Текучая Вода - Эмар Густав (серия книг txt) 📗
Он был одет в свой большой наряд и военные мокасины, это указывало, что он был в походе. Кроме ножа для скальпирования, заткнутого за пояс из недубленой кожи оленя, с ним не было никакого оружия, по крайней мере, на виду.
Когда весь табак был выкурен, вождь выколотил пепел ногтем большого пальца, спрятал трубку за пояс и повернулся к своему собеседнику с такими словами:
— Команчи озер удивлены, что видят здесь такого великого храбреца, как наш брат Сумах. Сделался ли он другом vorries — испанцев, или попал к ним в ловушку и принужден быть их рабом?
— Ни то, ни другое, вождь. Меня соединил с ними только случай! — отвечал охотник ясным голосом.
— Краснокожие зорки, как орлы, и хитры, как змеи. Они видели, как Сумах вошел в каменную крепость, которую белые называют гасиендой дель Барио, в компании белых и с ними же выехал из нее.
— Что же это доказывает, вождь? К тому же, я думаю, вам мало нужды до того, друг я или нет тем, кого вы называете Vorries?
— Более, чем мой брат Сумах думает. Команчи озер любят великое сердце востока: они встретились с ним на тропе войны, они знают, что Сумах — великий храбрец, и не хотели бы видеть его гибели.
— Благодарю тебя и твоих воинов, вождь, — отвечал невозмутимый канадец, — за внимание ко мне. Я сам люблю твоих братьев, я сражался за ваше племя и буду огорчен необходимостью выступить против него.
— О! Мой брат говорит хорошо, в нем присутствует мудрость. Пусть он следует за вождем в его лагерь, его место готово у огня совета.
— Я хотел бы этого, вождь, — сказал охотник, печально склонив голову. — Бог свидетель, что я хотел бы избежать кровопролития между нами. К несчастью, твое предложение невозможно: честь не допускает меня принять его. Я поклялся защищать этих людей и умру или спасусь с ними вместе.
Индеец, казалось, погрузился в минутное раздумье.
— Решение моего брата безумно, — возразил он наконец, — эти Vorries должны умереть.
— Почему так? Не могут ли они откупиться? Для чего бесполезно проливать кровь? Vorries заплатят выкуп, и команчи позволят им мирно продолжать путь.
Индеец, в свою очередь, несколько раз печально покачал головой.
— Нет, — сказал он, — теперь не “мексиканская луна”, команчи ищут не добычи, а мщения. Пусть мой брат не противится и оставит Vorries. Один из великих вождей команчей был оскорблен. Кровавое мщение позади бледнолицых — они умрут. Я сказал.
Канадец поднялся.
— Хотя я отказываюсь принять предложение моего брата, — сказал он, — тем не менее, очень благодарен за предупреждение. Пусть он воротится к своим и повторит им мои слова: это слова человека прямого. Их враги — мои братья, я буду их защищать, что бы ни произошло. Если они падут, я паду с ними с сознанием исполненного долга, не выказав трусости, недостойной война и христианина.
— Пусть кровь моего брата падет на его голову! — сказал вождь печальным тоном, которого он не мог скрыть.
Потом, церемонно поклонившись охотнику, возвратившему поклон, он удалился медленными шагами и не замедлил исчезнуть в сумерках.
— Вставайте, товарищи! — вскричал канадец, как только остался один. — Настал час показать свое мужество. Не пройдет и десяти минут, как мы будем атакованы.
В одну минуту испанцы вооружились и укрылись в скалах.
Граф подошел к охотнику и тихо сказал, дружески пожимая ему руку.
— Сеньор Оливье, я все слышал. Вы могли спастись, покинув нас! Вы не захотели этого, благодарю!
— Ба! Ба! — отвечал со смехом искатель приключений. — Разве вы не поняли, что этот индеец хотел завлечь меня в западню? Но я не так прост, чтобы в нее попасться.
— Зачем унижать честное поведение? Я хорошо знаю, что этот человек говорил правду.
— Возможно. Разве бы вы на моем месте не так же поступили?
Разговор на этом должен был прекратиться, так как огромная огненная завеса поднялась на берегу и как волшебством разогнала мрак. Это индейцы начали атаку, зажегши деревья и траву, чтобы разглядеть лагерь своего неприятеля.
В ту же минуту туча стрел и пуль посыпалась на лагерь.
— Берегите запасы, — приказал канадец своим товарищам, — стреляйте только наверняка. Кто знает, скоро ли это кончится? Не показывайтесь, если не хотите быть пронизаны стрелой или пулей. Мы воюем с индейцами, следовательно, должны быть чрезвычайно осторожны.
Осажденные не отвечали на огонь нападающих, которые продолжали стрелять, оставаясь невидимыми.
Между тем, охотник, наклонившись вперед, внимательно выжидал случая разрядить свое ружье, следя за направлением выстрелов. Но краснокожие знали на опыте меткость его глазомера и не хотели служить ему целью. Они удвоили свою осмотрительность.
Вдруг канадец заметил легкое движение за кучею дерева, сложенного на берегу и выстрелил. В ту же минуту индеец запрыгал, как раненый олень, и упал. Несколько воинов приблизились, чтобы взять его тело. Четыре выстрела дали четыре новых трупа.
Тогда краснокожие убежали с ужасными криками, покинув раненых, мучавшихся в предсмертной агонии. Наступила глубокая тишина. Если бы не трупы и зарево грандиозного пожара, то можно было принять все случившееся за сон.
— Э! — сказал граф, заряжая ружье. — Схватка была жаркая, но урок хорош. Я думаю, он послужит им на пользу.
— Не думайте, что они так легко откажутся от намерения овладеть вами. Имейте немного терпения, и вы их скоро увидите. Есть у нас раненые?
— Никого.
— Слава богу! Удвоим осторожность, так как они в данное время, вероятно, замышляют дьявольскую хитрость, чтобы обмануть нас.
Однако, около двух часов краснокожие не показывали вида, что хотят напасть повторно.
— Я думаю, мой друг, — сказал граф, — вы ошиблись, и эти демоны отказались от сражения.
Канадец с сомнением покачал головой, стараясь различить при замирающем свете пожара, что делается на берегу.
Вдруг он издал гневный возглас.
— Видите, видите! Эти воплощенные демоны катят стволы деревьев и укрываются за ними, как хитрые опоссумы. Если мы не будем осторожны, то увидим их за своей спиной прежде четверти часа.
Охотник был прав.
Краснокожие, нарубив значительную массу деревьев, устроили из них ряд движущихся щитов и под их прикрытием старались достигнуть берега реки, откуда было несколько шагов до скал. Тогда в рукопашной схватке численность дала бы им перевес.
Положение было критическим для осажденных и с каждой минутой ухудшалось, так что теперь они принуждены были постоянно поддерживать огонь против невидимых врагов, которые продвигались вперед, не давая себе труда отвечать. Этим занимались войны, оставшиеся сзади.
Вдруг индейцы, подкравшиеся к скалам, поднялись разом и прыгнули вперед, как легион тигров, испуская ужасные крики.
— Вот настало время умереть! — вскричал канадец.
Семь выстрелов грянули разом, семь врагов пали.
Но другие перепрыгнули через трупы и бросились вперед.
Началось сражение, геройски поддерживаемое белыми, которые, несмотря на чудеса храбрости, видели, что скоро должны будут уступить.
Граф сражался с особенной энергией против индейцев, которые стремились захватить его. Несколько раз он рисковал очутиться в руках врагов, старавшихся взять его в плен живым, но его выручал канадец. Часть испанцев была серьезно ранена.
Через несколько минут, может быть, секунд, с белыми бы покончили, как вдруг произошла странная вещь.
Ужасный крик поднялся среди индейцев, впавших без видимой причины в панику и разбежавшихся по всем направлениям с воплями:
— Горе! Горе! Царица Саванн! Вот царица Саванн!
В это мгновение трое всадников показались в ущелье, гоня перед собой краснокожих, которые, не пытаясь сопротивляться, рассеялись.
Испанцы были спасены в то время, как считали себя уже погибшими.
Помощь подоспела вовремя. Из восьми остались только трое, остальные выбыли из строя.
Неизвестные всадники, во главе которых можно было рассмотреть женщину, пронеслись, как вихрь, перед лагерем испанцев и, преследуя беглецов, исчезли во мраке ночи.
