Ночной рейд - Касслер Клайв (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— На какой глубине?
— Около ста шестидесяти пяти футов. Довольно глубоко для погружения на сжатом воздухе, но у меня получается.
Ле Матт выключил двигатели, позволяя катеру дрейфовать по течению. Затем повернулся лицом к Питту.
— Скажите мне, мистер Питт, в чем ваш интерес к «Императрице»? Почему вы так подробно расспрашиваете меня?
— Я собираю информацию о пассажире, которого звали Харви Шилдс, он утонул вместе с кораблем. Мне сказали, что об «Императрице» больше всех знает Жюль Ле Мат.
Ле Мат какое-то время раздумывал над ответом, который дал ему Питт, затем сказал:
— Да, вспоминаю, что Харви Шилдс был одной из жертв. Его имя не упоминается среди оставшихся в живых. Должен сказать, что он один из почти семи сотен, которые всё еще лежат в разбитом корпусе.
— Возможно, его нашли, но не опознали, как тех, кого похоронили на кладбище Фазерс-Пойнт.
Ле Мат покачал головой.
— В основном там пассажиры третьего класса. Шилдс был британским дипломатом, важный человек. Его тело обязательно узнали бы.
Питт отставил чашку чая в сторону.
— Тогда мои поиски здесь и заканчиваются.
— Нет, мистер Питт, — сказал Ле Мат, — не здесь.
Питт посмотрел на него, не произнося ни слова.
— Вон там, — продолжал Ле Мат, кивая в сторону палубы. — «Императрица Ирландии» лежит под нами.
Он показал на иллюминатор каюты.
— Вон там плавает ее маркер.
В пятидесяти пяти футах от левого борта катера на реке, покрытой льдинами, медленно поднимался и опускался оранжевый буй. Его линь проходил через темные воды к безмолвным обломкам кораблекрушения внизу.
30
Вскоре после заката Питт на арендованной малолитражке свернул с трассы штата и въехал на узкую мощеную дорогу рядом с рекой Гудзон. Он проехал мимо каменного памятника, установленного на месте боев Войны за независимость, хотел остановиться и размять ноги, но решил гнать до места назначения, пока еще совсем не стемнело. Вид на реку был прекрасным в угасающем дневном свете, поля, доходившие почти до кромки воды, сверкали искрами поздно выпавшего зимнего снега.
Он остановился, чтобы заправиться газом на небольшой станции ниже города Коксеки.
Оператор, пожилой мужчина в поношенном комбинезоне, оставался внутри офиса. Он сидел, положив ноги на металлическую табуретку перед дровяной печкой. Питт заполнил бак и вошел. Оператор оглянулся на колонку за собой.
— Кажется, двадцать долларов, — сказал он.
Питт рассчитался с ним наличными.
— Далеко ли до Уэкетшира?
Его глаза подозрительно сузились, изучая Питта, как щупы.
— Уэкетшир? Его не называют так уже много лет. Дело в том, что этот город больше не существует.
— Город-призрак в штате Нью-Йорк? Я полагал, что более подходящим местом будет юго-западная пустыня.
— Никаких шуток, мистер. Когда железнодорожную линию отрезали в 1949 году, Уэкетшир ослабел и умер. Большую часть зданий сожгли вандалы. Больше там никто не живет, кроме парня, который делает статуи.
— Что-нибудь сохранилось от прежнего железнодорожного полотна? — спросил Питт.
— Большая часть исчезла, — сказал старик с задумчивым выражением лица. — Настоящий позор.
Затем пожал плечами.
— По меньшей мере, не приходится смотреть, как эти дымные дизели проносятся здесь. Последний поезд на старой линии работал на пару.
— Возможно, пар когда-нибудь вернется.
— Но я не доживу до этого.
Оператор смотрел на Питта с нарастающим уважением.
— Почему вы интересуетесь заброшенной железной дорогой?
— Поезда — мое хобби, — солгал Питт без тени сомнения.
Кажется, в последнее время ему удалось достичь больших успехов в этом.
— Особый интерес у меня вызывают классические поезда. В данный момент провожу исследования «Манхеттен лимитед» системы «Нью-Йорк — Квебек».
— Тот, который упал с моста. Погибла сотня человек.
— Да, — спокойно сказал Питт, — я знаю.
Старик повернулся и посмотрел в окно.
— «Манхеттен лимитед» — особенный, — сказал он. — Всегда можно определить, когда он идет по линии. У него свой особенный звук.
Питт не был уверен, что правильно расслышал. Оператор говорил в настоящем времени.
— Наверное, вы говорите о другом поезде.
— Нет, сэр. Я наблюдал, как «Манхеттен лимитед» идет по железнодорожным путям, гудя и громыхая, свистя во всю мощь, с включенными фарами, точно так, как в ту ночь, когда свалился в реку.
Старожил говорил о том, что видел поезд-призрак так же обыденно, словно он рассуждал о погоде.
Уже наступили сумерки, когда Питт остановил машину у поворота на небольшую дорогу. Дул северный холодный ветер, он застегнул молнию старой кожаной куртки до самого верха и поднял воротник. Натянул лыжную шапочку на лоб и вышел из машины, закрыв двери на замок.
Оранжевые краски неба на западе стали сине-багряными, пока он пробирался по замерзшему полю к реке, четырехдюймовый слой снега скрипел под его сапогами. Понял, что забыл перчатки, но вместо того, чтобы вернуться к машине, Дирк глубже засунул руки в карманы, не теряя драгоценных минут последнего дневного света.
Пройдя четверть мили, Питт подошел к зарослям низкого кустарнику. Пробрался через замерзшие ветви, на которых образовались ледяные кристаллы причудливой формы, и подошел к высокой насыпи. Склоны были крутыми, и ему пришлось карабкаться наверх по скользкой поверхности, отполированной ветром до блеска, удерживаясь и цепляясь руками.
Наконец он поднялся на длинное заброшенное железнодорожное полотно, к этому времени пальцы его рук онемели, потеряв всякую чувствительность. Местами оно было совершенно разрушено и покрыто торчащей из снега мертвой и замерзшей растительностью.
Железная дорога, когда-то оживленная, превратилась в воспоминание.
В угасающем свете дня глаза Питта едва различали сохранившиеся реликвии прошлого. Несколько искореженных шпал, наполовину ушедших в землю, случайный ржавый костыль, осыпавшиеся камни балласта полотна. Телеграфные столбы еще стояли на месте, уходя в бесконечность, как шеренга солдат, измученных боями. Полусгнившие поперечины были на месте.
Питт собрался с силами и двинулся вперед по небольшой кривой тропинке, ведущей по склону, к разрушенному переезду через мост. Морозный воздух обжигал ноздри. При дыхании образовывались бесформенные небольшие шлейфы тумана, которые быстро исчезали. Перед ним выскочил кролик и прыгнул вниз с насыпи.
Сумерки переходили в ночь. Дирк уже не отбрасывал тени, когда остановился и уставился вниз на ледяную реку, несущую свои воды под ним на глубине 150 футов. Каменные береговые устои моста вели в никуда.
Два одиноких пирса возвышались из воды, бурлящей вокруг оснований, как одинокие стражи. Не было и признака 500-футовой фермы, для которой они когда-то служили опорой. Мост вообще не восстанавливали; главный железнодорожный путь проложили значительно южнее, переправа через реку пошла по новому и более мощному висячему пролету.
Питт долго сидел на корточках, пытаясь представить себе ту страшную ночь, почти видя, как уменьшаются красные огни последнего вагона, когда поезд проносился по большой центральной ферме, слыша скрежет изуродованного металла, страшный всплеск безразличной реки.
Его фантазии были прерваны другим звуком — пронзительным свистом на расстоянии.
Поднялся на ноги и прислушался. В течение нескольких мгновений он слышал лишь тихий шепот ветра. Затем свист раздался откуда-то с севера, разносясь эхом, повторно отражающимся от мрачных скал вдоль Гудзона, голых стволов деревьев, потемневших холмов долины.
Это был свисток поезда.
Он увидел слабое, расширяющееся желтое сияние, неотвратимо движущееся прямо на него. Вскоре другие звуки донеслись до него, лязганье колес по рельсам и шипение пара. Невидимые птицы, напуганные внезапным шумом, взлетали в черное небо. Питт не мог заставить себя поверить в реальность того, что он видел своими собственными глазами. Невероятно, чтобы поезд несся по несуществующим рельсам заброшенного железнодорожного полотна. Он стоял, не чувствуя холода, ища объяснения, разум отказывался воспринимать его чувства, но пронзительный свисток становился громче, а свет ярче.
