Шесть серых гусей - Кулонж Анри (список книг .TXT) 📗
Она встала на колени и обняла его ноги.
— Тогда, на улице Монтеоливетто, я хотела убедиться, что ты мне нравишься. Ты шел так победно, так уверенно и спокойно рядом с отцом, скорчившимся над этими несчастными яйцами, как какая-то крестьянка! А этот его залатанный костюм… мне стало стыдно…
— Вы могли дорого за это заплатить! Вас могло убить этой бомбой!
Она подняла на него взгляд:
— Ты бываешь милым только тогда, когда думаешь о моей смерти.
Ее потерянный вид тронул Ларри, и он притянул девушку к себе. Она нежно взяла его за руки и приложила их к своей груди. Он поцеловал ее в шею. Тонкая радужная пленка грязи покрывала ее хрупкий затылок, а от темных густых волос исходил одуряющий запах. Внезапно она выскользнула из его объятий и сделала шаг в сторону, словно танцовщица.
— Нам будет лучше в спальне, чем на кухне, — сказала она.
Грациозно и гордо, словно уверенная в своей победе, она исчезла в коридоре. Он последовал за ней не сразу, прислушался. Журчание прекратилось, стояла полная тишина; ничего не опасаясь, он, в свою очередь, вышел в коридор.
— Доми… — позвал он, не видя девушки.
Имя застряло у него в горле. В мутном зеркале за россыпью темных пятен, словно двойник того, первого видения, появилась угрожающе знакомая фигура. Ларри почувствовал, как кровь отливает у него от лица. В этот момент из спальни выбежала Домитилла, победно размахивая ключами.
— Не пойти ли нам вниз? — предложила она радостно. — Сегодня дон Этторе в кафе, и там мы по крайней мере можем быть уверены, что…
Увидев парализованного ужасом Ларри, она не закончила фразу и замерла, как птица, подстреленная на лету. Потом попятилась, прикрывая грудь руками.
— Ну и ну, — произнес Ларри.
— Это все, что вы можете мне сказать? — прошипел Амброджио, наступая на него. — Мерзкий англичанишко, ростбиф поганый! Я был прав, не доверяя вам. Вы пользуетесь, негодяй, ситуацией, сложившейся в городе. Посылаете меня в порт улаживать ваши делишки, а сами лезете на мою дочь! Мерзость! Мерзость! А ты, шлюха, ступай оденься, мы с тобой после поговорим. Ты у меня отведаешь хлыста!
Адвокат стоял у входа, и в сумерках Ларри мог видеть только его силуэт. Ему показалось, что у Амброджио в руках что-то продолговатое, и он вынул табельный пистолет.
— Не валяйте дурака, Амброджио! — крикнул он, осторожно продвигаясь вперед по коридору. — Странная сложилась ситуация: сначала вы пишете письмо, в котором предлагаете мне свою дочь, как барышник скотину…
— Заткнись! Стой на месте!
— …И будто случайно, когда я пришел, чтобы узнать, хорошо ли все прошло и попадут ли мои деньги именно в мой карман, ваша дочь, следуя тактике своего отца, раздевается передо мной, хотя я ни о чем подобном ее не просил, и в этот самый момент появляетесь вы. Ловко подстроено! Значит, и в тот день она нарочно ворвалась в коридор в тот момент, когда я собирался уходить!
Амброджио издевательски рассмеялся:
— «Будто случайно», говорите вы. Вам просто не повезло, лейтенант, вините в этом ваши службы. Вы предупредили о моем приходе, и это сильно упростило дело. Все формальности были улажены быстро, очень быстро. Если бы не это, я сейчас бы еще торчал в порту.
«А все этот кретин Мерфи со своим неуемным рвением», — подумал Ларри.
Сделав несколько шагов вперед, он наконец смог рассмотреть, что в руке Амброджио Сальваро сжимал кинжал, кривой, как турецкая сабля. Впервые с начала войны Ларри почувствовал опасность. Он попытался вступить в переговоры.
— Вы хотели, чтобы я женился на ней, — с насмешкой бросил он. — Но она ничего не говорила о свадьбе, просто хотела, чтобы я с ней лег. К несчастью, Сальваро, вы плохо обучили малышку, потому что, пытаясь добиться моего согласия, она провоцировала меня. А теперь, если я выстрелю в вас, она будет свидетельствовать против меня в суде, не так ли? Домитилла, где вы? Оденьтесь, потому что из-за вашей глупости здесь может пролиться кровь.
Амброджио двинулся к Ларри.
— Жениться на ней, а не изнасиловать, — просвистел он с исказившимся от ярости лицом. — Здесь не так, как у вас, здесь пользуются девушкой только после того, как заключат договор с отцом.
Сказав это, адвокат бросился на молодого человека. Ларри увидел, как блеснула сталь, выстрелить не решился, но сумел увернуться от удара. Амброджио сильно толкнул его, и Ларри потерял равновесие. Пытаясь удержаться на ногах, он ухватился за провисшие, покрытые плесенью обои, которые разорвались, не замедлив его падения, и очутился на полу, придавленный всей тяжестью тела Амброджио, который навалился на него, ругаясь как сапожник. Ларри чувствовал его прерывистое зловонное дыхание и жесткую ткань костюма на своей щеке. Падая, он выронил револьвер. Он попытался перехватить руку Амброджио, сжимавшую кинжал, но, не имея точки опоры, не смог этого сделать и ощутил у своего горла холодную сталь. В ужасе он представил себе, как лежит с перерезанным горлом, и подумал, что темный коридор, где тайно от Мэри целовались Шелли и Клер Клермон, может стать его, Ларри, могилой. Он едва различал над собой лицо Амброджио, который выкрикивал непонятные ругательства, похожие, как показалось Ларри, на те, которыми он осыпал хозяина траттории. Тогда в полумраке коридора, едва освещаемого светом из пустой гостиной, он увидел, как какая-то фигура с кошачьей ловкостью метнулась к ним, оттолкнула Амброджио, схватила за руку с кинжалом и головой вперед с силой толкнула в зеркало.
Раздался пронзительный крик, затем послышался звон разбившегося стекла, и все стихло. Почти теряя сознание, Ларри сбросил на пол тело Амброджио и с трудом поднялся.
У его ног перед разбитым зеркалом среди острых осколков, блестевших, как поверхность замерзшего пруда, на животе лежал адвокат. Из его ушей вытекали струйки крови. Оторопевшая Домитилла стояла, прислонясь к стене, и зажимала рукой рот, сдерживая рвоту. Она успела надеть блузку, и грудь ее судорожно вздымалась под грубой тканью. Ларри ошеломленно смотрел на тело, не решаясь до него дотронуться, когда из приоткрытого рта, между двумя пузырями слюны, вылетел жалобный, почти детский стон.
— Это ты… — произнес Амброджио.
— Он шевелится!.. — отскочив, вскрикнула Домитилла. Тело Амброджио конвульсивно дергалось. Нагнувшись над ним, Ларри увидел, что осколок зеркала застрял в аорте. Машинально он вытащил его, освободив путь потоку крови, которая покрыла осколки черной липкой пленкой. Он повернулся к Домитилле, белой и неподвижной, как статуя.
— Принесите же полотенце или еще что-нибудь: надо остановить кровотечение! — нетерпеливо крикнул он. — Нет, не вашу блузку! Полотенце!
Домитилла очнулась, выскользнула из коридора и вскоре вернулась с белой тряпкой сомнительной чистоты, которой и заткнула рану, не решаясь нажать как следует из страха придушить раненого. Прекратившиеся было хрипы возобновились, и Амброджио произнес несколько едва различимых слов.
— Что он сказал? — спросил Ларри.
Домитилла не ответила. Она смотрела на лежащее перед ней тело отца, мотая головой, словно не веря своим глазам. В последней судороге раненый перевернулся на спину, запрокинув голову, так что виден был только его длинный нос, выступавший между впалых, плохо выбритых щек. Рука судорожно сжала пропитанную кровью тряпку. Потом тело сотряс еще один спазм, оно дернулось и выпрямилось. Изо рта хлынула кровь. Тело замерло.
— Мне кажется, что все… все кончено, — прошептал Ларри бесцветным голосом.
Домитилла никак не отреагировала на его слова. Скривив губы, с остановившимся взглядом, она, казалось, не имела к происходящему никакого отношения.
— Домитилла, вы спасли мне жизнь! — задыхаясь произнес Ларри. — Как вам это удалось? Это было ужасно, я не мог дышать… я не мог ничего сделать, а лезвие было уже у горла… Откуда вы взяли силы оттолкнуть его в последний момент и… бросить вперед…
Она на минуту закрыла глаза и выдохнула.
— Потому что я знала, что он собирается тебя убить, убить из-за меня, — произнесла она жалобно. — Когда он увидел меня голой перед тобой, это привело его… в бешенство, какого я у него еще никогда не видела. Я… потянула его назад изо всех сил… Он отбивался и пытался ухватить меня за волосы… я оттолкнула его, он потерял равновесие и всем своим весом обрушился… Ох, это зеркало… говорила я тебе, что оно приносит несчастье… — С гримасой отвращения она отвернулась от трупа. — Не могу в это поверить, не могу… — шептала девушка.
