Искатели золота - - (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗

Собственник завода, соседнего с заводом Гаррисона Линдзея, пошел еще дальше: его поймали на месте преступления в ту минуту, когда он намеревался украсть пузырек, в котором, по его мнению, находился новый растворяющий состав. Но это оказался совсем другой реактив. Однако Гаррисон Линдзей и капитан Франкер сочли необходимым привлечь вора к ответственности, в назидание другим. Дело разбиралось в суде Клейндорфа. Подсудимый был немец, недавно поселившийся в этом краю, по имени Гольдбранд.

ГЛАВАXV. Маниту

Итак, Колетта, Жерар, Лина, Мартина и Ле-Гуен опять очутились в руках дикого племени, которое принадлежало к Большому Королевству Баротзе. Это один

Фетиш, идол у дикарей. из самых свирепых и несговорчивых народов всей Центральной Африки. Подталкивая довольно грубо своих пленников к деревне Лиалубо, черные воины заспорили о дележе добычи, — это легко было заметить по их выразительной мимике и некоторым словам, схожим с тем наречием, которое пленники уже понимали.

— Я тебе говорю, что оставляю ее себе! — говорил Иата, предводитель шайки, настоящий великан редкого безобразия. — Моя жена умерла. Я выбираю себе эту!

И его рука тяжело опустилась на плечо Мартины, которая громко вскрикнула.

— Возьми лучше молодую, — ответил с подобострастной гримасой другой негр, не такой высокий и с менее свирепой наружностью. — Она тебе больше подходит, а эту оставь мне.

— Это белое лицо! — воскликнул предводитель. — Ты хочешь, чтобы я сам себе принес несчастье. Разве ты не знаешь, что такие лица табу 1? Нет, я оставлю себе «Луну». Бери сам, если ты не боишься этой девицы с белым лицом.

Но от такой опасной чести хитрый Нибу наотрез отказался, заворчав как собака на деспотизм своего хозяина.

Разговаривая таким образом, дикари вошли в лес и через час уже вступали в свое селение. Жители с шумом высыпали из своих конусообразных лачужек.

Решив не падать духом и при любых обстоятельствах выказывать свое превосходство, Жерар тотчас же по прибытии в деревню заявил Иате высокомерным тоном, uro он надеется, что с их стороны будет оказано должное уважение их гостям (он не хотел изображать себя пленником), что прежде всего им должны дать приличное помещение, где бы они могли укрыться от назойливого любопытства его подданных.

— Мы желаем иметь дело только с тобой, Иата, а так как ты хочешь взять себе в жены «Луну», то знай, что это зависит только от меня; в противном случае этот маниту, — сказал он, указывая на свой компас, — самый могущественный, какой когда-либо существовал, призовет на твою голову самые страшные бедствия!

Жерар не ошибся в своих расчетах: лицо негра изобразило неподдельный ужас.

— Да сохранит меня небо рассердить твой Маниту! — воскликнул он. — Я не сделаю ничего против его желания. Но мне нужна законная жена, так как моя умерла. Назначь сам цену за «Луну» и будь уверен, что я исполню твои требования, если они окажутся благоразумными.

— Я сначала должен посоветоваться с маниту, — ответил Жерар с напускной важностью, — а он может говорить со мной только наедине. Имей это в виду. И если кто-либо из вас помешает разговору — горе ему, горе всему племени!

Иата почесал ухо, но потом согласился исполнить требования Жерара. Он немедля распорядился о постройке помещения пленникам. Когда приготовления были окончены, он отвесил Мартине глубокий поклон, на что та проговорила:

— Иес!.. Какой он урод!.. Иес!.. Какое чудовище!

— А теперь, — сказал Жерар, оставшись один с друзьями, — как нам выйти из этого положения? Полагаю, что ты, Мартина, не особенно жаждешь сделаться госпожой Иата?

— Иес!.. отчего бы и нет? Но я надеюсь, что вы шутите!

— Нам следует обсудить следующее. Во-первых, цвет лица Колетты пришелся не по вкусу этим идиотам. Во-вторых, они верят в силу нашего маниту. Но сколько времени это продлится? Вот вопрос… Пусть каждый выскажет свое мнение. Вы, Ле-Гуен?

— Я — сказал Ле-Гуен, которого притязания Иаты на руку Мартины приводили в отчаяние, — я скорей согласился бы на все, чем выносить такое существование! Я бы задушил их! Я бы отнял у них их копья и показал бы им, как мы умеем владеть ими!

— Мнение это я весьма одобряю, но оно непрактично. Их двести человек против одного; мы не вооружены. Дать убить себя, значит, предоставить мою сестру, Лину и Мартину в распоряжение этих животных. Нечего и думать об этом.

— Да, правда! Но видеть, как этот негр ворочает своими глазищами, глядя на мамзель Мартину! Это уж чересчур!.. Это может привести в ярость!

— Тэ!.. Да неужели вы думаете, что я допущу продать себя как ягненка? — сказала Мартина. — Не беспокойтесь, я сумею отделаться от этого дьявола.

— А как же ты это сделаешь, извини за нескромность? — спросил Жерар.

— Уж я об этом подумаю! Тэ!.. Я им скажу, что Маниту запретил мне венчаться, пока здесь не покажется третье новолуние, и что я дала обет исполнить это требование. Если же я нарушу его, то маниту нагонит на них саранчу, которая пожрет у них все. Вы ведь знаете, как они верят, что белые способны на все!

— Мысль хороша. Но после третьего новолуния?

— О! тогда мы придумаем что-нибудь другое. Благо у нас будет выиграно время.

— Ну, посмотрим, что будет! — сказал Жерар, вставая. — Тамтам начинает играть, сейчас начнется пиршество. Теперь надо убедить сеньора Иату. Это, пожалуй, будет не так-то легко.

Действительно, издали доносились звуки тамтама. Пленники вышли навстречу Иате, который шел за ними. На нем была надета диадема из перьев попугая. Предложив Мартине свою правую руку, он повел гостей в свой дом, самый лучший из всех построек деревни.

Жерар и Колетта шли вместе. Как только они вошли под королевскую кровлю, они разом вскрикнули от изумления.

Против них, в глубине комнаты, висел прелестный тандем (двухместный велосипед), на который залюбовался бы любитель этого спорта.

Заметив их удивление, Иата пояснил:

— Это мой маниту!

— Как! Но ведь это главный маниту белых! — возразил Жерар, сообразивший, что он может воспользоваться невежеством дикарей, которые, конечно, не имеют понятия об употреблении велосипеда. — Несчастный! Как ты осмеливаешься оставлять его у себя?

— Разве это опасно?.. Он кусается?.. — закричал Иата, пятясь назад.

— Для негров это самая страшная вещь! — сказал Жерар почти шепотом. — Хорошо еще, что он заснул в то время, когда ты его внес сюда. Но откуда у тебя такой страшный маниту?

Иата смутился. Из его неясных объяснений можно было понять, что он достал его издалека, от каких-то маконасов, живущих по ту сторону большой реки.

— Какой реки?

— А той, в которую впадает наша речка.

«Вот как! Это нам совсем на руку! — подумал про себя Жерар. — Маконасы живут на Замбези. Эта речка течет к югу. Надо непременно завладеть этим велосипедом».

— Счастье твое, что маниту заснул! — заговорил громко Жерар. — Но теперь, когда около тебя собрались белые, он непременно проснется, и я тогда не хотел бы быть на твоем месте.

Иата, испуганный такими страшными предсказаниями, попросил Жерара посоветовать ему, что с ним делать.

Жерар ответил не сразу; он сначала подошел к тандему, приложил к нему ухо и затем объявил, что если его перенесут в жилище белых, и ни одна рука негра не дотронется до него, то он готов помиловать и не делать зла.

Иата с радостью согласился на это, а пока, усевшись на почтительном расстоянии от опасного фетиша, он начал уплетать кусок кровавого мяса, ворочая глазами, от чего Лина вся задрожала, так как подумала, что Иата — людоед.

Затем он прильнул своими толстыми губами к тыквенной бутылке с мвенге. Напившись, негр передал бутылку Мартине, а равно и свои объедки от мяса, которые та оттолкнула с омерзением. Иата был очень тронут таким достоинством своей невесты и решил, что она не любит объедков, а потому бросил свою кость Нибу, которую тот с жадностью подхватил.