Очертя голову (ЛП) - Шустерман Нил (читаем книги онлайн .txt) 📗
Увидев меня, Квин сел:
— Привет, братишка! Погляди-ка, кому досталось лучшее место на карусели!
Последняя наша встреча оказалась для меня тяжелым откровением: никогда не подозревал в нем такого отчаяния и пустоты внутри. Не уверен, что вот это — божественный Квин, повелитель всего зримого — лучше.
Страж толкнул меня в шею, заставляя упасть на колени. Розовые лепестки ничуть не смягчили удара моих коленных чашечек об пол.
— Пади ниц перед фараоном!
— Да ладно, расслабься, — ответил Квин. — Позволь рабу приблизиться.
Страж неохотно убрал руку с моей шеи и позволил мне встать. Я поднялся на подиум, где брат блаженствовал, как свинья в дорогущей луже. Он ухмыльнулся и поднял жезл — гнутый скипетр египетских правителей:
— Зацени чесалку для спины! Нигде не купишь!
Брат так ушел в свою фантазию, настолько вжился в нее, что я не знал, как до него достучаться. Как будто Квин снова висел на рельсах и не видел приближающегося поезда. «Я не могу тебя спасти от тебя самого», — хотелось мне сказать, но слова не шли наружу.
Брат разулыбался:
— Онемел, да? Неудивительно!
— Время уходит, — выговорил я наконец. — Уже почти рассвело.
Он выглянул в огромное окно, в которое было видно небо безвременного и неизменного цвета индиго:
— Не похоже что-то на рассвет.
— Нет, в реальном мире. Там, где время имеет значение.
Квин воровато огляделся и наклонился к моему уху:
— Не порти мне удовольствие! — прошептал он. И я увидел под слоем блеска и величия пустоту и отчаяние, которые никуда не исчезли. — У тебя есть своя жизнь, оценки, стипендия университета. Пусть и у меня будет хоть что-то!
Что я мог сказать на это болезненное стремление чем-то заполнить пустоту?
— Квин… Ты не понимаешь, что здесь происходит. Каким бы пустым ты себя ни чувствовал, это место не заполнит пустоту. Все это… что-то вроде сахарной ваты: и голода не утоляет, и под конец плохо будет.
Брат оглядел десятки придворных, готовых исполнить любой его каприз:
— Если мне придется провести остаток жизни в заточении, тут не так уж и плохо. — Он снова откинулся на диванчик и сделал знак рабыне, немедленно протянувшей ему засахаренный финик. — Великий Тутанхамон никому не уступает! — заявил он достаточно громко, чтобы слышали все вокруг.
— Великого Тутанхамона убил его же советник!
— Кстати, это так и не доказали, — раздался знакомый голос. Из-за столба вышла Кассандра.
— Познакомься с моим советником, — провозгласил Квин.
Девушка выглядела прекрасно: подведенные глаза, позолоченное платье, — необычная и непобедимая. Но я уже видел, что она может испытывать страх. Теперь этого не скрыть никаким макияжем.
— Если тебе приспичило испортить нашу вечеринку, хотя бы съешь что-нибудь. — Она махнула рукой в сторону горы яств и придворных, набравших полные тарелки. Впрочем, никто не ел. Все смотрели на нас.
— Почему бы тебе не сказать ему, как закончится этот аттракцион? — спросил я, потому что уже догадывался, какой будет ответ.
— О, роскошно! — подмигнула Кассандра. — Пышной церемонией в Долине Фараонов.
Квин просиял:
— Вот видишь! А ты волновался.
— Вообще-то, их там закапывают! — ответил я.
Тут один из придворных повалился на землю, как тряпичная кукла. Никто как будто не заметил.
— Кто это? — спросил я.
Тут брат немного растерялся:
— Похоже… дегустатор.
Я оглядел выжидающих придворных: никто так и не притронулся к еде.
Квин поднес руку к животу:
— Что-то мне нехорошо… — Он, спотыкаясь, добрел до дивана. Рабыня попыталась скормить ему еще один финик, но брат отвел ее руку. — Почему у меня кружится голова?
— Испытание себя проявляет, — ответила Кассандра.
Я постарался говорить не слишком отчаянно:
— Предлагаю сделку. Отпусти моего брата, и я сдамся прямо сейчас, на шестом испытании.
За моей спиной зашептали:
— Шестое испытание, шестое испытание…
Когда шепотки затихли, внимание придворных стало еще более напряженным. Их явно впечатлило, как далеко я зашел, и девушка тоже это поняла:
— Самопожертвование… Какая прелесть! Но зачем мне сделка, когда вы оба у меня в руках?
Квин упал на колени, держась за живот:
— Блейк… помоги!
Я бросился к нему, но стражи схватили меня. Даже если бы удалось освободиться, что бы это дало?
— Тебе его не спасти, — сказала Кассандра. — Ты никого не спас десять лет назад, не получится и сейчас.
Десять лет назад? Я впал в бешенство:
— Автобус подрезала ты, а не я!
— А ты позволил им умереть!
— Неправда! — Я как будто снова превратился в того мальчика и бился, бился, бился о ее обвинения, как колотил тогда в дверь аварийного выхода.
Чем больше я злился, тем спокойнее становилась она:
— Они погибли, потому что ты плохо пытался открыть ту дверь.
— Мне было семь лет!
Квин свернулся калачиком и застонал. Девушка права: я не мог спасти брата. Может, и никогда не мог. Но вдруг он еще мог сам себя спасти?
— В каждом испытании есть выход! — крикнул я, надеясь, что Квин еще не потерял сознание окончательно и слышит меня. — Выход есть всегда!
Когда стражи вывели меня, Кассандра покачала головой:
— Только не для фараона.
У египтян нет казематов — их придумали в средневековье, — но катакомб у них достаточно. Меня бросили в местечко, очень напоминавшее подвалы, где людей оставляли гнить заживо. Слово для них — oubliette — есть только во французском, но ставлю что угодно на то, что их придумали в Египте.
Стражи молча бросили меня в камеру. Перед этим у меня отобрали часы, посчитав, что они мне больше не потребуются. Кроме них, ни один предмет не оставался со мной от горки к горке и ничто больше не напоминало, что ночь на исходе. Потом стражи подкатили ко входу огромный валун, с грохотом запечатавший меня навеки. Просто оставить меня умирать было совсем не в духе Кассандры, но, возможно, я так напугал ее, что она хотела избавиться от меня поскорее.
Рядом что-то зашевелилось, и я застыл на месте, тут же представив себе, что это может быть. Крыса? Кобра? Скорпион?
В крыше обнаружилась крошечная щель, через которую никак нельзя было пролезть, зато проникало немного света. Когда глаза привыкли к темноте, я попытался разглядеть, наедине с чем меня заперли.
Оказалось, что не «с чем», а «с кем». Еще один узник! Его приковали к стене подземелья и явно оставили так надолго, потому что выглядел он очень ослабевшим. Однако же совсем не удивился, увидев меня:
— Привет, Блейк. Черт, ну ты и вырос!
Меня как будто снова ударили прутом по голове.
— Папа?
— Вот мы и встретились. Тебя, по крайней мере, не приковали к стене.
Я зажмурился. Это невозможно. Испытание играет со мной шутки. И ничего другого.
— Это не ты! — выдохнул я сквозь стиснутые зубы. — Ты подделка. Мой отец сейчас где-то в Орегоне с новой семьей.
— Вообще-то, в Айдахо.
— Молчи! — Я снова открыл глаза, пытаясь отогнать видение, но ничего не вышло. Если и был кто-то под солнцем, с кем я не то что кататься — видеться не хотел, то это он. Я давным-давно вычеркнул этого человека из памяти. Я едва его помнил. — Ты настоящий?
— Откуда мне, черт возьми, знать?
Поток ненужных, вредных чувств затопил мою волю и здравый смысл. Этого только не хватало. Как будто мало у меня других скелетов в шкафу, кроме него.
— Твои проблемы. Я здесь, хочешь ты этого или нет, — заметил отец.
— Я ничего не говорил.
— Разве?
Я все-таки получил ответ. Он прочитал мои мысли, значит, это иллюзия. Просто парк снова залез мне в голову и вытащил оттуда еще один способ отвлечь меня, пока время течет. Сразу стало ясно, почему лицо папы скрывала тень. Я плохо помнил, как он выглядит, и аттракцион не мог вылить на меня то, чего я сам ему не дал. Я все это понимал, а еще осознавал, что это мало что меняет, потому что часть меня сознанию не повиновалась. Та самая часть, которая подпрыгивает, когда в ужастике из ниоткуда выскакивает монстр. Та самая часть, которая не перестает удивляться фокусам, хотя и ясно, что это просто ловкость рук. Она верит тому, что видит, а сейчас я видел отца.
