить их баловство. Позволив им, в соответствии с традицией, поцеловать себе руку, он принялся направо и налево раздавать затрещины.
Робис невольно замедлил шаг — нанесенная детям обида острой болью отдалась в его сердце. Однако это отвратительное зрелище не смогло настолько завладеть его вниманием, чтобы его тренированный глаз не заметил еще одного наблюдателя. Какой-то человек остановился позади него. Рука Робиса невольно потянулась в карман за оружием. Он обернулся и увидел знакомое, обрамленное пышной светлой бородой истинно русское, добродушное лицо с глазами мечтателя.
— Максим! Кого я вижу? Ты здесь, в Риге! — с трудом поверив своим глазам, воскликнул Робис и принялся трясти руку боевому товарищу, с которым в последний раз виделся в Петербурге у Красина.
Максим был одним из выдающихся боевиков большевистской фракции, хотя своей внешностью скорее напоминал старообрядца.
— Было бы трудно отрицать сей факт… Вот уже два месяца, как я здесь. Расспрашивал о тебе, узнал, что ты по-прежнему в боевом строю, и был рад это слышать. Большего от меня требовать нельзя — дела по горло… Через неделю мне придется стоять на берегу другой реки, — проговорил задумчиво Максим, прощаясь взглядом с Саркан-Даугавой. — Меня перебрасывают на Кавказ. Честно говоря, жаль расставаться с Ригой — хорошие ребята, с такими не пропадешь!… Но что поделаешь, такова судьба профессионального революционера.
— Да, нелегко, особенно нам, боевикам, — вполголоса отозвался Робис. — Иногда с тоской вспоминаю о тех временах, когда работал пропагандистом… Дело даже не в том, что твоей жизни угрожает опасность, — к этому привыкаешь. Угнетает необходимость убивать — пусть даже врагов. Но разве не заслужили смерть те, кто отнимает у человека самое лучшее — его детство?! Нет, мы делаем благородное дело, и никакой иной доли для себя я не желаю!…
— Помогите! Люди добрые, помогите! — раздался внезапно крик отчаяния, тут же перешедший в хриплый стон.
С револьвером наготове, Робис пинком распахнул дверь лавки. В лавке орудовали два бандита. Один из них правой рукой прижал голову торговца к прилавку, а левой душил его за горло. Второй в лихорадочной спешке вытряхивал содержимое кассы в свои карманы.
После короткой борьбы Робис и Максим разоружили захваченных врасплох грабителей.
— В тюрьму их, окаянных, вешать таких надо! — едва отдышавшись, заорал лавочник. — Зовутся социалистами, а сами грабить ходят!
— Мы — анархисты!
— У вас имеется партийное разрешение на экспроприацию? — спросил Робис.
В ответ раздался издевательский смех.
— С такими разговор один… — И Максим прицелился. — Верните деньги хозяину, и чтобы духу вашего тут больше не было!…
Инцидент был ликвидирован, и боевики пошли дальше вместе.
— Такие случаи наносят большой вред нашему движению, — заметил с горечью Робис. — Мы всячески стараемся никому не причинять ущерба. Недавно вот заплатили одному извозчику, у которого в уличной стычке подстрелили лошадь, хотя, сам знаешь, лишних денег у нас нет. А тут заявляются этакие типы…
— Что правда, то правда. Революцию можно делать только с чистыми руками.
Федеративный комитет, вынужденный часто менять конспиративные квартиры, на этот раз обосновался в длинном приземистом строении, где некогда жил главный конюх «Проводника». Сколотив кругленькую сумму на мошенничествах при закупке кормов, он открыл собственное извозное предприятие. Его кучера и возчики ютились тут же — в закутках над конюшней, а сам хозяин поспешил перебраться в аристократический квартал Форбург, напротив Царского сада.
На крыльце, на самом солнцепеке, сидел старичок и вырезал что-то из дерева.
Никому бы и в голову не пришло, что он охраняет собрание.
— Господам надо чего перевезти? — поинтересовался старичок, не отрываясь от работы.
— Да, на улицу Помощи.
— Тогда придется помочь. — Старичок хитро прищурил глаз и затем добавил: — Опаздываете, товарищи. Идите по лесенке наверх и налево.
Еще поднимаясь по темной лестнице, обветшавшие перила которой местами заменял толстый канат, они услышали громкие, возбужденные голоса.
— Ничего себе конспирация! — недовольно проворчал Робис, но тут расслышал голос Атамана.
