Атлантида под водой - Каду Ренэ (лучшие книги онлайн txt) 📗
Они вышли на улицу. Антиной бросил сморщенные пустые шарики.
— Сонный газ, — рассмеялся он, отнимая платок от лица. — Моя формула была правильна.
Шофер, залезший под автомобиль на другой стороне улицы и, казалось, забывший весь свет в своем усердии, быстро выкарабкался, вскочил на сиденье и подъехал к Ангиною. Наблюдавший его работу человек, в котором Том и Рамзес сразу признали бы каменщика, вскочил на сиденье рядом ' с шофером. Антиной открыл дверцу, и беглецы сели в закрытый автомобиль. Автомобиль бешено рванулся и понесся.
Ехать было трудно. Несмотря на условную ночь, улицы были ярко освещены. На тротуарах толклись бесчисленные пешеходы. В воздухе стоял непрерывный гул.
Антиной внимательно наблюдал непривычное движение из-за занавесок. Он спросил в трубку:
— В чем дело?
Каменщик взволнованно ответил:
— Стране зеленых солнц объявлена война. Антиной изменился в лице. Потом он посмотрел на свой хитон, на костюмы своих спутников и еще раз крикнул в трубку:
— Есть во что переодеться?
— Под сиденьем, — коротко ответил каменщик. Антиной достал скромные плащи и набросил их на себя и на плечи спутников.
Количество автомобилей и прохожих было так велико, что шоферу пришлось сильно замедлить ход. Везде развевались флаги, трехцветные значки торчали в петлице у каждого. Прохожие останавливались и оживленно беседовали друг с другом. Рестораны, кабачки, пивные торговали вовсю. По улицам шаталось невероятное количество пьяных. Мальчишки, охрипнув, носились с вечерними выпусками газет и кричали. Кое-кто бросал шапки в воздух. Полиции на улицах было втрое больше, чем обычно.
Шоферу приходилось тормозить все чаще. Казалось, не было никакой возможности выбраться из этой каши.
Перед самой площадью их остановил полицейский, управляющий движением. По площади шла манифестация. Забыв, что их могут узнать, беглецы высунулись в окна. Тысячи людей со знаменами наводнили огромную площадь.
— Ура-а!
Это шли потребители. В грязных оборванных костюмах, с усталыми лицами — ведь они манифестировали, оторвавшись прямо от работы, — с горящими глазами, они чувствовали себя господами положения. Шумные улицы, толпы опьяняли их так же, как вино. Их разгоняли раньше, когда они появлялись на хороших улицах втроем, впятером, даже если они приходили только поглазеть, их преследовали, и они не понимали, что их просто боятся. А сегодня они шли густой толпой, им нечего было стыдиться, их встречали восторженно, и полицейские отдавали честь их знаменам. И они шли, измученные, усталые, грязные, оборванные, шли, шатаясь и падая, и глаза их горели, кулаки сжимались, сердца стучали, и они вопили истошными голосами:
— Ура! Да здравствует!
Кто и что — они плохо разбирались в этом, да и не все ли равно им было. Можно кричать, и за то спасибо. А война? Война — это завтра, стоит ли думать сегодня обо всех ее ужасах?
Лицо Антиноя исказилось от боли, когда он смотрел на толпы манифестантов. Каменщик сжимал кулаки и, как затравленный, оглядывался по сторонам.
— Боже мой, — простонал Стиб. — В Атлантиде война, а я не могу даже составить корреспонденцию!
Антиной, тоже высунувшийся из окна, опомнился и оглянулся.
— Зато нас каждую минуту могут арестовать, — ответил он. — Стража давно проспалась, и нас, наверно, уже ищут, а мы теряем здесь время.
Толпа вдруг остановилась. Сильный отряд полиции оттеснил ее и занял площадь. Часть отряда рассыпалась по тротуарам, приближаясь к автомобилю беглецов.
— Мы отрезаны, — сказал Стиб, бледнея. Сидония вскрикнула. Ей показалось, что глаза первосвященника откуда-то смотрят на нее.
Но Антиной был спокоен. Он что-то крикнул каменщику, и автомобиль дал задний ход, словно уступая дорогу бегущим манифестантам. Автомобиль свернул в боковую улочку, полицейские направились к нему. Антиной снова крикнул, и шофер, засигналив, дал полный ход. Они пронеслись мимо толпы, мимо ошарашенных полицейских и попали на сравнительно пустынную улицу. Они понеслись по ней и кружили потом по каким-то переулкам. Каменщик крикнул в трубку:
— Из города теперь не выбраться! Едем к Сократу!
Автомобиль снова повернул и оказался в темном, пустынном переулке. Антиной соскочил еще на ходу и кинулся в какую-то дверь. Сидония, Стиб и каменщик вбежали за ним. Каменщик захлопнул дверь и прислушался. Автомобиль зашумел и отъехал. На улице было тихо. Очевидно, преследователи потеряли их следы.
— Где мы? — спросил Стиб.
— В общежитии рабочих седьмого неба, — ответил Антиной.
ДОМ ОТЧУЖДЕНИЯ
Каменщик повел их вперед. В странный дом попали они. Может быть, когда-то он был гостиницей. Во все стороны шли бесконечные туннели, лестницы соединяли их через этажи. Потолки были черны. Беглецы шли и плутали, взбегали по лестницам и спускались вниз. Ни один человек не встретился им. Только острый запах, въевшийся в стены, зараженный воздух везде окутывали их. Кислый, тошнотворный запах, смесь казармы и публичного дома. Сидония еле шла.
— Какой ужас! — вскрикнул Стиб. — Это преддверие ада!
— Здесь живут люди, — твердо ответил Антиной.
— Где ж они? Я никого не вижу.
— На небесах работают в две смены. Одна — на небе, другая — манифестует.
Наконец каменщик привел беглецов в какую-то комнату. Она была несколько больше других, хотя так же скупо освещалась, стены в ней были так же грязны, и так же низок грязный потолок. В ней жила, очевидно, супружеская чета, потому что на гвозде висели два невыносимо потрепанных женских платья. Каменщик закрыл дверь и сказал:
— Время дорого. Вряд ли кому-нибудь придет в голову искать нас здесь, но манифестанты могут каждую минуту вернуться и увидеть вас. Мы в комнате Сократа, он член нашей организации, как и его жена, но не забывайте, что мы в общежитии. Один предатель, один неосторожный разговор, один взгляд — и мы пропали.
— Надо переодеться, — сказал Антиной. Каменщик сорвал с гвоздя женское платье и подал его
Сидонии. Девушка с ужасом посмотрела на жалкие лохмотья.
— Надо, — ласково, но настойчиво повторил Антиной.
Каменщик открыл комод и достал оттуда рабочие штаны и блузы. Мужчины отвернулись в одну сторону, Сидония в другую. Когда они снова посмотрели друг на друга, Сидония не выдержала и побледнела. По тому, как выглядели мужчины, и по тому, с какой жалостью они смотрели на нее, она догадалась, какой вид был у нее самой. Но неумолимый каменщик достал коробку грима.
— Вы слишком красивы, — сказал он. — У наших женщин не бывает таких лиц.
Антиной сам загримировал Сидонию. Всего несколько штрихов, и она постарела на двадцать лет. Еще несколько — и лицо ее стало уродливо и асимметрично: искривился рот, и втянулись недавно розовые щеки. Стиб с ужасом посмотрел на нее и воскликнул:
— И у вас подымается рука так обезобразить человека! Он хотел сказать больше, но не решился. Каменщик оглядел Стиба и Антиноя. Оба они казались заправскими чернорабочими. Каменщик протянул им черную краску:
— У вас не рабочие руки. Пусть они будут грязными. И лица тоже.
Антиной закончил грим Сидонии и начал мазать себя и Стиба. Сидония кинулась к комоду. Где есть женщина, должно быть и зеркало. И она нашла какой-то осколок. Взглянув на себя, она заплакала. Но Антиной прошептал ей несколько слов, и она успокоилась. Она долго всматривалась в него и в Стиба. Она бы не узнала их теперь и сомневалась, точно ли это они.
— Странно, — сказал вдруг Стиб. — Неужели никто не охраняет это помещение?
— У потребителей нечего охранять, — спокойно ответил Антиной.
Издали послышался все приближавшийся шум. Манифестанты возвращались домой. Беглецы сели на нары и ждали, невольно волнуясь. Дом постепенно наполнялся. Шум становился все громче, перешел в топот, раздались отдельные крики и говор сотен голосов. Говор все рос и стал, наконец, непрерывен, как шум моря. Мимо дверей началась беготня. Кто-то кричал, пел и ругался в коридоре. Дверь приоткрылась, и вошли хозяева: пожилой рабочий с искривленной спиной и длинными руками — одна короче другой от больной спины, — и его жена, на взгляд — старше его, худая, высокая женщина с глазами навыкате. Ее спина была нормальна, но казалось, что и она перекошена, может быть, от того, что оба как-то естественно дополняли друг друга и были похожи. Они не удивились, увидев у себя гостей. Очевидно, их успели предупредить по дороге. Войдя, они остановились, ища глазами Антиноя. Мужчина узнал и подошел к нему. Антиной подал ему руку.