Пылающий лес - Кервуд Джеймс Оливер (читать книги полностью TXT) 📗
— Что вы хотите сказать?
— Пока ничего. Я не знаю еще, что мне придется делать после того, как вы услышите все о Роджере Одемаре. Я только что создал план, мсье, но план может в любой момент перемениться. Словом, предупреждаю, что вы страшно рискуете, играя с огнем, потому что до сих пор еще не обожглись.
Карриган медленно опустился в кресло, стоявшее по другую сторону стола, напротив Сен-Пьера.
— Вы зря тратите время, пытаясь запугать меня, — сказал он. — Я настаиваю на выполнении условий пари, Сен-Пьер.
На мгновение Сен-Пьер был явно смущен. Потом сжал губы и мрачно улыбнулся Дэвиду.
— Мне очень жаль, мсье Дэвид. Вы нравитесь мне. Вы прекрасный боец и смелый человек. И мне во многом хотелось бы идти с вами нога в ногу. И это могло бы быть, если бы вы поняли меня. Уверяю вас, что было бы гораздо лучше для вас, если бы уложил вас я и расплачиваться пришлось бы вам, а не мне.
— Меня интересует сейчас Роджер Одемар, Сен-Пьер. Почему вы колеблетесь?
— Я? Колеблюсь? Я не колеблюсь, мсье. Я только указываю вам выход.
Сен-Пьер подался вперед, сложив на столе свои большие руки.
— Так вы настаиваете, мсье Дэвид?
— Да, настаиваю.
Медленно руки Сен-Пьера сжались в могучие кулаки, и он произнес тихим голосом:
— Так я выполню условия, мсье. Я — Роджер Одемар!
Глава XXII
Это заявление словно ошеломило Дэвида. Он и раньше догадывался о какой-то таинственной связи между Сен-Пьером и преступником, которого он искал, но ничего подобного не ожидал. А Роджер Одемар с легкой усмешкой, вновь заигравшей на его губах, холодно ждал, чтобы он оправился от своего изумления. Карриган смотрел на него с почти остановившимся сердцем, но мысли его были далеко: он думал о женщине, которая была женой этого человека. Мари-Анна Одемар — жена Черного Роджера! Ему хотелось крикнуть, что этого быть не может, но он продолжал сидеть, словно оглушенный; чудовищная правда постепенно входила в его сознание, а мысль лихорадочно работала. Напротив сидел Черный Роджер, этот зверь-убийца. Мари-Анна была его женой. Кармин Фэнчет, сестра убийцы же, была ягодкой одного с ним поля. Гориллоподобный же Бэтиз, и калека, и все эти темнокожие плотовщики были люди одного сорта с Черным Роджером. Ослепленный любовью, он не видел ничего. Словно ягненок, угодил в стадо волков и еще пытался доверять им. Неудивительно, что Бэтиз и тот, кого он считал Сен-Пьером, проявляли временами такое веселье.
Боевое хладнокровие вернулось к нему, когда он заговорил с Черным Роджером.
— Сознаюсь, что был удивлен. И все же вы мне многое разъяснили. Это лишний раз доказывает мне, что иногда комедия очень близка к трагедии.
— Я рад, что вы видите в этом и забавную сторону, мсье Дэвид.
Черный Роджер улыбался так любезно, как только позволял ему его распухший глаз.
— Не следует трагически относиться к смерти. Если бы меня собирались вешать, то я пел бы с веревкой на шее, чтобы показать миру, что не о чем печалиться, когда расстаешься с жизнью.
— Я думаю, что в конце концов предоставлю вам такую возможность, — сказал Дэвид.
Черный Роджер порывисто наклонился к нему.
— Вы думаете, что повесите меня?
— Уверен в этом.
— Хотите держать пари, мсье Дэвид?
— С приговоренным пари не держат.
Черный Роджер ухмылялся, потирая свои огромные руки и блестя единственным здоровым глазом.
— Тогда я побьюсь об заклад с самим собой, мсье Дэвид. Ма foi, клянусь, что прежде чем опадут листья с деревьев, вы будете домогаться дружбы Черного Роджера Одемара и полюбите Кармин Фэнчет так же, как люблю ее я. А что касается Мари-Анны…
Он отодвинул кресло и поднялся, как бы сдерживая душивший его смех.
— И так как я буду держать пари с самим собой, то уже не смогу убить вас, мсье Дэвид, хотя, может быть, это было бы самое лучшее. Я возьму вас с собой в замок Булэн, в лесах Йеллоунайфа, за Большим Невольничьим. И с вами ничего не случится, если только вы не вздумаете бежать. А если попытаетесь, будете убиты. И это очень огорчит меня, мсье Дэвид, потому что я люблю вас, как брата, и знаю, что в конце концов вы пожмете руку Черному Роджеру Одемару и преклоните колени перед Кармин Фэнчет. А что касается Мари-Анны…
Он вновь остановился и, смеясь, вышел из каюты. И было отчетливо слышно раздавшееся вслед за этим металлическое щелканье замка.
Некоторое время Дэвид не двигался со своего места за столом. Он не хотел, чтобы Роджер Одемар видел, до какой степени он был потрясен его признанием, но от самого себя не пытался скрывать ничего. Он находился во власти настоящего разбойника с целой армией сообщников за спиной, и Мари-Анна вместе с Кармин Фэнчет были участницами этой шайки. И сам он был не только пленником. Весьма вероятно, что Черный Роджер просто прикончит его в подходящий момент. Да так он и должен сделать. Оставить его в живых, чтобы он мог убежать, было бы роковым для Черного Роджера концом всей истории.
А чтобы разрушить последовательность и логичность всех этих догадок, которые он так уверенно строил, перед ним стало подниматься множество других вопросов, пока наконец его мысли окончательно не спутались. Если Сен-Пьер был Черным Роджером, то почему он сознался в этом только чтобы выполнить условия пари? И почему он вообще оставил его в живых? Почему не убил его Бэтиз? Почему Мари-Анна вернула его к жизни?
В его воображении опять появилась белая полоса песка, где он лежал полумертвый. Там, по крайней мере, дело было ясно. Узнав каким-нибудь путем, что он пустился на розыски Черного Роджера, они попытались сразу от него отделаться. Но если это так, то зачем жена Черного Роджера вместе с Бэтизом и Непапинасом так рисковали, спасая ему жизнь, тогда как стоило им оставить его там, где он свалился, он умер бы и не причинил бы им больше никаких хлопот?
Во всем этом была какая-то мучительная неопределенность и непоследовательность. Возможно ли, чтобы Сен-Пьер Булэн попросту дурачил его? Это было невероятно. Ведь тут была замешана и Кармин Фэнчет, достойная подруга такого человека, как Черный Роджер. И тут была Мари-Анна, которая, если бы все это оказалось комедией, не сумела бы так хорошо провести свою роль.
Внезапно его мысли устремились к ней одной. Не была ли она его тайной союзницей, пускавшей в ход все свое влияние, чтобы защитить его, потому что она страдала душой от окружавшей ее среды? Это предположение заставило сильнее забиться его сердце. Это было легко допустить. Он верил в Мари-Анну, и эта вера не только не ослабевала, но еще больше росла по мере того, как он думал о Кармин Фэнчет и Черном Роджере. Он все глубже проникался убеждением, что было бы кощунством считать ложью ее сегодняшний поцелуй. В нем чувствовалась неподдельная радость и восторг, что он вернулся невредимым. Она ничего не придумывала заранее, этот поцелуй вырвался невольно из самой глубины ее души. Потом ей стало стыдно, и она так стремительно бросилась от него, что он не успел после поцелуя взглянуть ей в лицо. Если бы все это было одним притворством и ложью, она поступила бы иначе.
Он поднялся и начал беспокойно ходить взад и вперед, стараясь распутать всю эту загадочную историю. За стеной послышались голоса, а немного спустя он почувствовал движение судна и увидел в обращенном к берегу окне, как деревья и прибрежный песок медленно от него удалялись. На берегу, насколько он мог охватить его взглядом, не было и следа Мари-Анны, но оставалась лодка, возле которой стоял Роджер Одемар, а за ним, похожий на обуглившийся пень, виднелся калека Андрэ.
Дэвид убедился вскоре, что он находится под строгим наблюдением. У каждого окошка каюты двое людей были заняты какой-то работой, а когда она кончилась, то окна стали открываться только на несколько дюймов. Потом в замке щелкнул ключ, и, к немалому удивлению Карригана, в каюту вошел Бэтиз. На лице метиса не было никаких явных следов оглушительных ударов, которые недавно сбили его с ног. Его челюсть, на которую они были направлены, выглядела все так же вызывающе, как и раньше, а лицо не выражало и тени какой бы то ни было неприязни, пока он с любопытством разглядывал Карригана. И пристыженным он себя тоже не чувствовал. Он просто смотрел во все глаза, как любопытный и сбитый с толку мальчуган, увидевший какую-нибудь непонятную штуку. Карриган понял, что происходило в его уме, и весело усмехнулся. Тотчас же рожа Конкомбра Бэтиза расплылась в широкую улыбку.
