Орел в небе - Смит Уилбур (полные книги .TXT) 📗
Долгими летними днями им случалось перекусить на развалинах римского акведука, любуясь тем, как сокол взмывает вверх на идущих от пустыни теплых воздушных потоках, а потом рыться на дне сухого вади в поисках древних монет и наконечников стрел, которые вымыло последним дождем.
Вокруг поднимались высокие утесы из розового и золотого камня, свет был так чист и резок, что, казалось, можно увидеть все, а тишина так обширна, будто Дебра и Дэвид были единственными живыми существами на земле.
Это были самые счастливые дни в жизни Дэвида. Они наполняли смыслом утомительные часы дежурств, а когда день заканчивался, его всегда ждал дом на улице Малик, с его теплом, смехом и любовью.
В день свадьбы Джо и Дэвид получили увольнительную. Время было спокойное, и Дофин не возражал, тем более что сам был в числе гостей.
Накануне они приехали в Иерусалим и были немедленно мобилизованы для подготовки к торжеству. Дэвид трудился в основном таксистом и перевозчиком грузов. "Мерседес" перевозил все – от цветов и музыкальных инструментов до дальних родственников.
Сад Брига украсился пальмовыми листьями и разноцветными флагами. В центре воздвигли хупу – навес, украшенный синими и золотыми религиозными символами, звездой Давида, гроздьями винограда, колосьями пшеницы, гранатами и другими символами плодородия. Под хупой совершится брачная церемония. Столы расставили на подмостках под оливковыми деревьями, покрыли яркими скатертями, и они запестрели букетами и блюдами с фруктами. Были приготовлены места для трехсот гостей, открытая площадка для танцев и помост для оркестра.
Обслуживание поручили профессионалам; шеф-повар тщательно обсудил меню с женщинами. Планировалось два главных блюда: огромный фаршированный голубой тунец, еще один символ плодородия, и ягненок по-бедуински, который будет подаваться на больших медных подносах.
В день свадьбы, в воскресенье, Дэвид отвез Дебру к дому главного хирурга госпиталя Хадашша. Ханна работала операционной сестрой, и хирург настоял, чтобы она использовала его дом для подготовки к свадьбе. Дебра должна была помочь ей, и Дэвид оставил ее там и поехал на Эйн Карем. Переулок, ведущий к дому, был перегорожен и кишел агентами службы безопасности и десантниками. Пока Джо одевался, терял и находил кольца, нервничал, Дэвид валялся на его кровати и давал ему дурные советы. Они слышали, как в саду собираются гости, и Дэвид наконец встал и подошел к окну. У ворот тщательно расспрашивали и обыскивали полковника военно-воздушных сил, который отнесся к этому совершенно спокойно.
– Рисковать не собираются, – заметил Дэвид.
– Ханна просила, чтобы в саду было как можно меньше охранников. Поэтому они особенно тщательно проверяют входящих. – Джо наконец оделся, и под мышками на его мундире уже появились темные пятна пота. – Как я выгляжу? – беспокойно спросил он.
– Чудовищный красавец, – сказал Дэвид.
– Иди ты, Морган. – Джо улыбнулся, схватил фуражку и взглянул на часы. – Пошли, – сказал он.
В кабинете Брига вместе с хозяином и несколькими гостями ждал главный армейский раввин. Этот спокойный мягкий человек лично освобождал Гробницу патриархов в войну 67 года. Во время наступления на Хеврон он промчался на джипе через ряды впавших в панику арабов, расстрелял из пулемета дверь Гробницы и разогнал охрану, которая с криками сбежала через дверь в задней стене.
Джо сел за стол Брига и подписал ктубу – брачный контракт, потом раввин подал ему льняной платок, который Джо поднял (это означало формальное согласие) под хор приветственных возгласов свидетелей: «Мазалтов!».
Компания жениха вышла в заполненный людьми сад, чтобы ждать прибытия невесты, и она появилась в сопровождении главного хирурга, который выступал в роли ее отца, и группы празднично одетых женщин, среди них были Дебра и ее мать. Все несли зажженные свечи.
Дэвиду Ханна никогда не казалась особенно привлекательной – слишком высокая, слишком худая и строгая, – однако белое свадебное платье и накидка преобразили ее.
Казалось, она плывет, как облачко, в своих белых развевающихся юбках, вуаль и внутреннее ощущение счастья смягчили ее черты, зеленые глаза светились. Рыже-золотые волосы обрамляли щеки, веснушки исчезли под косметикой, нанесенной искусной рукой Дебры. Дебра постаралась смягчить резкие линии носа, и Ханна была красива как никогда.
Джо, рослый красавец в мундире защитного цвета, вышел ей навстречу, чтобы опустить ей на лицо вуаль в церемонии "бадекен ди кале".
Он отвел невесту к хупе, где ждал раввин в наброшенном на плечи талесе. Вслед за Джо женщины – по-прежнему с горящими свечами – ввели Ханну; раввин читал молитву, а женщины и Ханна обошли вокруг Джо семь раз – магическое число, которое в прошлом отгоняло злых духов. Наконец невеста и жених встали рядом, лицом к храму, гости и зрители столпились вокруг, и церемония началась.
Раввин произнес молитву над кубком вина, а потом невеста и жених отпили из него. Джо повернулся к Ханне, лицо которой все еще было скрыто вуалью, и надел ей на палец золотое кольцо.
– Будь обручена мне этим кольцом по закону Моисея и Израиля.
Затем Джо разбил стакан, и резкий звук послужил сигналом к взрыву музыки, песен и веселья. Дэвид оставил Джо и через веселящуюся толпу пробрался туда, где его ждала Дебра.
На ней было желтое платье, в блестящие темные волосы она вплела цветы. Дэвид ощутил их запах, когда, обняв Дебру за талию, прошептал ей на ухо:
– Следующая ты, моя красавица, – и она тоже шепотом ответила:
– Да!
Джо взял Ханну за руку, и они пошли на импровизированную танцплощадку. Оркестр заиграл легкий веселый мотив, и вся молодежь присоединилась к новобрачным, а старшие расселись за столами под сенью деревьев.
Но в этот смех и веселье вносили мрачную нотку мундиры; почти каждый второй мужчина был с шевронами, а у входа в сад и на кухню стояли десантники в форме, каждый с автоматом "узи" через плечо. Легко было распознать и агентов спецслужб. Они были в штатском, но не улыбались, держались настороженно и внимательно.
Дэвид и Дебра танцевали, и она была в его руках такой легкой, теплой и сильной, что, когда оркестр сделал передышку, Дэвид рассердился. Он отвел Дебру в сторону. Они стояли и в самом неуважительном тоне обсуждали гостей; после особенно непристойного замечания Дебра захихикала и шлепнула Дэвида по руке.
– Ты ужасен. – Она прижалась к нему. – Я умираю от жажды, принеси чего-нибудь попить.
– Стакан холодного белого вина? – предложил он.
– Прекрасно, – ответила она, улыбаясь.
Мгновение они смотрели в глаза друг другу, и неожиданно Дэвид ощутил, как в глубине его существа поднимается что-то темное, ужасное отчаяние, предчувствие безвозвратной потери. Ощущение было физическим: холод охватывал грудь, гасил радость, счастье.
– В чем дело, Дэвид? – Выражение лица Дебры тоже изменилось, она сжала его руку.
– Ничего. – Он вдруг отстранился, стараясь подавить это чувство. – Ничего, – повторил он, но странное ощущение не проходило, и к горлу подкатила тошнота. – Сейчас принесу вино, – сказал он и пошел прочь.
Он направился к бару, пробираясь сквозь толпу. На другом краю сада Бриг поймал его взгляд и улыбнулся уголками губ. Джо стоял с отцом, он окликнул Дэвида, смеясь; одной рукой он обнимал новобрачную. Ханна отбросила вуаль, под косметикой проступили веснушки, ярко выделяясь на снежно-белом лице. Дэвид помахал им, но продолжал двигаться к открытому бару в конце сада; он по-прежнему был охвачен странной печалью и не хотел разговаривать с Джо.
Он был отрезан от Дебры, когда в зеленые ворота сада вошла процессия официантов в белых куртках. Каждый нес большой медный поднос, от которого даже на теплом солнце поднимались облачка пара, и сад наполнили запахи мяса, рыбы и специй. В толпе гостей послышался одобрительный гул.
Гости расступились, открывая официантам проход к столу на террасе, откуда можно было пройти на кухню и в дом.
