За секунду до выстрела - Чергинец Николай Иванович (читать книги регистрация .txt) 📗
— Тася, ты скоро?
— Ты же знаешь, Вася, через двадцать минут.
— Хорошо, я подожду.
В руках Вася держал сетку-авоську и бидон с молоком.
Новикову все стало ясно. Он повернулся и вышел. «Черт бы их побрал, этих красавиц, еще молоко матери на губах не обсохло, а она, здрасте, уже замужем», — думал он, шагая к дому номер сорок три. Дом был небольшим, и в нем, скорее всего, проживало не более одной семьи. Поразмыслив, Новиков решил не торопиться заходить в этот дом, а направился в соседний.
По соседству жила словоохотливая старушка, которая явно скучала и была рада возможности поговорить с человеком. Благодаря ей Новиков вскоре узнал, что в соседнем доме проживает с женой и двумя детьми начальник автогаража Горбылевский.
— Человек он степенный, уважительный, — характеризовала Горбылевского старушка, — при встрече всегда поговорит со мной, о здоровье спросит. Нет, что и говорить, сейчас таких мужчин редко встретишь.
— В командировки он часто ездит?
— Кто его знает. Видеть-то я его вижу не каждый же день, может, и ездит.
— Ну, а дружит с кем?
— Приходят к ним в дом люди, но я их не знаю.
— А вы сами, бабушка, часто у них бываете?
— Я совсем туда не хожу.
— Это почему же?
— А я с Любкой, его женой, не в ладах.
— А в чем дело?
— Да так...
Старушка замялась, и Новиков понял, что она не хочет об этом говорить, и настаивать не стал. Но хозяйка после небольшой паузы сказала:
— Муж-то ее, Николай Стефанович, однажды пришел раньше времени домой, ну и застал ее с любовником. Скандал у них был. Он разводиться хотел, но Любка перед ним прямо во дворе на коленях ползала, прощения просила, вот он и остался с ней. Я думаю, что из-за детей он это сделал. Сыну уже четырнадцать, а дочери десять.
— А почему вы с Любой не разговариваете?
— Так она же решила, что это я ее мужа позвала, когда к ней любовник пришел.
— Ясно. — Новикову хотелось еще спросить старушку о Горбылевском, но он понимал, что этим может вызвать у нее подозрение, и поэтому он начал интересоваться другими соседями.
После этого Новиков направился в дом Горбылевского. Вошел в полутемный коридор, тщательно отряхнул от снега шапку и пальто, постучался в обитую брезентом дверь. Ответа не расслышал и потянул за ручку. Дверь открылась, и лейтенант оказался в небольшой прихожей. Из двери, ведущей в комнату, удивленно выглянула женщина.
— Здравствуйте! Разрешите войти?
— Здравствуйте, проходите, пожалуйста.
Несмотря на вежливое «пожалуйста», женщина холодно и настороженно смотрела на незнакомца.
— Мне нужен Николай Стефанович.
— Он на работе, но скоро должен быть. Если хотите, подождите его.
Новиков уловил в ее словах некоторую заинтересованность. Очевидно, молодой возраст посетителя вызвал у нее интерес.
«Наверное, удивляется, что может связывать меня с ее мужем? — думал лейтенант, снимая пальто и вешая его в прихожей на вбитый в стену гвоздь. — Воспользуюсь тем, что она одна, и не буду скрывать, кто я».
Он прошел в комнату и, прежде чем сесть на предложенный стул, представился:
— Я — оперуполномоченный уголовного розыска, вот, посмотрите мое удостоверение.
Хозяйка мельком взглянула на красную книжку и разволновалась:
— А что случилось?
— Ничего, просто мне надо с вашим мужем поговорить.
Но женщина не унималась:
— Вы правду говорите? Может, с сыном что случилось? Он почему-то дома не ночевал, я уже вся извелась, переживаю за него.
— Нет, нет, мне просто надо кое-что выяснить у вашего мужа. Кстати, он в эти дни никуда не выезжал?
— Выезжал. Он был целую неделю в командировке и приехал только вчера вечером.
— Куда он ездил?
— В Гомель. Вы мне скажите, что случилось?
— Я же вам уже сказал: мне нужно поговорить с ним.
— Нет, он, наверное, что-то в командировке упорол.
Новиков пожал плечами:
— Странный вы человек. Я вам говорю одно, вы мне — другое. Мне действительно надо с ним поговорить.
Лейтенант уже был не рад, что остался ждать в доме, но в этот момент в коридоре послышался топот, и в дверях появился мужчина. Выглядел он лет под пятьдесят, был высок, худощав. Темные глаза вопросительно смотрели на незнакомого человека.
«Еще, чего доброго, решит, что очередного любовника жены застал дома», — подумал лейтенант и сказал:
— Николай Стефанович, я — из милиции. Может, вам лучше не раздеваться, а пройти со мной. Нам надо поговорить по одному вопросу.
Горбылевский побледнел. Он попытался снова застегнуть пуговицы, но руки не слушались и сильно дрожали.
Это не ускользнуло от внимания оперуполномоченного.
Заметила это и хозяйка. Она подошла к мужу и спросила:
— Коля, что случилось?
— Ничего, я скоро приду.
— Я пойду с тобой!
— Нет, не надо... Ты побудь дома, я скоро...
Горбылевский так растерялся, что даже стал заикаться. Он повернулся и вышел. Новикову пришлось поспешно надевать шапку и пальто.
Горбылевского Новиков догнал уже за калиткой. Тот спросил:
— Куда мы пойдем?
— В милицию, там и поговорим.
В душе Новиков проклинал себя за то, что не попросил машину. Эти минуты были самыми подходящими для разговора с Горбылевским. Он растерян, и легко можно распознать, когда он будет говорить правду, а когда лгать.
«Пока будем добираться до отделения, — думал лейтенант, — он наверняка успокоится и подготовится к допросу».
Так оно и случилось. Когда Новиков ввел Горбылевского в кабинет следователя, тот уже взял себя в руки. Он с наигранной самоуверенностью сказал:
— Не пойму, зачем я понадобился вам? Живу не в этом районе, и ради чего стоило меня тащить с одного конца города в другой?
Следователь Веселуха был опытным работником. Он понял состояние Горбылевского, спокойно ответил:
— Не мы виноваты в том, что вы здесь оказались.
— Ну и не я же...
Новиков положил перед следователем листок бумаги, на котором написал данные Горбылевского, и Веселуха, заглянув в него, продолжил:
— Именно вы, Николай Стефанович, заставили нас это сделать, и чтобы не тратить попусту время, попрошу пояснить, знаете ли вы Леокадию Ивановну Бузанинову, администратора гостиницы?
Горбылевский поспешно ответил:
— Нет, не знаю и впервые слышу о такой.
— Ой ли? — иронически улыбнулся следователь и повернулся к Новикову: — Иван Иванович, вы не спрашивали у товарища Горбылевского, где он все-таки вчера находился?
— Нет, я думал, что это ни к чему, считая, что он сам все хорошо помнит и расскажет.
Веселуха снова обратился к Горбылевскому:
— Так что не надо торопиться с ответом. Думайте, прежде чем говорить, Николай Стефанович.
Следователь достал чистый бланк постановления, быстро заполнил его и сказал Новикову:
— Иван Иванович, я вынес постановление о дактилоскопировании товарища Горбылевского и пока буду допрашивать его, вы съездите с дактокартой к экспертам. Думаю, что нам их заключение понадобится.
Минут через десять Новиков, выпросив у дежурного полуторку, волнуясь, ехал с дактокартой Горбылевского к экспертам. А волноваться было от чего. На изъятых с места происшествия бутылках из-под водки были обнаружены следы пальцев рук. Некоторые из них принадлежали убитой, но имелись и следы, оставленные руками другого лица.
Прошел еще час, и Новиков из кабинета экспертов позвонил дежурному отделения милиции. Ему ответил старшина Сафонов. Лейтенант попросил:
— Слушай, Сафонов, сделай доброе дело. Подойди к Веселухе и попроси его к телефону, а сам пока побудь в его кабинете.
Через несколько минут в трубке послышался голос следователя:
— Веселуха слушает!
— Андрей Евгеньевич, это Новиков. Ну как Горбылевский, говорит правду?
— Нет. Стоит на том, что не знает ее, и все тут.
— Ничего, сейчас передумает, это он оставил на бутылках следы пальцев рук.
— Что ты говоришь! Вот здорово! Заключение готово?
