Приключения 1976 - Наумов Николай (читать полную версию книги .txt) 📗

— Очень прошу тебя, дорогой, потише немножко, пожалуйста, — произнес он с трудом. — Я из грузовика выскочил, когда в тюрьму они меня везли. Упал только, разбился совсем. Везде болит. Дышать прямо невозможно. Еле, еле сюда дополз.

— Почему сюда?

— К тебе добирался, Долматов. К тебе, дорогой.

— Вот что, — сказал Андрей, — я оставлю вас по этим деревом и буду молчать.

— Не уходи, пожалуйста, Долматов, — быстро проговорил официант, — забери меня, спрячь. Умоляю тебя! Они меня мучат, понимаешь? — добавил он совсем уже тихо и застонал.

На миг из-за туч вышла луна, и оба они заметили, как вжалась в стену темная человеческая фигура. Тогда, превозмогая, очевидно, и впрямь невыносимую боль, официант проговорил, неожиданно перейдя на «вы»:

— Долматов, вы обязаны меня укрыть. Это приказ самого хозяина. — Он затих, скорчившись.

— Никаких хозяев у меня нет, слышите! — четко произнес Андрей. — И вообще — ничего общего с вами. Играйте сами в свою игру. Я здесь человек временный. — Он открыто обращался теперь не к официанту, а к тому или тем, кто прятался во тьме, следя за ними и ловя каждый звук. Спокойным шагом дошел Андрей до угла, а затем стремительно обежал квартал и вернулся к тому же дереву, но уже с другой стороны. Над Гусейном-заде стоял Синяев. Слышался его брезгливый, раздраженный голос:

— Ты что ж это, скотина, не смог или не захотел вывести на чистую воду большевичка! Тебе жить надоело? Я тебе помогу, коли так, — блеснул наган.

— Ладно, стреляй, — выдавил из себя официант, — все равно жить не буду: все поотбивали, все поломали мне…

— Еще не так нужно было отделать тебя, подлеца. Три слова произнести не мог, как я тебя учил, дубина! — Синяев резко повернулся и направил дуло нагана на человека, появившегося сзади.

— Какая встреча, князь, — с обычной своей иронией произнес Семен Ильич Терский.

— А-а, это вы, Мефистофель… Как всегда, появляетесь из мрака.

— Понимаю, я некстати. Вы, князь, разумеется, шли по пятам за своим счастливым соперником, а на это гнусное тело наткнулись совершенно случайно.

Наутро Андрей встретился в коридоре с Аскар-Ниязом. Бывший поручик был на удивление трезв и чем-то обеспокоен. С Андреем он поздоровался рассеянно, но очень долго смотрел вслед ему, а когда Андрей был уже у выхода, окликнул его:

— Господин Долматов! У меня новости для вас. Я только что вспомнил, что господин Шахрух Исмаили просил меня передать вам его приглашение. Он прослышал о вашем прибытии и ждет вас.

— Зачем я понадобился ему?

— Кажется, что-то стряслось с радиоприемником. — Аскар-Нияз догнал Андрея, извлек из наружного кармана визитную карточку и отдал ему.

«Высокочтимый господин Долматов, — было начертано уверенным почерком на оборотной стороне карточки, — буду счастлив видеть вас у себя в доме в среду после полудня».

На лицевой стороне было обозначено:

— Благодарю вас, поручик, — Андрей спрятал карточку.

— Кстати, — поинтересовался Аскар-Нияз, — вы вчера вернулись без особых приключений?

— Не понимаю вас.

— Здесь нужно, Андрей Дмитриевич, беречься ударов в спину. В грудь здесь не бьют.

Уже две недели Андрей служил в торговой фирме «Электро», на складе которой скопилось много неисправных радиоприемников и телефонных аппаратов. Он хотел было открыть небольшую мастерскую в сарайчике, прилепившемся к дому Мирахмедбая, но хозяин; узнав об этом намерении, сам посоветовал Андрею пойти на службу к Султанбеку.

Султанбеком звали владельца фирмы «Электро». Это был моложавый золотозубый узбек, тоже выходец из Коканда. Он по-честному признался Андрею, что в технике не силен и потому назначает Андрею сдельную плату: пять процентов стоимости каждого исправленного аппарата.

Работал Андрей по собственному желанию с утра до темноты. Торговля кончалась в восемь, а он еще долго возился на складе. Иногда к нему походя заглядывал хозяин.

— Э-э, Андрей-джан, зачем столько работаешь? спрашивал он по-русски, сияя золотозубой улыбкой успевая охватить мгновенным взглядом все вокруг: закуток, где Андрей устроил мастерскую, складское помещение, тонущее в полумраке. — Куда спешишь, чем спешишь?

— Уезжать надо, хозяин, — отвечал Андрей. Далеко уезжать.

— Зачем ехать? Сиди здесь. Работу тебе даю, жену захочешь — две найдем.

Андрей отмалчивался, улыбаясь, прищурив глаз, и продолжал копаться в паутине проводов.

Случалось, Андрей отправлялся к клиентам на дом. Однажды он попросил Султанбека, чтобы тот разрешил ему взять с собой подростка-слугу, который поможет нести инструменты. Мальчик этот, хозяин называл его Касымом, был крутолоб и весьма высок для своих четырнадцати лет. Иногда он украдкой следил за работой Андрея. Он уже знал не только названия деталей, но и их назначение, тем более что Андрей охотно рассказывал ему, что к чему.

Золотозубый Султанбек однажды с неудовольствием сказал Андрею:

— Зачем малая к своему делу приучаете? У нас говорят: из петуха муэдзин не получится.

И все же Андрей продолжал просвещать Касыма, обучать его премудростям радиотехники.

Каким-то образом о дружбе этой прослышал Аскар-Нияз; отнесся он к ней совсем по-иному.

— Э, Андрей Дмитриевич, Андрей Дмитриевич! Голуба душа, — расчувствованно произнес подвыпивший поручик. — Дать бы вам в обучение полсотни таких гололобых Касымов…

— Там, — Андрей показал на север, — это называется — техникум.

Янтарные глаза Аскар-Нияза смотрели добро, но недоверчиво.

Больше он не разговаривал с Андреем о Касыме. Но вскоре судьба свела вместе всех троих. Случилось это после визита к Шахруху Исмаили.

Слуга встретил Андрея у решетчатых ворот особняка, вежливо пропустил его, затем взял чемодан из рук Касыма и жестом преградил мальчику путь.

— Он пойдет со мной, — сказал Андрей. — Это мой помощник. Он нужен мне.

Слуга был в затруднении, но перечить не посмел.

Из глубины прихожей навстречу Андрею уже шел с распростертыми объятиями советник департамента иностранных дел господин Шахрух Исмаили.

— Не скрою, — произнес он, показывая великолепные зубы, — я счастлив, что этот дрянной немецкий ящик умолк. Благодаря этому я обрел счастье услышать ваш голос, дорогой господин Долматов. — Он театрально погрозил пальцем. — Нужно ли было ждать повода? Неужто нельзя было запросто навестить старого приятеля? — Шахрух приблизился, легонько обнял Андрея за плечи и чрезмерно внимательно заглянул ему в глаза. — Вы ли это, дорогой Андре? — спросил он и после этой, такой обычной, фразы многозначительно умолк. — Как недавно и как давно это было, — сказал он, убедившись, что Андрей выдержал его взгляд. — Наш лицей, наши наставники… Наши проказы.

Шахрух Исмаили подвел Андрея к маленькому столику и налил в рюмки коньяк.

— За нашу юность! — патетически произнес Шахрух, все так же вглядываясь в лицо Андрея.

Андрей выпил и спросил:

— Я, наверное, мало изменился за это время?

— Мы были мальчиками в те счастливые годы, — уклончиво ответил Шахрух. — Теперь мы мужчины, и даже усатые. — Он коротко хохотнул и провел пальцем по губе, украшенной тонкой черной полоской. — По скольку нам было в ту блаженную пору?

— По пятнадцати, не больше. Вот как Касыму сейчас. — Андрей приветливо кивнул мальчику, который еще не двигался с места. — Вы разрешите ему, господин Исмаили, присесть у вашего приемника. Не беспокойтесь, во всяком случае, он ничего не повредит.

— Да-да, конечно, — поспешно произнес Шахрух. Он перехватил полный обожания и благодарности взгляд, который бросил Касым на русского, и помрачнел, но сказал сдержанно: — Не забудь прочитать очищающую молитву.

— Да-да, господин, — торопливо согласился мальчик, и прежде чем прикоснуться к вещи, созданной неверными, пробормотал фразу из корана.

Шахрух поморщился.

— Ты плохо молишься, — сказал он. — Произнеси трижды всю молитву от начала до конца. — Он повернулся к Андрею: — Вы помните, конечно, дорогой Андре, нашего арабиста? Вот кто умел привить любовь к корану, понять всю неисчерпаемость этой великой книги! Как, кстати, его звали?