Владыка морей - Сальгари Эмилио (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗
XIII. Отступление по дебрям
При зареве пожара, заливавшего всю равнину, маратх заметил отряд даяков, продвигавшийся быстрым шагом вдоль лесной опушки и в то же время старавшийся остаться незамеченным. По-видимому, это был последний резерв хаджи, специально направленный в погоню за беглецами. Янес и Тремаль-Наик с первого взгляда убедились, что вступать в открытую борьбу с этим отрядом не имело никакого смысла, хотя и было несомненно, что главные силы даяков в дело не вступят.
— Да их не меньше сотни, и большинство вооружено огнестрельным оружием! — воскликнул португалец. — Посадим лучше наших раненых на лошадей — их переноска задерживает движение, а сами доверимся быстроте наших ног. Ты, Тремаль-Наик, и Каммамури сойдите с лошадей, а ты, Самбильонг, сформируй арьергард для прикрытия отступления.
Шестеро раненых были усажены на трех освободившихся лошадей, а седьмой поместился вместе с Дармой, и весь отряд форсированным маршем устремился по направлению к западу. Самбильонг с восемью отборными бойцами из экипажа «Марианны» остался позади, чтобы огнем задержать наседавших преследователей.
Между отрядом Янеса и преследующими его даяками оставалось расстояние в несколько миль, и беглецы делали отчаянные усилия, чтобы удержать за собой преимущество в этом отношении.
Стремительный бег под сенью гигантских тропических растений продолжался добрый час. Затем Янес и Тремаль-Наик, встретив на своем пути густые заросли, подали сигнал к остановке, чтобы дать более слабым возможность перевести дух. Эти заросли представляли беглецам преимущество еще потому, что в них легче было защищаться от нападения даяков, если бы последние настигли отряд.
— Подождем здесь, — сказал Янес. — Если они не потеряли наши следы, то нападут на нас, и я воспользуюсь случаем расстрелять их среди этих растительных колоссов, поскольку это легче, чем в другом месте, более открытом. А между прочим, надолго ли одурманивает пьяниц брама, друг Тремаль-Наик?
— По крайней мере, на сутки.
— Ага! Это отлично! Так мы доберемся до морского берега раньше даяков.
— Да, если только они не догадаются перерезать нам путь, спустившись вниз по Кабатуану. Путь по реке гораздо короче нашего.
— Об этом я не подумал. Ну да ничего. Если они нападут на нас на море, то там уж мы сумеем себя защитить Важно будет только найти пару—другую пирог.
— Их-то мы найдем, — сказал Каммамури. — В поселке, где я остановился перед отплытием на Мопрачем, я видел много лодок. Рыбаки с удовольствием продадут нам пару.
Больше часа отряд, прячась среди зарослей, ожидал появления даяков, но затем, решив, что следы его даяками окончательно потеряны, тронулся опять в путь. Путешествие продолжалось всю ночь, и только под утро был сделан короткий привал на берегу небольшой реки, являвшийся, по всем признакам, притоком Кабатуана. Опасения быть настигнутыми погоней мало-помалу рассеивались, и отряд начинал уже надеяться, что ему удастся добраться до морского берега без дальнейших схваток. Следующие трое суток также прошли совершенно спокойно в странствованиях по бесконечно тянувшемуся лесу, и к утру пятого дня беглецы уже поднимались на первые возвышенности Хрустальных гор, высокая цепь которых тянулась с севера на юг вдоль восточного берега острова. В полдень шестого дня, обозрев с высоких скал расстилавшееся вдали море, отряд Янеса спустился в узкую долину, которая должна была привести его к самому берегу.
Беглецы шли уже в течение четырех часов, соблюдая полное молчание, продвигаясь гуськом, потому что проход был очень узок. Вдруг послышавшиеся издали крики заставили их застыть на месте.
— Даяки? — промолвил Янес, быстро оборачиваясь.
В это время над долиной прогремел выстрел, и на окаймлявших ее возвышенностях показался многочисленный отряд даяков, быстро спускавшихся на дно долины, по направлению к беглецам.
— Недурно! — сказал несколько раздраженным голосом португалец. — Эти господа предоставили нам спокойно промчаться по всему лесу с тем, чтобы уже тут, недалеко от берега, поймать нас в расставленную ловушку.
— Море, как говорит Каммамури, находится всего только в трех милях отсюда, — отозвался Самбильонг. — Возьмите Дарму, всех раненых и идите туда. Я же вместе с остальными загорожу дорогу нашим врагам, чтобы дать вам возможность раздобыть пироги. Если мы не остановим их, то сложим тут свои головы, и никто из нас не увидит нашего родного, вольного Мопрачема. Решайтесь скорее. Враг настигает.
—А можешь ли ты сопротивляться в течение получаса? — спросил озабоченно Янес.
— Даже целый час. Там, — сказал Самбильонг, показывая на отдельно возвышающуюся над долиной скалу, — мы сможем продержаться долго.
— Если так, ладно, — сказал Янес. — Мы доберемся до берега и тогда дадим знать об этом выстрелами из карабинов. Тогда пробивайся и ты. Пироги будут уже готовы.
В это время над головами начали посвистывать первые пули настигавших отряд преследователей.
— До свидания! — крикнули Янес и Тремаль-Наик, вскакивая на лошадей и направляясь к видневшемуся вдали морскому берегу.
Самбильонг и Каммамури собрали остальных людей и увели на вершину холма, выбранного ими для своей цели.
В несколько прыжков они достигли вершины скалы, пробираясь среди густой травы, и скрылись между торчащими тут и там камнями. Верная подруга маратха, тигрица Дарма, тоже была с ними.
Преследователи спустились в долину. Колонна даяков состояла из полутора сотен человек, прекрасно вооруженных мушкетами и карабинами и являвшихся, по-видимому, отборной гвардией пилигрима. Увидев, что «Тигры Мопрачема» вместо перехода в стремительное и бурное наступление заняли оборонительную позицию, даяки рассеялись у подножия скалы и стали обстреливать ее вершину, надеясь свинцовым градом выбить пиратов с их позиции.
Те не остались в долгу, и завязалась оживленная перестрелка. Первая группа даяков, слишком неосторожно приблизившаяся к осажденным, была буквально расстреляна.
— Начало удачное! — крикнул Самбильонг, оборачиваясь к Каммамури.
Приведенные в ярость гибелью своих товарищей, даяки скоро убедились, что перестрелка не дает желанных результатов, испустили громкий боевой клич и с парангами в руках устремились в атаку. Но у подножия скалы, осыпаемые меткими выстрелами воинов Самбильонга, замялись и опять схватились за ружья.
— Друзья! — обратился Самбильонг к своим соратникам, которые стойко удерживали позицию, хотя многие из них были уже ранены. — Пришел час, который решит нашу участь. Сумейте умереть, сражаясь!
Невзирая на потери, понесенные в этой перестрелке, даяки с яростными криками поднимались уже на откосы скалы.
И вот враги столкнулись вплотную. Произошла ожесточенная схватка. За секунду до этого Самбильонг, видя, что враги совсем рядом, крикнул Каммамури, по-прежнему выпускавшему заряд за зарядом в подползавших к вершине холма даяков:
— Каммамури! Спусти Дарму!
Великолепный зверь, которого малайцы скрыли от пуль даяков за большим камнем, с ревом бросился на нападающих.
Пораженные появлением ужасного врага, даяки в смятении отхлынули назад. Дарма гналась за ними, но в это время чья-то предательская пуля поразила ее. Бедное животное с ревом приникло к земле, потом несколько мгновений еще держалось, глядя пылающими глазами на врагов, но наконец силы покинули Дарму, и она упала на землю безжизненным трупом.
— Дарма! Моя Дарма! — горестно воскликнул Каммамури, который любил тигрицу, как собственное дитя.
А в это мгновение издали донесся рокот трех последовательных выстрелов.
— Сигнал! Наконец-то! — скомандовал Самбильонг отступление. Затем он увлек за собой Каммамури, обезумевшего от горя при виде смерти тигрицы, со словами:
— Оставь ее! Она умерла!
Кучка храбрецов, в которой оставалось всего около десяти человек, воспользовавшись замешательством даяков, бросилась со скалы, оставляя на роковой вершине трупы павших в неравном бою товарищей. Беглецы мчались по направлению к морскому берегу, откуда в это время донеслись новые выстрелы Янеса.
