Один на дороге - Михайлов Владимир Дмитриевич (библиотека книг .txt) 📗
– Можно, – хмуро сказал Лидумс, – если посмотреть как следует. Но мы, к сожалению, в натуральном виде этого не застали. Весь мусор к нашему приезду успели уже, видимо, сгрести в воронку или просто вывезти. Хотя… – Он взглянул на меня. – Велика ли была воронка? Вообще – откуда она? От бомбы? Сомнительно…
– Понятно, – сказал я. – Надо вернуться и посмотреть. – Я обернулся к майору – он, не отставая больше, чем на шаг, следовал за нами. – И хорошо бы вызвать кого-нибудь из строителей, кто занимался тут с самого начала, прораба, видимо. Пусть расскажет, как там выглядело перед началом работ.
– Вас понял, – сказал майор.
– Пошлите за ним машину, – посоветовал Лидумс. – Будем беречь время. Нас еще дешифровальщики ждут.
Мы вернулись на площадку. Рельсы успели перенести на новое место, и солдаты опять толкали тележку на низеньких колесах. Один из специалистов обернулся к нам:
– Переключились на другой уровень, – сказал он. – Там это подземелье в несколько этажей – похоже, что не менее трех.
– Выше или ниже туннеля? – спросил Лидумс.
– Выше.
Я подошел поближе – туда, где грунт уступал место мусору. Потом прошелся по всей площадке, бывшему двору, вглядываясь; видно было, где верхний слой почвы сняли ножи бульдозеров, а где он остался нетронутым, и там потихоньку увядала низкорослая травка. Так я бродил, пока не приехал прораб. Он подошел, что-то дожевывая.
– Зарез со временем, – сказал он, поздоровавшись. – Минут через пять вы меня бы не нашли уже, суета и всяческая суета. Чем могу помочь?
– Припомните: как выглядело здесь перед тем, как вы начали работу? Ну, по сравнению с другими развалинами.
– Развалин я навидался, – пробормотал он. – А здесь что же, здесь все было аккуратно. Красивые такие развалины, компактные, в куче. Почти весь двор оставался свободным, сразу можно было задействовать технику. Кто же думал, что так получится…
– Остатки стен были? – спросил Лидумс. – Разбирали, взрывали, ломали?
– А их практически и не было. Холмик, под травой – мусор. Прямо подъезжай и грузи на самосвалы.
– Воронка была глубокой?
– Какая воронка, если здесь была куча? Я же говорю: подъезжай и грузи.
– Не было ли там чего-либо интересного, в мусоре? – спросила приблизившаяся Иванова. – Остатки станков, приборов…
– Ничего вроде бы, – пожал плечами прораб. – Обычный лом. Может, что-нибудь и было, но металл старались собрать раньше, уже давно…
– Ну, понятно, – сказал Лидумс. – Что ты думаешь?
– Очень аккуратно, – сказал я. – Взорвано было профессионально. Ничего лишнего. Просто уронили стены внутрь, крыша, видимо, упала поверх.
– Черепичная была крыша, – вспомнила Иванова. – Да, именно.
– Обломки красной черепицы были, – подтвердил прораб. – Довоенной, настоящей.
– А тогда послевоенной еще не было, – сказал я. – Да, думаю, они здесь не спешили. Грамотно рассчитали и хорошо выполнили. На пятки им тогда не наступали.
– Значит, своевременно вышли из игры, – сказала Иванова. – И аккуратно укрыли все свое хозяйство. Основательно законсервировали.
– Видно, – сказал Лидумс, – они и внизу не спешили.
– Интересно, – подумал я вслух. – А ведь при всем при том шахта лифта осталась свободной. Взрыв можно было рассчитать и так, чтобы ее засыпало доверху, тогда мы до нее вообще не добрались бы: кому взбрело бы в голову вытаскивать мусор с двадцатиметровой глубины? Засыпано – и слава богу, и возвели бы здание на пороховом погребе. Рассчитать такой взрыв было не очень сложно. Да и без специального расчета туда насыпалось бы обломков… – Я повернулся к прорабу. – Как выглядела шахта, когда вы ее обнаружили?
– А мы ее потом обнаружили, – сразу же ответил он. – На нее упал большой кусок стены и очень аккуратно ее накрыл. Словно специально. Все остальные стены были – вдребезги, а в этом месте она упала внутрь большим блоком. Только в одном месте треснула, а так – монолит. Да ведь это была какая кладка, не современная, дом-то был старый, кирпич первоклассный, и раствор такой, что легче было разбить кирпич, чем отколоть от блока. В старину понимали в растворах, и денег не жалели, замешивали с яичным белком… Мы стали эту глыбу раскалывать, и тогда только усекли, что под ней – пустота. Зачалили и сдвинули двумя тракторами…
– Да, – сказал я. – Торопиться они не торопились, это верно. Только интересно: почему они не взорвали и все остальное – там, внизу? Чего ждали? На что рассчитывали?
– Ну, тогда, может быть, как раз еще и рассчитывали, – сказала Иванова. – Надеялись вернуться. Предполагали, что город удержать не удастся, но рассчитывали вернуться.
– Это одна версия, – дополнил Лид уме. – Могло быть и по-другому. Боялись слишком сильного взрыва, все-таки поблизости жили люди. Или в соседних домах еще оставалось что-то нужное. Или же – хотели взорвать, но что-то не сработало между поверхностью и подземельем. Но почему не сдетонировало? Акимыч, а может быть все-таки, мы пустоты боимся? Почему не сдетонировало? – Я хотел было ответить, но он тут же понял и сам. – Хотя… серия небольших, направленных взрывов… не одновременных… соответствующий выбор взрывчатки для нижних зарядов… Да, пожалуй, это объяснить можно.
– Это не значит, что сейчас не сдетонировало бы: времени прошло достаточно, – предостерег я на всякий случай. – Но что касается взрыва, то думаю, что подземелье они почему-то взрывать тогда не хотели. Были причины.
– Придется помыслить, – проговорил Лидумс, выкатывая глаза. – Ну что же, кажется, пока все. Едем в штаб, посмотрим, чем порадуют нас дешифровальщики.
Я взглянул на часы. Время летело катастрофически. Я представил, как Ольга, сердитая от голода, расхаживает по номеру, отпуская по моему адресу не очень-то комплиментарные определения. А может быть, она и не голодна вовсе? Сама собой нарисовалась картинка, несколько кадров из немого кинофильма: Ольга стоит у приотворенной двери номера, ожидая, пока кто-нибудь пройдет по коридору. Вот он идет. Мужчина. И не простой, а кто-нибудь из тех, что торгует цветами и гранатами на рынках и в Риге, и в Москве, и, наверное, во всех сколько-нибудь заметных городах страны. Ольга обращается к нему, протягивая на ладошке мелочь. Мужчина пренебрежительно поднимает брови, затем изображает дружескую улыбку – а быстрые глазки его успевают в это время уже погладить шею, забраться под блузку, ловко расстегнуть лифчик, скользнуть по животу… Не переставая улыбаться, он кивает в сторону лифта, приглашая в ресторан. Ольга, улыбаясь в ответ, качает головой, объясняя, что не может оставить номер, потому что дожидается звонка из Москвы, Ленинграда, Владивостока… Тогда мужчина кивает, поворачивается и уходит. Через десять минут он стучится в дверь номера, в руках его пакет со всякими деликатесами, из кармана пиджака выглядывает бутылка с целым созвездием на ярлыке. Они ужинают. Ольга ради приличия садится не на диван, а в кресло, но бутылка пустеет, и вот она оказывается уже на диванчике, рядом с ним. Играет музыка – в своем номере он захватил магнитолу, а может быть, просто включил мой «Сони»… Я вытер проступившие на лбу капли пота. У молодых теперь все это просто. Ну и ладно, ну и черт с ним, мне-то, собственно говоря, что за дело?
