Матиас Шандор - Верн Жюль Габриэль (читать книги регистрация .TXT) 📗
В эту минуту полицейский отряд проскакал мимо дома Феррато. Теперь граф Шандор и Иштван Батори, укрывшись в доме корсиканского рыбака, могли считать себя в относительной безопасности хотя бы на эту ночь.
Дом Андреа Феррато стоял не в самом городе, а шагах в пятистах от его стен, ближе к гавани, на скалистом массиве над отмелью. Перед ним, менее чем в кабельтове, море, пенясь, разбивалось о береговые рифы, сливаясь вдали с линией горизонта. На юго-западе выступал, закругляясь, высокий мыс, защищавший маленькую Ровиньскую бухту.
Небольшой одноэтажный домик Андреа Феррато состоял из четырёх комнат; две выходили окнами на улицу, две другие – на противоположную сторону. К дому примыкала дощатая пристройка, куда складывали рыболовные снасти. Андреа рыбачил на парусной лодке «баланселе» длиной в тридцать футов, с квадратной кормой и оснащённой длинной реей с треугольным парусом; такое судно очень удобно для ловли рыбы тралом. Когда рыбак не был в море, лодка стояла на якоре, под защитой скал, а маленький ялик, в котором Феррато добирался до неё, лежал на песчаной отмели. Позади дома был небольшой участок, обнесённый оградой, где среди шелковиц, оливковых деревьев и виноградных лоз росли на грядках овощи. По другую сторону ограды протекал ручей шириной в пять-шесть футов, отделявший участок рыбака от невозделанной земли.
Таков был скромный, но гостеприимный дом, куда провидение привело беглецов, таков был его хозяин, рисковавший жизнью, чтобы их спасти.
Как только рыбак затворил дверь, граф Шандор и Иштван Батори внимательно оглядели помещение, в котором очутились. Это была самая большая комната в доме, очень опрятная и даже убранная со вкусом – всюду видна была рука заботливой хозяйки.
– Прежде всего вам надо перекусить, – сказал Феррато.
– Да, мы ничего не ели со вчерашнего дня и умираем с голода!
– Слышишь, Мария? – сказал рыбак.
В одно мгновение на столе появились небольшой кусок свинины, рыба, хлеб, фляга с местным вином, изюм, два стакана, две тарелки и чистая салфетка. Комната освещалась трехфитильной лампой, горевшей на масле, по-здешнему – "вельоне". Граф Шандор и Иштван Батори сели за стол, они падали с ног от голода.
– А что же вы сами? – спросил граф.
– Мы уже отужинали, – ответил Феррато.
Изголодавшиеся беглецы с жадностью набросились на еду, предложенную им так просто и с таким радушием. Но в то же время они внимательно разглядывали рыбака, его сына и дочь, которые уселись в углу и молча смотрели на них.
Андреа Феррато исполнилось в то время сорок два года. Его загорелое лицо, с выразительными чертами и живыми чёрными глазами, казалось строгим и немного печальным. Одет он был как все рыбаки Адриатического побережья, а под платьем его угадывалось сильное мускулистое тело.
Мария, фигурой и лицом напоминавшая покойную мать, была высокая, стройная девушка, скорее красивая, чем хорошенькая. Жгучие чёрные глаза, тёмные волосы, смуглый румянец – всё говорило, что в её жилах течёт горячая корсиканская кровь. Многочисленные обязанности и заботы, с детства лежавшие на ней, сделали её серьёзной не по летам. Движения её были спокойны и неторопливы, но в этой тихой и сдержанной девушке чувствовалась скрытая энергия, которая всегда приходила ей на помощь в трудные минуты жизни и могла поддержать её в любых испытаниях. К ней уже сватался не один молодой рыбак с побережья, но она и слышать не хотела о замужестве. Разве её жизнь не принадлежала целиком отцу и младшему братишке, которого она нежно любила, – ведь она заменяла ему мать!
Луиджи был мальчик смелый, решительный и трудолюбивый, он уже успел привыкнуть к суровой жизни рыбака: отец брал его с собой в море в дождь, в ветер и непогоду, и мальчик держался молодцом. Он обещал со временем стать крепким, статным парнем, отважным моряком, настоящим морским волком, которому нипочём любая опасность. Отца ей любил, в сестре же души не чаял.
Граф Шандор внимательно изучал лицо рыбака и его детей, которых связывала такая трогательная любовь. Хорошие, простые люди, на них вполне можно положиться, в этом граф не сомневался.
Когда всё было съедено, Андреа Феррато встал и подошёл к графу Шандору.
– А теперь вам надо выспаться, господа, – просто сказал он. – Никто не знает, что вы здесь. Завтра мы решим, что делать дальше.
– Нет, Феррато! – возразил граф. – Мы подкрепились и восстановили силы. Мы должны сейчас же уйти. Наше присутствие слишком опасно для вас и вашей семьи.
– Да, надо уходить, – сказал Иштван Батори. – Господь наградит вас за всё, что вы сделали для нас.
– Ложитесь спать, – повторил рыбак, – это самое разумное, что вы можете сделать. Нынешней ночью берег будут строго охранять. На всём побережье судам запрещено выходить из портов, – сегодня предпринять ничего нельзя. Оставайтесь у меня.
– Хорошо, если вы так хотите, – проговорил граф.
– Да, я так хочу.
– Ещё один вопрос – когда здесь узнали о нашем побеге?
– Сегодня утром. Рассказывают, что в башне Пизино вас было четверо. Вы двое бежали. Третьего, говорят, скоро выпустят…
– Это Саркани! – вырвалось у Матиаса Шандора, но он тотчас же подавил вспышку гнева, вызванную ненавистным именем.
– Ну, а четвёртый? – спросил Иштван Батори, боясь услышать ответ.
– Четвёртый ещё жив, – ответил рыбак. – Казнь отложили.
– Он жив! – воскликнул Батори.
– Не иначе, как нам хотят доставить удовольствие умереть всем вместе и ждут, пока нас поймают, – иронически заметил граф.
– Проводи гостей в заднюю комнату, Мария, – сказал Феррато. – Да смотри, не зажигай огня. Не надо, чтобы в окне видели свет сегодня вечером. Потом можешь лечь. Мы с Луиджи будем сторожить.
– Хорошо, отец, – откликнулся мальчик.
– Пожалуйте сюда, господа, – сказала Мария.
Крепко пожав руку рыбаку, граф Шандор и его товарищ прошли в заднюю комнату, где для них уже были приготовлены два толстых тюфяка, набитых маисовой соломой. Наконец-то они могли хоть немного отдохнуть после всего, что им пришлось пережить.
Тем временем Андреа Феррато и Луиджи вышли из дома посмотреть, не бродит ли кто-нибудь поблизости на отмели или за ручьём. Никого. Беглецы могли спокойно спать до восхода солнца.
Ночь прошла без всяких происшествий. Рыбак несколько раз выходил из дома, но не заметил ничего подозрительного.
Рано утром, 18 июня, когда его гости ещё спали, Андреа Феррато отправился на разведку. Он дошёл до центра города, обойдя все причалы. Там и тут стояли небольшие группы людей, оживлённо обсуждая последние новости. Накануне по городу были расклеены объявления, извещавшие о побеге заключённых, о вознаграждении, обещанном за их поимку, и о наказании, ожидавшем того, кто поможет им скрыться. Все говорили только об этом. Рассказывали всевозможные новости, передавали довольно туманные слухи. Однако было ясно, что графа Шандора и Батори не видели в окрестностях города, и "никто не подозревает, что они находятся в этой провинции. Но к десяти часам утра, когда отряд жандармов с бригадиром во главе вернулся в Ровинь после ночного дозора, распространился слух, что сутки назад на берегу канала Лема видели каких-то двух неизвестных. Жандармы обшарили всю местность до самого моря, но безрезультатно. Беглецы бесследно исчезли. Неужели им удалось добраться до побережья, достать лодку и бежать в другую часть Истрии или даже перейти австрийскую границу? Многие считали, что это возможно.
– Ну и слава богу! – раздавалось в толпе. – Пусть лучше пять тысяч флоринов останутся в казне.
– И пусть они пойдут на что-нибудь другое, только не на плату за подлый донос!
– Хоть бы им удалось спастись!
– Не сомневайтесь, дело сделано! Они уже в безопасности, на итальянском берегу!
Все эти разговоры крестьян, рабочих и буржуа, толпившихся перед объявлениями, показывали, что симпатии населения, которое в этой части Истрии состоит из итальянцев и славян, на стороне осуждённых. Австрийские власти понимали, что среди этих людей вряд ли найдётся доносчик, поэтому сами принимали все меры, чтобы разыскать беглецов. Со вчерашнего утра вся полиция, все отряды жандармов были подняты на ноги; депеши так и летали взад и вперёд между Ровинем, Пизино и Триестом.
