Ловцы жемчуга - Пашек Мирко (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
И снова в их глазах появилось удивление — как тогда, когда погиб хаджи Шере и был так испуган Бен Абди, но удивление быстро сменилось страхом. И они подняли головы, с трепетом ожидая суда аллаха… Но небо было чистое, и лишь семь белых птиц кружилось в нем.
— Аллах акбар! — закричали они.
И, окончательно поверив в совершившееся, начали петь о блаженных берегах, где они заживут счастливой жизнью, о рыбной ловле, о своих женах, о своей силе и доблести. А Эль-Сейф взошел на корабль, взял винтовку серинджа и, сломав ее, бросил в море:
— Оружие нам не нужно. Ведь не станем же мы стрелять рыб из ружья! — рассмеялся он. Он был счастлив — его мечты начинали осуществляться.
— Мы будем ловить рыбу все вместе, как наши предки. И когда поймаем, поровну разделим ее. То, что съедим — съедим. Остальное будем продавать…
— И я с вами! — крикнул вдруг нахуда Омар.
Все смеялись, плясали и пели. И сам нахуда и египтянин Гамид. Потом они перестали плясать и направились к Эль-Сейфу.
— Ты наш господин, — сказал Гамид и поклонился ему. Он, египтянин! И сейчас он уважал Эль-Сейфа так же, как и тот уважал когда-то Гамида за то, что он умел читать и писать.
— Я ваш брат! — возразил ему Эль-Сейф.
Потом Шоа начал читать вслух слова молитвы собх, о которой они забыли. И ловцы склонились к земле, омылись песком и принялись славить аллаха. Правда, молитвенных ковриков у них не было, но нахуда принес свой и расстелил его перед Эль-Сейфом. И они начали новую жизнь чтением святой молитвы фатхи, которая у правоверных мусульман начинает всякое доброе дело.
Больше они уже не искали жемчуг. Они ловили рыбу и пекли ее на костре. Потом опять плясали и пели, бесконечно довольные и счастливые, и вечером легли спать, беззаботные, как дети.
Глава III
Проснувшись утром, ловцы обнаружили исчезновение серинджа Бен Абди и лодки, в которой Эль-Сейф приплыл с Гамидом. Они долго искали веревку, которой был связан сериндж, и, наконец, Шоа нашел ее у самой воды, куда ее выбросил прибой. Концы веревки были ровно перерезаны ножом. Эль-Сейф взял ее и связал руки нахуды.
Нахуда Омар долго молчал. Но потом он начал кричать:
— Вот она, свобода, о которой ты говорил, Эль-Сейф! Так ты платишь мне за то, что я согласился подчиниться тебе? Так ты платишь невинному, который может поклясться в своей невиновности как угодно? Ты хочешь иметь меня своим врагом, Эль-Сейф?
Но Эль-Сейф ничего не ответил и отошел от него. А нахуда Омар продолжал кричать, все чаще обращаясь к аллаху и к справедливости:
— Вот она, свобода! Смотрите, люди, разве это свобода, если руки невинного связаны за спиной?
Так кричал нахуда Омар, и его пронзительный голос был слышен далеко вокруг.
— О, ангел свободы! — продолжал он. — Твой плащ — голубой, как небо, в котором летают птицы! Твоя рука так нежна и ласкова! О свобода, твое лицо так приветливо, но этого не знает Эль-Сейф, иначе он не решился бы так поступить!
И Эль-Сейф, которому надоело слушать эти вопли, приблизился к нему и перерезал веревки. Но нож у нахуды он все-таки отобрал.
— Спасибо, о Эль-Сейф! — глубоко поклонился нахуда.
Но Эль-Сейф не отвечал; минуту он стоял задумавшись, а потом крикнул:
— Эй, люди! На корабль! Отплываем!
Ловцы столпились вокруг него.
— Куда? — спрашивали они. — К счастливым берегам?
— Да, — кивнул он.
— А где они? — настаивали ловцы.
— Вы сами найдете их, — с улыбкой отвечал он. — Вы свободны, и вы сами хозяева своей судьбы.
Они долго молчали, вспоминая что-то, и, наконец, один из них, ловец из племени варсангели, выкрикнул название залива Бейлуль.
— Туда надо плыть! — кричал он. — Мой отец ловил там рыбу, когда я был еще мальчиком! Я собирал там раковины, выброшенные морем, и, прикладывая их к уху, слушал таинственный шум…
— Этим шумом ты сыт не будешь! — прервал его Расул, ловец из племени афар — не слушайте его, люди! Он сам не знает, что говорит. Надо плыть на юг, но не до Бейлуля, а еще дальше, в пролив Баб-эль-Мандеб. Там, на острове Барам растут огромные пальмы, из которых получают ладан. Мы сделаем на коре надрезы и будем смотреть, как вытекает в кувшин золотистая смола! Так делал мой отец, и отец моего отца…
— Ладаном тоже сыт не будешь! — воскликнул Эль- Сейф; почему-то в этот момент он вспомнил Раскаллу, и сердце его заныло. Он поднялся на ноги:
— Мы будем жить ловлей рыбы, а не добычей ладана. Об этом и думайте, выбирая, куда плыть.
Стояла тишина… потом заговорили все вместе, и каждый твердил свое. Солнце уже начало опускаться и нужно было приниматься за ловлю рыбы, ибо от вчерашней добычи уже ничего не осталось.
Потом снова пекли рыбу, пели и танцевали, чувствуя себя счастливыми; не нужно быть «втроем в хури», не нужно быть «вдвоем в хури», и вообще не нужно было искать жемчуг. По песку носились тени ловцов, пляшущих у костра, а египтянин Гамид показал своим товарищам танец с ножами. Его танец так понравился, что ловцы сложили о нем песню и прославляли его, как Отца танцев. У обоих мальчиков, хлопотавших у огня, лица были вымазаны жиром; в эти дни впервые они стали наедаться вдоволь.
Потом все легли спать, и небо над ними было усыпано звездами.
Проснувшись и прочитав молитву собх, они снова принялись гадать, куда им направиться, где найти счастливую землю. Но они никак не могли прийти к соглашению, потому что самым подходящим местом каждый считал то, где он провел детство и вырос; и не было среди них и двух, происходящих из одного племени.
Эль-Сейф отошел в сторону и задумался. Потом медленно побрел по берегу.
Ноги его вязли в песке, изредка встречались нагромождения камней… и вдруг он увидел могилу Ауссы. Он не искал ее, не думал о ней, просто она сама попалась ему на глаза. Песок на ней был точно такой, как и тогда, когда они с мальчиком галлой обкладывали ее камнями. И берег был все тот же, и скалы… казалось, что ничего не изменилось здесь за долгие годы и, пожалуй, ничего не изменится. Но Эль-Сейф знал, что это только кажется. Разве он сам не изменился, разве он не превратился из Саффара в Эль-Сейфа?
Крики за его спиной становились все громче, он мог уже разбирать отдельные слова. Эль-Сейф хотел было уже возвратиться… и вдруг увидел у своих ног груду камней, тоже напоминавших могилу Ауссы.
Где же настоящая могила? Он не знал. Аусса мог быть похоронен и там, и здесь, а пройдя немного дальше, он обнаружил еще одну могилу. Может быть никакого Ауссы и не было? Может быть были тысячи Аусс, и все они похоронены где-то здесь?
Эль-Сейф опустился на каменную плиту. Тишина, в которую врывался только шум прибоя, не мешала ему думать, к мысли текли одна за другой…
Долго сидел Эль-Сейф на том месте, которое может было, а может и не было могилой Ауссы. Большие белые птицы летели так высоко над ним, что шума их крыльев не было слышно. Но Эль-Сейф не замечал их. Он думал над тем, что же делать.
Когда он вернулся к кораблю, он никого не застал там; все уехали ловить рыбу. Довольные, возвращались ловцы:
— Был богатый улов, Эль-Сейф! — кричали они.
Он не отвечал. Он следил за солнцем, которое клонилось к горизонту, красное, как гранат.
— Решили, куда мы поплывем?
— Да, да, — отвечали ловцы.
Лишь Гамид покачал головой.
— Куда же? — спросил Эль-Сейф.
Ловцы снова начали выкрикивать одно название за другим, но Эль-Сейф движением руки остановил их:
— Раз вы не можете решить, решать буду я. На рассвете мы отплываем.
Ловцы не возражали, потому что голос его был тверд.
Спать легли рано; Эль-Сейф приказал всем хорошо отдохнуть. И снова тысячи звезд вспыхнули над ними. Но все еще стоял запах мочи и гнили, напоминая о тех временах, которые уже никогда не вернутся.
Глава IV
Еще до восхода солнца корабль был готов к отплытию. Эль-Сейф назначил Шоа серинджем, Гамида — кормчим и объявил курс, которого следовало держаться: на юг, к Сомали.
