Соленое озеро - Бенуа Пьер (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
— Очень, очень больны, — сказала Бесси.
— Но теперь мне лучше, я чувствую. Дай мне зеркало.
Бесси сняла с гвоздя маленькое круглое зеркальце и поднесла его Аннабель. Та, улыбаясь, смотрела на свое худое, бледное лицо.
— Мне отрезали волосы, Бесси. Скажи, пожалуйста, мне их отрезали, или они сами вылезли?
— Они сами вылезли, госпожа.
— Сами вылезли. Чем же я была больна? Тифом, может быть?
— Воспалением мозга!
— А воспалением мозга! Тогда тебя попросили, чтобы ты ухаживала за мною, и ты сейчас же пришла, как и в первый раз, правда, дорогая Бесси?
Бесси налила в чашку какой-то отвар.
— Выпейте, — дрожащим голосом сказала она.
— Как и в первый раз, помнишь, Бесси, на вилле? Роза не знала, что со мною, еще меньше знал Кориолан. А отца д’Экзиля не было. Это было в марте, не правда ли?
— Да, в марте, — сказала Бесси.
— А теперь у нас ноябрь, я думаю?
— Сегодня 4 декабря.
— 4 декабря! В таком случае закрой окно. Теперь я понимаю, почему такой холод в этой комнате.
Бесси повиновалась. Снаружи, под серым небом, виднелась, вся ставшая черной, пахотная земля.
— 4 декабря, Боже мой! — продолжала Аннабель. — А я заболела в ноябре, кажется?
— 7 ноября.
— Месяц уже, значит! Хорошо ли тебе было здесь по крайней мере?
— Да, хорошо, — тихим голосом сказала молодая женщина.
— Так же хорошо, как у меня?
— Да, так же хорошо.
— В таком случае, я счастлива. Так же хорошо, как у меня, это кое-что значит. Я хотела сказать: так же хорошо, как на вилле. Потому что здесь, видишь ли, я тоже у себя. Это целая история, Бесси. Но ты, может быть, уже знаешь ее?
— Я знаю ее, — сказала Бесси, наклоняя голову. — Но не волнуйтесь. У вас еще лихорадка. Не говорите. Постарайтесь заснуть.
— Я послушаюсь тебя, Бесси. Поцелуй меня, я тебе позволяю. Правда, я спать хочу. Не правда ли, я выздоровела? Поцелуй меня.
Бесси робко поцеловала бледный, бескровный лоб и поправила единственную подушку. Аннабель уже закрыла глаза. Отдельные слова еще шевелились на ее сухих устах. Потом губы стали неподвижны.
Тогда скромная Бесси села на свое место у изножья кровати и принялась за штопку.
День начинал клониться к вечеру, и Бесси с трудом уже штопала, когда Гуинетт вошел в комнату.
— Ну, что? — спросил он.
Бесси поднялась с места.
— Она говорила, — сказала она, — и не бредила. Это в первый раз. И меня она узнала.
— А! — сказал, улыбаясь, Гуинетт.
Он взял Аннабель за руку.
— Пульс спокоен, — сказал он, — жар спал. Завтра можно будет начать кормить ее. Могу ли я, однако, просить вас, дорогая Бесси, продежурить еще эту ночь около нее?
— Я не оставлю ее, пока она не будет совсем вне опасности, — сказала молодая женщина.
— Сегодня очередь Сары дежурить, я знаю это. Но так как наша Анна начинает приходить в сознание, то я предпочел бы, чтобы она, когда проснется, увидела около себя вас. Вы — святая и достойная супруга, Бесси, супруга, отвечающая видам Господа.
Он повторил:
— Супруга, отвечающая видам Господа.
И, обняв, он два раза поцеловал ее; затем вышел. В комнате стало совершенно темно.
Шаги Гуинетта затихли в конце коридора. Тогда послышался голос Аннабель, приказывавшей:
— Зажги лампу.
Бесси, дрожа, повиновалась.
— Подойди поближе, — скомандовала Аннабель.
Бесси опять повиновалась. Она дрожала.
— Какая ты красная, Бесси! У меня лихорадка, а ты красна.
— Госпожа, — прошептала несчастная.
— Госпожа! — сказала Аннабель. — А называла бы ты меня так, если бы он был еще здесь, в комнате, и мог бы слышать тебя? А, ты отлично знаешь, что нет, потому что он не позволил бы этого.
Наступило молчание.
— Миссис Гуинетт номер третий, — очень кротко сказала больная, — не будете ли вы так добры, не дадите ли мне напиться?
Она напилась, потом отдала чашку Бесси, глаза которой избегали встречи с ее глазами.
— Бесси, — сказала она тогда, — как могла ты согласиться сделать то, что ты сделала? Разве ты не помнишь того, чем ты мне обязана?
Бесси молчала, как немая.
— Надо ли напомнить тебе, Бесси? Ты отлично знаешь, что никто в этом ужасном городе не хотел дать тебе работу. Говорили, что деньги, которые нужны тебе на прожитие, ты легче заработаешь, если пойдешь вечером к гостинице, подождешь там пьяных извозчиков и уведешь их...
Бесси закрыла лицо руками.
— Я не слушала их, Бесси. Ты приходила ко мне, когда хотела. Платье, которое ты сейчас носишь, тоже, это вероятно, одно из моих платьев. И ты согласилась стать моей соперницей? Бесси Лондон — моя соперница!
— Я люблю его, — глухо сказала Бесси.
— Ах, в самом деле! — со смехом сказала Аннабель. — Ты любишь его?
Она взяла маленькое зеркало с кровати и протянула его ей.
— Взгляни на себя, несчастная девушка, да взгляни же!
Круглое стекло отразило жалкую физиономию и редкие белокурые волосы, честно разделенные посередине пробором.
— Взгляни на себя! И взгляни на меня. А ты хорошо знаешь, что и на мне-то он женился из-за моих денег. Знаешь также, что любит он другую. А если он взял тебя, несчастную, то ты знаешь почему, ты это хорошо знаешь...
— Что за важность, если я люблю его! — пробормотала Бесси, стараясь высвободить свою руку из бешеного пожатия больной.
— Это потому, что ты умеешь шить и гладить, и счищать сажу со старых кастрюль. Это из-за твоих, созданных для таскания мешков, бедер, из-за твоих помороженных рук, из-за твоих ног, которые обувают в галоши. Это потому, что здесь супруга экономнее прислуги.
— Госпожа! — в ужасе кричала Бесси. — Успокойтесь. Вы повредите себе.
— Посмотри на себя, посмотри только на себя!
Бесси вырвала у нее зеркало. Аннабель разразилась рыданиями. Затем она начала успокаиваться; потом засыпать. Все это продолжалось около часа, все время она не переставала осыпать сарказмами жалкую Бесси, которая, не обижаясь, укачивала ее, как маленького ребенка.
Прошла неделя, во время которой ни та, ни другая намека не сделали на эту сцену. Затем Аннабель начала вставать с постели.
Однажды утром она в кресле, которое принесли для выздоравливающей, сидела у открытого окна. Бесси, примостившись около нее на табурете, вязала.
— Бесси, — сказала Аннабель, наклонившись к молодой женщине.
Та взглянула на нее грустным и робким взглядом. Аннабель взяла ее за руку.
— Бесси, я недавно так говорила с тобою, что мне теперь стыдно. Не сердись на меня за это.
— О госпожа! — пробормотала бедная Бесси.
— Нет, не называй меня госпожой! Ты знаешь отлично, что при нем не смеешь так называть меня. Зови меня по имени, я тебе позволяю, даже прошу тебя об этом.
— Я никогда не посмею, — прошептала Бесси.
— Надо сметь, — серьезно сказала Аннабель. — Если ты не посмеешь, то и я не посмею сказать то, о чем хочу попросить тебя. Я хочу кое о чем попросить тебя, Бесси.
— Меня! — сказала Бесси, сложив руки. — Ах, вы отлично знаете...
— Когда мне можно будет выходить?
— Сегодня четверг. Начиная с понедельника...
— С понедельника, — сказала Аннабель.
Она подумала с минуту, потом сказала грустным и спокойным голосом.
— Бесси, я хочу уехать.
— Уехать!
— Да, уехать отсюда, уйти, понимаешь ли, и я хочу, чтобы ты помогла мне.
— A! — дрожа сказала Бесси.
— Да, Бесси. Я понимаю, что ты боишься. Но он не будет знать, что ты помогала мне. И вообще я не говорила бы так с тобою, если бы тут не был замешан и твой интерес. Ведь ты любишь его, не правда ли?
Бесси, не отвечая, опустила голову.
— Ну вот, так как ты любишь его, то ты должна желать избавиться от меня, потому что скоро я выздоровею, и ты будешь иметь во мне соперницу. Да. В понедельник Сара, во вторник — я и только в среду — ты, Бесси. Если меня не будет, то ты выигрываешь две ночи в неделю. Две ночи. Из-за этого стоит потрудиться.
