След Золотого Оленя - Голубев Глеб Николаевич (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗

Я посмотрел на Клименко с некоторым сомнением.

— Конечно, надо все как следует подготовить. Я этим займусь, — успокоил он меня.

И вот через два дня вечерком, когда спала жара, в саду возле правления на принесенных из клуба скамьях и стульях чинно расселись приглашенные. За теми, кто жил в дальних бригадах, послали автобус, а за самыми почтенными даже председательскую «Волгу».

Картина выглядела весьма внушительно и живописно: среди зелени сплошь седые головы и бороды, старинные наряды.

За столом торжественно разместились Непорожний в черном костюме с Золотой Звездою Героя Социалистического Труда, Клименко, Андриевский и я.

Необычное собрание открыл председатель колхоза. Он коротко и деловито сказал, что «мероприятие это дуже важное, и правление просит отнестись к нему со всей ответственностью», и поспешил предоставить слово мне.

Я рассказал о том, как нашли Матвеевский клад и долго распутывали его загадочную историю, которая и привела нас по его следу в здешние края. Объяснил, как важно для науки найти курганы с погребениями древнего неведомого племени, и просил помочь нам в первую очередь отыскать тот курган, где копал покойный Смирнов. Тогда станет яснее, где вести раскопки дальше.

Признаться, я в глубине души побаивался, как бы задуманная «очная ставка» не превратилась в скандальное препирательство и взаимные унылые попреки грешками полувековой давности. Приглашенные могли и просто отмолчаться, но пауза не затянулась. С решительным видом поднялся худощавый высокий старец и громко сказал, откашлявшись и осмотревшись вокруг:

— Да чего гадать-искать, дорогие товарищи? Тот Смирнов копал в Гнатовой могиле, вовсе неподалеку. Там раньше Михайловка была, потом ее спалили беляки. Он жил в той Михайловке…

— У Власюков он стоял, — робко подсказала одна из женщин.

— Правильно, у Власюка Онисима, — поддержали ее несколько голосов.

— Там он и повесился у них в коморе [4], царство ему небесное.

— И похоронили его в цей Гнатовой могиле. На кладбище поп не дал, поскольку он сам себя, видишь, жизни решил. Такие порядки были, — пояснил старик с лихо закрученными белоснежными усами и, подумав, укоризненно добавил: — Темнота…

— А где она, эта Гнатова могила? — спросил я.

— Да знаете вы ее! — зашумели все. — Видали два кургана за балочкой? При дороге.

— Пускай им ее Гнат сам покажет, свою могилу! — выкрикнул кто-то из задних рядов.

Неожиданное предложение вызвало общий смех и веселые возгласы:

— Гнат, покажи людям свою могилку!

— Придется уступить ее, не скупись. Наука требует.

Подталкиваемый соседями, во втором ряду поднялся щуплый, смущенный дедок в застиранной и выгоревшей почти до белизны гимнастерке. На груди у него сверкала какая-то медаль.

У кургана оказался живой хозяин? Это что-то новенькое. Я с любопытством разглядывал старичка, а тот все пытался сесть и спрятаться за соседей, да ему не давали.

Эта веселая возня показалась неуместной строгому председателю, не любившему зря терять время. Непорожний встал и сказал:

— Ну что же, товарищи. Спасибо за помощь, и будем считать собрание закрытым.

Рано утром, по холодку, мы отправились осматривать Гнатову могилу.

Несомненно, это был курган — и его когда-то раскапывали. Кроме нескольких оплывших ям на склонах, видимо, остатков окопов или блиндажей военной поры, с одной стороны в курган далеко врезался глубокий ров, похожий на овражек. Его вполне мог прокопать археолог в те времена, когда еще не было современной техники. Тогда часто приходилось вести раскопки именно так: не срывая всю курганную насыпь и открывая свободный доступ к погребальной камере, а прорывая вручную неширокую траншею. При этом по бокам ее, вполне возможно, могли остаться и другие незамеченные погребения или какие-нибудь предметы похоронного ритуала, спрятанные в самой курганной насыпи.

— Ну как вы считаете? — спросил Непорожний, когда мы, облазив весь курган, зашли к нему в правление.

— Вполне возможно, что это именно тот. Во всяком случае, проверить его надо непременно. Поеду уговаривать начальство. А не удастся, возьму еще оставшиеся две недели отпуска, выбью всеми правдами и неправдами и стану копать сам. Лопаточкой, как это Смирнов делал и другие археологи в старину.

— А зачем откладывать? — вдруг предложил Клименко. — Напишите просто начальству, что задерживаетесь по семейным обстоятельствам, просите предоставить оставшийся отпуск. И начнем копать. Лопаточками.

— Ну зачем уж так по-сиротски, Андрей Осипович, — засмеялся Непорожний. — Выделим вам какой-нибудь захудалый бульдозер. А может, и парочку найдем. — Он повернулся ко мне: — Скреперы вам ни к чему. Бульдозеры станут прямо сгребать землю вот сюда, в эту балочку. Сразу двух зайцев убьем: и курган сроют, и балочку, глядишь, засыпят. Тоже можно будет поле разбить.

Наутро, ровно в шесть, я уселся рядом с веселым чубатым водителем подъехавшего к гостинице бульдозера, Андрей Осипович и Авенир Павлович забрались в кабину второй машины — и мы отправились раскапывать Гнатову могилу.

Я попросил бульдозеристов Василя и Сашко быть как можно внимательнее и не спешить. И не ошибся. Вскоре после того, как острые ножи бульдозеров сняли первые пласты земли у подошвы кургана, стало очевидно: тут уже вели раскопки. Черная земля курганной насыпи во многих местах была перемешана с выброшенной из погребальной камеры желтой материковой глиной.

Я нервничал и то и дело останавливал машины, когда мне казалось, будто среди комьев взрытой земли что-то мелькнуло. Конечно, для трактористов такая работа была весьма утомительной. Все на нервах. Но ребята оказались молодцами, даже не ворчали.

Вскоре после того как мы начали работать, конечно, набежали любопытные ребятишки. Потом подъехал на своей «Волге» Непорожний. Вышел, молча постоял, наблюдая за работой бульдозеров, и, явно не желая нам мешать, вскоре уехал по своим делам.

— А вон и дедка Гнат спешит, — засмеялись ребятишки.

— Здравия желаю! Что же вы без меня начали! — еще издалека закричал запыхавшийся старик.

Подойдя, он козырнул, приложив ладонь к старой кавалерийской фуражке:

— Гнат Степанович Пилипчук. Очень приятно. Меня старуха на базар с утра наладила, так что извиняйте, что немного припоздал.

— Дедушка, а почему этот курган Гнатовой могилой прозвали? — спросил я у него.

— Потому, стало быть, что мой, — гордо ответил он, выпячивая грудь. — Поскольку давно я сюда люблю ходить, посидеть, отдохнуть. И похоронить себя тут завещал, потому и называется он моей могилой.

— Предусмотрительный, — похвалил Клименко. — А где же теперь будет место твоего успокоения? Ведь мы его сроем.

— Весь сроете?

— Весь, до основания. Не жалко?

— Ну раз надо для науки, — великодушно ответил дедок. — Я ж понимаю. Да вы не беспокойтесь, я себе другой подберу. Курганов у нас много.

Ребятам вскоре стало скучно, и они гуськом потянулись в поселок, к пруду купаться. Забавный старикан завалился спать на самом солнцепеке и проспал до обеда. Утром он появился снова и аккуратно приходил потом каждый день, словно на работу.

Траншею, прокопанную кем-то — возможно, Смирновым, — с одной стороны кургана, оплывшую, заросшую бурьяном и похожую на овражек, я решил оставить напоследок. Ее предстояло расчищать лопатами. А пока бульдозеры снимали курганную насыпь с другой стороны.

Не зря я так осторожничал. На третий день нож одного из бульдозеров поддел осколок глиняного горшка. Остановив машины, я начал расчищать землю в этом месте сначала ножом, потом щеточкой.

Это был осколок древнего сосуда, еще ручной лепки. Их тут оказалось немало. Праздновали, наверное, тризну, а потом посуду побили. Хоть и не попалось ни одного целого сосуда, черепки были большие. Нам повезло!

— Может, удастся склеить, получим даже несколько целых горшков во всей красе, с налепными валиками и наколами, — обрадовался я.