Архипелаг Исчезающих Островов - Платов Леонид Дмитриевич (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
– Убили?
– Пожалели. Уж очень отощал за зиму. А надо бы! Как-никак, вещественное доказательство.
– Доказательство?
– Ну, как же! Вспомни повадки и образ жизни песцов… Где живут песцы?
Я с удивлением смотрел на Андрея. Неужели?..
Дело в том, что песцы отличаются любовью к комфорту. Они не довольствуются скромным биваком на льду, как белые медведи, – живут в норах, вырытых в земле. Им обязательно требуется земля для жилья!
– Есть одно возражение, – сказал я, всей душой желая, чтобы мой друг разбил это возражение. – Известно, что в поисках пищи песцы откочевывают очень далеко. Учти: дело было весной, после зимней голодухи…
– Думал об этом. Откочевывают, да. Но не такие расстояния. Погляди на карту. Каково расстояние до ближайшей земли – то есть до острова Врангеля?.. Ага, то-то и оно! На многие сотни километров вокруг и признака суши нет… То есть на карте нет!
– Значит, ты считаешь…
– Пока не считаю ничего. Просто перед нами две фотографии. Сличаем. Та, где песец, противоречит той, где ледяная пустыня.
– Противоречит, конечно, – пробормотал я, с надеждой глядя на фотографии. – Загадочная картинка: где острова? Может, погребены под снегом? Но ведь сказано: горы высотой до небес?..
Смуглая рука протянулась сзади, схватила снимок песца.
– Нет, вы всмотритесь в него! – потребовала Лиза. – Уши торчком, глаза – как бусинки. Сторож тайны!.. Ну только что не говорит. Скрытный!
Глава четвертая
ПОСЛЕДНИЙ МИРАЖ
На следующий день вышли газеты с фотоснимками Восточно-Сибирского моря.
Большинство читателей почти не обратили на них внимания. Интересовали подробности спасения людей с “Ямала”. Почти незамеченными прошли следующие слова в одной из статей:
“Попутно решена проблема гипотетической земли к северо-западу от острова Врангеля, о существовании которой высказывались догадки до революции; полеты двух научных работников на самолетах, эвакуировавших команду “Ямала”, с очевидностью показали, что земли в этом районе нет…”
Однако заграничная, главным образом американская, печать придала большое значение моим фотоснимкам. Их напыщенно именовали “беспристрастным рефери”.
“Фотографический аппарат рассудил людей, – заявлял, например, “Манхэттен кроникл”. – Земли в этом районе нет. Земли и не могло быть. Иначе ее нашел бы Текльтон. Глупо было сомневаться в этом”.
Расторопный корреспондент “Манхэттен кроникл” в Москве перетряхнул старые журнальные комплекты и вытащил на свет известную читателю статью Петра Ариановича “О возможности нахождения острова или группы островов…”. Мало того: он заинтересовался мною и Андреем и разведал наши биографии.
То, что мы учились когда-то у Петра Ариановича, придавало всему, в понимании американца, привкус сенсации:
“Ученики опровергают учителя!”, “Конец арктической сказки”, “Текльтон был прав!” Тройной заголовок оглушал, сбивал с ног!
По нашему адресу корреспондент рассыпался в комплиментах. Больше всего пришлась ему по душе наша “объективность”, “свободная, – как он писал, – от мелочного и узкого национального самолюбия!”
Читатель, я думаю, поймет, какие ощущения пробудила в нас эта статейка.
– Хвалят? – спросил я, поднимая глаза от газетного листа.
– Хвалят, черт бы их побрал!
Лицо моего друга было красно, сердито, сконфужено. Такое лицо было, наверно, и у меня.
Мы сидели друг против друга в библиотеке. Только что получены были последние иностранные газеты и журналы с откликами на спасение “Ямала”.
– А помнишь афоризм: “Скажи, кто тебя хвалит, и я скажу, кто ты”?
Да, афоризм был колючий.
О такой ли похвале мечтали мы с Андреем?!
Андрей решительно отодвинул пеструю пачку журналов и положил на стол блокнот.
– Вот смотри. Набросал вчера. Давай условимся, о чем говоришь ты, о чем я. О песце я? Хорошо… Тогда обоснуй довод насчет тумана. Вспомни Норденшельда, открытие Северной Земли…
Предстояло выступить в Ленинграде с кратким сообщением о научных итогах экспедиции по спасению команды “Ямала”. Нами был проведен ряд интересных гидрографических и метеорологических наблюдений. Но “гвоздем программы”, по-видимому, считалось “решение проблемы Земли Ветлугина”.
В поезде еще раз всесторонне продумали свою аргументацию. Да, песца и туман можно считать довольно убедительными доводами.
Конференц-зал научно-исследовательского института был полон.
Поздоровавшись со знакомыми, я и Андрей поспешили занять места. Тотчас же председатель постучал карандашом по столу:
– Слово для вступительного доклада предоставляется кандидату географических наук Союшкину!
Кому?
Я удивленно вскинул глаза.
На трибуне стоял человек примерно моих с Андреем лет. Левой рукой он то и дело поправлял хлипкое пенсне-клипс и даже вскидывал голову, чтобы оно не сползало с носа.
Прямые волосы его были зачесаны набок и блестели, точно на них навели глянец сапожной щеткой. Он был похож на морского льва в водоеме и гордо пофыркивал на публику из-за графина с водой.
Первых слов я не разобрал, поглощенный изучением его наружности. Затем донеслось:
– Нет больше “белых пятен” на земле! Период открытий закончен. Все уже открыл, взвесил, измерил человек. Мир обжит нами, мы знаем его теперь, как собственную свою собственную комнату…
Он высмеял провинциального учителя географии, страдавшего манией величия, осмелившегося поднять руку на общепризнанный – мировой! – авторитет Текльтона. Не смехотворны ли были его претензии считать себя чуть ли не “открывателем островов”, призванным исправить “ошибку Текльтона”, хотя сам он, как известно, в Арктике никогда не бывал?
– Итак, из перечня гипотетических, то есть предполагаемых, земель выброшена еще одна. Полеты советских исследователей (короткий полупоклон в нашу сторону) над Восточно-Сибирским морем перечеркнули буквы “С.с.” – “существование сомнительно” – заодно с сомнительной землей!
Он сделал решительный, немного театральный жест в воздухе, точно крест-накрест перечеркивал тайну Земли Ветлугина.
Раздались разрозненные хлопки.
Я покосился на Андрея. Он сидел, глядя прямо перед собой, сжав губы.
Докладчик сошел с трибуны и бочком двинулся к своему месту, обходя сидевших за столом, точно боясь, что кто-нибудь из членов президиума невзначай толкнет его или подставит ножку.
– Он? – шепнул я Андрею.
– Как будто он!
Неужели же это был наш зубрила Союшкин?
Но председатель уже выжидательно улыбался со своего места:
– Слово – участнику спасательной экспедиции товарищу Ладыгину!
Я поднялся на трибуну.
Впоследствии московский корреспондент “Манхэттен кроникл”, присутствовавший, как выяснилось, на заседании, вышутил меня. Он написал, что оратор “напустил много туману в свое выступление”.
Это был каламбур, потому что я говорил именно о тумане.
Что делать! Тумана в Арктике было в самом деле слишком много, но, как ни странно, это как раз и помогало уяснить положение.
Я начал с того, что поблагодарил за характеристику, данную фотографиям.
– В Америке их назвали “беспристрастным рефери”. Пусть так. Рефери так рефери… Все ли участники обсуждения имеют на руках альбомы с репродукциями?.. Очень хорошо. Попрошу, в таком случае, обратить внимание на то, что всюду между ярко освещенными пространствами льда видны длинные полосы тумана. На репродукции номер один туман занимает почти треть снимка. На репродукции номер четыре – не меньше половины. А это, как станет ясно из дальнейшего, имеет немаловажное значение.
В зале хлопотливо зашелестели страницами, перелистывая альбом.
– Позволю себе, – продолжал я, – напомнить случай с Нобиле. В 1928 году его дирижабль пролетел всего в пятнадцати километрах от Северной Земли, и она осталась не замеченной в тумане. Ни Нобиле, ни спутники его не смогли увидеть внизу огромный архипелаг, несмотря на то, что координаты его были известны.
