Тарзан и потерпевшие кораблекрушение - Берроуз Эдгар Райс (бесплатные версии книг .txt) 📗
Перед полковником Ли встала дилемма. Теперь только четверо обладали оружием – явно недостаточно для обороны лагеря; он не мог отправиться и на поиски Патриции, оставив Пенелопу без защиты, а также не мог разделить свою небольшую вооруженную группу, ибо даже вчетвером им вряд ли удастся отразить еще одну атаку Шмидта или майя, если те будут иметь численное превосходство, и, конечно же, не приходилось надеяться на то, что вчетвером им удастся взять приступом город Чичен Ица и освободить Патрицию.
В то время, как полковник безуспешно ломал голову над этими проблемами, Патрицию Ли-Бердон привели в тронный зал Сит Ко Ксиу, короля острова Аксмол, и командир конвоя доложил королю:
– Благородный Ксатл Дин приказал доставить эту пленницу к нашему королю и повелителю, сам же он со своими воинами проследовал дальше, чтобы атаковать лагерь чужеземцев. Произошло сражение, ибо мы слышали непонятные звуки, которыми эти белые люди убивают, но чем закончился бой, мы не знаем.
Король закивал головой.
– Ксатл Дин правильно поступил, – сказал он.
– Отлично поступил, – добавил Чал Ип Ксиу, верховный жрец. – Из этой женщины получится достойное жертвоприношение нашим богам.
Сит Ко Ксиу оценивающе оглядел белую девушку и нашел, что она прехорошенькая. Он впервые в жизни видел белую женщину, и ему вдруг пришла в голову мысль, что будет жалко отдавать ее какому-то богу, который может ее и не пожелать. Вслух он не осмелился об этом сказать, но подумал, что девушка слишком красива для любого бога, и, в действительности, по меркам любой расы, Патриция Ли-Бердон была красавицей.
– Я думаю, – произнес король, – что подержу ее некоторое время у себя в служанках.
Верховный жрец Чал Ип Ксиу взглянул на короля с хорошо разыгранным удивлением. На самом деле, он ничуть не удивился, поскольку знал своего короля, который уже отнял у богов несколько симпатичных жертв.
– Раз уж она выбрана для богов, – произнес он, – то боги разгневаются на Сит Ко Ксиу, если он оставит ее для себя.
– Хорошо бы устроить так, – сказал король, – чтобы ее вообще не выбрали или, по крайней мере, хотя бы не сразу. И мне кажется, что боги не очень-то ее и захотят.
Патриция, напряженно вслушивающаяся в разговор, смогла понять его суть.
– Бог уже выбрал меня, – промолвила она, – и он разгневается, если вы причините мне зло. Сит Ко Ксиу изумился.
– Она говорит на языке майя, – обратился он к верховному жрецу.
– Но не в совершенстве, – заметил Чал Ип Ксиу.
– Боги говорят на своем языке, – продолжала Патриция. – Им ни к чему говорить на языке простых смертных.
– А что если она богиня? – спросил король.
– Я подруга Че – Повелителя леса, – сказала Патриция. – Он уже и без того сердит на вас за то, как вы к нему отнеслись, когда он приходил в Чичен Ица. Если вы благоразумны, то отведете меня к нему обратно. В противном случае он вас покарает.
Король почесал в затылке и вопросительно посмотрел на своего верховного жреца.
– Тебе должно быть известно о богах все, Чал Ип Ксиу. Тот, который приходил в Чичен Ица, действительно Че – Повелитель леса? Это был бог, которого ты посадил в деревянную клетку? Это был бог, который похитил жертву со священного алтаря?
– Нет, не бог, – твердо заявил верховный жрец. – То был простой смертный.
– Тем не менее, мы не должны поступать опрометчиво, – продолжал король. – Может, на время забрать девушку? Пусть ее отведут в Храм Девственниц, и глядите, чтобы с ней обращались хорошо.
Чал Ип Ксиу вызвал двух жрецов рангом пониже и велел им отвести пленницу в Храм Девственниц.
Патриция видела, что не произвела большого впечатления на верховного жреца, в отличие от короля, но, по крайней мере, получала отсрочку, которая даст возможность Тарзану и остальным, если они поспешат, выручить ее. И, когда ее уводили из дворца, девушка не особенно волновалась и даже смогла оценить красоты Чичен Ица.
Впереди высилась огромная пирамида, построенная из плит застывшей лавы. Девушку повели по крутым ступеням боковой грани пирамиды к храму на вершине, украшенному разными фигурами. Здесь ее передали верховной жрице, которая отвечала за храм, в коем содержалось около пятидесяти девушек из знатных семей, ибо считалось большой честью добровольно вызваться на эту службу. Они поддерживали огонь в священных очагах и подметали полы в помещениях храма. При желании любая из них могла вернуться в мир и выйти замуж; их стремились взять в жены воины и представители знати.
Патриция вышла к колоннаде храма и стала глядеть на раскинувшийся внизу город Чичен Ица. Вокруг подножия пирамиды тесно в ряд стояли дворцы и храмы. За городской стеной виднелись соломенные крыши простолюдинов, а дальше до самых джунглей тянулись поля. Патриции почудилось, будто она перенеслась на много веков назад на древний Юкатан.
Тарзан затаился среди буйной растительности, наблюдая сверху за людьми. Он понимал, что не стоит и пытаться выйти на открытое пространство, где он окажется лицом к лицу с четверкой до зубов вооруженных бандитов, имея при этом один только лук. Тарзан собирался действовать по-своему и ничуть не сомневался, что сумеет вызволить Джанетт, не подвергая свою жизнь бессмысленному риску.
Он подождал, пока бунтари подошли поближе, и ласкары сбросили на землю свою поклажу, затем приладил стрелу и, натянув тетиву с такой силой, что наконечник стрелы коснулся большого пальца левой руки, тщательно прицелился. Тетива зазвенела, и в следующий миг Краузе вскрикнул и повалился на землю лицом вниз. Стрела поразила его в самое сердце.
Люди в ужасе озирались по сторонам.
– Что случилось? – крикнул Убанович. – Что с Краузе?
– Он мертв, – ответил Шмидт. – Кто-то убил его стрелой.
– Человек-обезьяна, – констатировал Абдула Абу Неджм. – Кто же еще?
– Где он? – спросил Шмидт.
– Я здесь, – раздался голос Тарзана. – И стрел у меня достаточно. Джанетт, идите прямо на мой голос и заходите в лес. Если кто-нибудь попытается остановить вас, он получит то же, что и Краузе.
Джанетт быстрым шагом пошла к лесу, и никто не посмел задержать ее.
– Проклятый дикарь! – проорал Шмидт и разразился потоком ужасных ругательств. – Он от меня не уйдет! Сейчас я его прикончу!
Шмидт вскинул ружье и выстрелил в сторону леса, откуда звучал голос Тарзана.
Снова зазвенела тетива, и Шмидт, схватившись рукой за торчащую из груди стрелу, упал на колени и завалился на бок. В тот же миг Джанетт вошла в лес, и Тарзан спрыгнул на землю рядом с ней.
– Что произошло в лагере? – спросил он, и девушка вкратце рассказала о минувших событиях.
– Значит, они позволили Шмидту с его шайкой вернуться, – сказал Тарзан. – Полковник меня удивляет.
– Во всем виновата его противная старуха, – объяснила Джанетт.
– Пошли, – решил Тарзан. – Нужно как можно скорее возвращаться.
Тарзан перекинул девушку через плечо и взобрался на дерево. Вскоре они оказались на подступах к лагерю «Сайгона», а в это самое время к стоянке Шмидта подходили де Гроот, Тиббет и двое матросов.
Де Гроот окинул быстрым взглядом лагерь, но Джанетт не обнаружил. На земле лежали двое, а поодаль в кучку сбились перепуганные ласкары.
Первым де Гроота со спутниками увидел Абдула, который, поняв, что те пришли с желанием отомстить и что пощады не будет, вскинул ружье и выстрелил. Но промахнулся. Де Гроот и Тиббет бросились вперед, стреляя на ходу. Матросы, вооруженные лишь острогами, бежали следом.
Завязалась короткая перестрелка. Ни та, ни другая сторона потерь не понесла. Тогда де Гроот опустился на колено и тщательно прицелился. Его примеру последовал и Тиббет.
– Возьмите на себя Убановича, – крикнул де Гроот. – Я беру араба. – Оба ружья выстрелили почти одновременно. Убанович и Абдула упали на землю. Перед смертью пламенный большевик успел прошептать: «Да здравствует мировая революция!», а Абдула Абу Неджм грязно выругался по-арабски.
Де Гроот и Тиббет, а за ними оба матроса рванулись вперед, готовые прикончить любого, решившего оказать сопротивление, однако Убанович, араб и Краузе были мертвы, а Шмидт корчился и стонал от боли, неспособный на какие-либо действия.
