Привет из ада - Сафронов Виктор Викторович (книги онлайн полные версии TXT) 📗
— В бутылку без нужды не лезь. "На фене ботать" только в случае крайней необходимости… Или по нужде. Твоя задача, тихо пересидеть лихое время. Живым дождаться изменений и перемен в воровской российской жизни и выскочить в нужный момент, как черт из табакерки, — не отрываясь от дороги, переспросил: — Задача ясна?
— Так вору безразлично где, но в армии служить нельзя, — резонно возразил ему Рысак. — Это считается сотрудничеством и пособничеством с нашим главным врагом — государством и его ментовской диктатурой.
— Правильно. Хорошо, что заметил, — он ободряющее похлопал Николку по плечу. — Поэтому, сейчас, для всех ты находишься в психиатрической лечебнице, с повышенной изоляцией от внешнего мира. Тебя, судя по всему, в нее уложат уже завтра. Поводом для этого послужит тяжелая автоаварии такси, в котором ты ехал и наступившая вследствие этого амнезия, то есть кратковременная потеря памяти. Об этом будет сообщено в местной газете, но не здесь, а в Птурске. Эта клиника, вообще-то, не медицинская в полном понимании этого слова, а принадлежит она… Хм… Гм… Одному интересному ведомству… Обслуживающий персонал и пациенты, все бывшие… Как бы помягче сказать… Бывшие сотрудники дипломатического ведомства, поправляющие здоровье за счет развернутой хозяйственной деятельности и оказанию услуг конфиденциального характера. Поэтому, утечка информации о том, что тебя там, забинтованного и израненного не было — исключена.
Рысак делал вид, что не обращает внимания на те многочисленные недоговоренности и недомолвки, на которых постоянно спотыкался его попутчик. В конце концов, он еще раз попытался улизнуть от предстоящей службы, для чего взял инициативу на себя.
— Так может, в клинике и удастся перекантоваться, на белых простынях полежать, понежиться пока все уляжется, — с надеждой, но больше для бодрости, спросил Коля. — Заодно, не мешало бы подхарчиться едой и подлечиться лекарствами. Нервы ж совсем износились… Того и гляди, порвутся, нервы-то. Подумай, начальник, может все-таки утрясется… Устаканим этот базар?
— Может и устаканим…
С нескрываемой досадой и негодованием произнес собеседник, про себя обдумывая, чем бы отвадить интерес Коли Рысака от желания стать сумасшедшим. Улыбнулся оттого, что придумал.
— Конечно, удастся, но тебя дурака жалко. Это такая же тюрьма, только без прогулок и телевизора. Удивляешь ты меня, Миколай. Чтобы вор, сам, без необходимости лез в крытку? В тюрьму? Да, еще на бессрочную отсидку? Да, удивил… — он пытался, как можно достовернее изобразить недоумение от того, что услышал. — А здесь… то есть тут… то есть там, в дружной армейской среде… Тебе дадут пострелять из ружья красивого или автомата заграничного. Кормят опять же гораздо лучше… С парашютом попрыгаешь, туда-сюда, вверх-вниз. Глядишь, и пригодиться когда-нибудь.
С этими словами, от греха подальше, он забрал у Рысака документы, которые готовили для него воры. Объяснив это тем, что бумаги нужны для оформления в лечебницу.
Посидели, помолчали. И когда ощущение того, что пауза неимоверно затянулась, достигла своей наивысшей точки. Командир из конторы достал из кармана цветную фотку. Рысак обрадовался — может на прощание сподобиться развлечь себя разглядыванием порнографии. Ошибся… Это была не порнуха. На фотокарточке был изображен молодой человек заграничной наружности, хотя и в джинсах.
— Вот с ним…
Гражданин начальник тычком передал ему цветную картинку.
— Тебе нельзя вступать ни в какие конфликты, ссоры и споры. Желательно подружиться. Он служит в той части, куда сегодня будешь поступать и ты. Если подружиться не удастся, то хотя бы постарайся в минуту опасности быть рядом с ним… И ценой своей жизни защити его.
Увидев, как после последних слов пассажир рефлекторно поморщился, примирительно добавил: "Шутю, однако".
И, уже не обращаясь к Рысаку, заговорил в сторону, как во сне. Впечатление создавалось, будто жалуется он и перед кем-то оправдывается:
"Совсем времени не было. Эх, хе-хе… Это кто ж знал, что такая удача подвернется? Да такое, один раз в тыщу лет бывает… А тут как назло… Под рукой ни одного профессионала. С любителем свяжешься, потом слюны не хватит отплеваться. Какой с него толк? Пятно поноса, да и только. Ну, и что прикажете делать? Раньше бы, да за такое, до конца дней, был бы к тачке прикован, руду из колодца вывозить. Знать расклад — карты не кропить. Эх, хе-хе…"
Пока он вслух рвал на себе рубаху, вместе с представляемым форменным кителем и портупеей — впридачу. Коля, не слушая стенаний бойца невидимого фронта, чуть прикрыв веками, пламенеющие от социалистического романтизма глаза о чем-то без особых усилий мечтал. И вдруг выдал, сверкая очами, полными жертвенного огня.
— Я спасу его от смерти… Нет, от болезни. Я отдам ему всю свою кровь до капли и стану его самым близким другом… В целом… Во всем мире…
Получилось не ко времени довольно красиво и без ложного гражданского пафоса.
"Ты себе-то крови оставь, а то остынешь сразу", — с большим сомнением и тревогой, глядя на своего протеже, произнес боец невидимого фронта.
— Не боись, мамочка, оставлю, — успокоил его спасатель и будущий донор.
Ох… Не понравился ему взгляд, который Коломиец бросил на него из-подтишка. Засомневался подрывных дел мастер:
"Ужели случилась ошибка, и этот пустозвон переиграл нас всех? Хотя, нет… Не может быть… Дурак! По морде видно, что дурак… Хотя, как раз по морде-то и не видно. Ох, загадка… Видно стал терять стройность в рассуждениях, отсюда и ошибки могут быть… Должно, пора на покой…"
Коля вошел в раж и уже разрабатывал детальный план по спасению этого незнакомца. В плане, не последнее место отводилось и инопланетянам:
"… Именно в этом месте я вырву его из их хищных щупалец и спасу его, назло врагам и на радость победителям", — очень красиво закончил он живоописывать свой план.
— Ты? Его? Быть такого не может.
Иван Петрович скептически оглядел сухощавую фигуру своего агента, а сам, с облегчением подумал: "Нет, — дурак".
— Бля буду, падлу забодаю, — с убежденностью выдал Коля.
— Ну-ну. Посмотрим… — примирительно ушел в сторону от спора старший соратник, тревожась за истерические нотки в голосе своего воспитанника. Но обучение основам продолжил.
— Сразу на контакт с ним не иди, дружбы не выпрашивай. Главное не насторожить, а то вспугнешь и все дело насмарку. Все медленно и постепенно… Помелькай вначале издали. Потом вблизи хвостом покрути… Когда он начнет тебя из толпы других одинаково одетых выделять, тогда и иди на визуальный… Нет, это слово не запоминай оно тебе ни к чему. Иди на зрительный, то есть глазами контакт… Понял, головастый?
Николай понимающе кивал головой, как будто ему каждый день читали подобные лекции. Видя эти движения, чекист по поводу умственных способностей агента успокоился окончательно. Дотошный инструктаж продолжил, упирая на детали и тщательно проговаривая возможные ситуации.
— …Во время еды постарайся сидеть с ним за одним столом. Ничто так не сближает и не разобщает, как совместное принятие пищи. Обращаясь к нему, смотри прямо в глаза. Особо не наглей. Улыбочек ему не строй, так как сегодня так себя ведут только гомосексуалисты, он не из них, нормальный мужик. Ну да, что тебе объяснять? Сам все поймешь и разберешься на месте.
Опять тяжко вздохнул, понимая, что если нет гербовой бумаги, приходиться подтираться… Совсем старый стал… Да не подтираться, а писать… Писать приходиться на простой.
Он протянул ему руку на прощание руку.
— Бывай здоров. И ни пуха тебе…
— Как это бывай, как это ни пуха?
Заволновался Рысак, перебивая мгновения тягостного прощания, своей суетностью.
— А идти-то куда?
