Неожиданная Россия (СИ) - Волынец Алексей Николаевич (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗
От берестяной до «филькиной» грамоты
К сожалению, дошедшие до нас исторические источники не позволяют составить статистику грамотности в России ранее последних двух сотен лет. Как минимум нам известны две использовавшихся на Руси азбуки – отмершая «глаголица» и ныне здравствующая «кириллица» – и еще одна гипотетическая система древнеславянского письма «черты и резы».
В 862 году, когда по летописной легенде в Новгороде случилось «призвание варягов», один из будущих составителей славянской азбуки Кирилл (в миру Константин Философ) обнаружил в крымском Херсонесе Евангелие, записанное «руськими письменами». Вероятно, это была ныне потерянная система дохристианского славянского письма, которую вытеснил алфавит Кирилла и Мефодия после принятия Русью христианства. Уже в 863 году Кирилл и Мефодий по приказу византийского императора Михаила III Пьяницы составили первый славянский алфавит и начали перевод на него христианских текстов.
Археологические исследования показывают, что примерно тысячу лет назад на Руси начался и вплоть до монгольского нашествия продолжался заметный и устойчивый рост грамотности городского населения. Писали «кириллицей» и чуть реже «глаголицей». Берестяные грамоты и прочие письменные находки свидетельствуют о достаточно широком распространении грамотности среди духовной и светской знати, купечества и верхушки квалифицированных ремесленников.
Так, например, известно, что князь Роман Ростиславич в середине XII века основал в Смоленском княжестве несколько училищ, для которых приглашались византийские и «латинские» учителя. Есть упоминания о женском училище в Киеве XI века. Считается, что первое училище на северо-востоке Руси, в будущей Московии, основал в конце XII века князь Константин Всеволодович – в Ярославле в Спасо-Преображенском монастыре.
По итогам татаро-монгольского нашествия и общего кризиса государственности, грамотность на Руси падает. Если отец Владимира Мономаха, первый правитель Киева использовавший титул «князь всея Руси», знал пять языков, а Всеволод «Большое Гнездо», великий князь Владимирский в эпоху наивысшего расцвета Владимиро-Суздальской Руси, в юности учился в Константинополе, то первые Великие князья Московские личной грамотностью не отличались. Про победителя Мамая Дмитрия Донского летописи доносят, что «он не был хорошо изучен книгам», а Василий Тёмный в жесточайшей междоусобной войне успешно удерживал Московский престол целых 37 лет, будучи совсем неграмотным.
Первые века существования Московского государства грамотность не охватывает полностью даже высшую знать. И хотя уже Иван Грозный и его адресаты по переписке, от князя-«диссидента» Курбского до митрополита-«диссидента» Филиппа демонстрируют прекрасное образование и завидный интеллект, но в то же время половина русского дворянства остаётся абсолютно неграмотной. Кстати, по одной из версий, издавна распространённый на Руси мем про «филькину грамоту», обозначающий некую невежественную писанину, происходит от реакции царя Ивана IV на «критические» грамоты митрополита Филиппа-«Фильки»…
В конце XVI столетия из 22 бояр, засвидетельствовавших избрание Бориса Годунова на царство, неграмотными были четверо, а из 22 стольников (крупный придворный чин), присутствовавших на этой церемонии, неграмотных насчитывалось восемь. Не случайно именно при Годунове впервые в истории России возникает замысле о создании светских учебных заведений, реализации которого помешало Смутное время. Первые заведения такого рода возникнут лишь спустя век, уже при императоре Петре I.
Грамота русская и прусская
Царь Пётр на протяжении четверти века пытался создать в России централизованную систему школ, чтобы каждый губернский город имел по две школы – одну светскую и одну духовную. К концу его царствования насчитывалось около сотни училищ, в основном светских-«цифирных» и духовных-«епархиальных» школ. В 1727 году в «цифирных» обучалось немногим более 2000 тысяч человек, в 46 «епархиальных» – примерно 3000 человек. Для сравнения в Прусском королевстве в том же 1727 году населения было ровно в 14 раз меньше, чем в Российской империи, но в местной системе школ обучалось всего в два раза меньше учеников.
В расцвет правления императрицы Екатерины II, в 80-е годы XVIII века, в России действовало всего четыре десятка училищ, в которых обучалось около 5 тысяч «школяров». В это же время во Франции было свыше 300 восьмилетних и шестилетних колледжей, где получали образования около 50 тысяч молодых людей в возрасте от 10 до 20 лет – то есть в десять раз больше, чем в России.
Для рубежа XVIII–XIX веков уже имеется вполне достоверная статистика по уровню национальной грамотности для стран Европы. И Россия в этом списке занимает одно из последних мест. На 1800 год в Великобритании читать умела примерно половина населения, в Пруссии – почти 40 процентов, во Франции – около 30 процентов, в Италии – почти четверть населения, в Испании – 8 процентов. Для России образца 1800 года количество умеющих читать по разным оценкам колеблется от 3 до 5 процентов от всего населения. В этом году Российская империя располагала 315 школами, с 790 учителями и 19915 учащимися.
В 1802 году в Великобритании принят первый закон об обязательном открытии школ для малолетних. Регулярное государственное финансирование всеобщего начального образования совсем не случайно здесь началось в ходе большой реформы избирательного права, когда в 1832 году, после массовых демонстраций, была значительно демократизирована процедура выборов в британский Парламент. На 1841 год в Великобритании, судя по актам регистрации браков, две трети мужчин и половина женщин уже вполне уверенно могли расписаться за себя. Этот относительно высокий уровень грамотности, вместе со сверхдоходами от колоний и морской торговли, и обеспечил во второй половине XIX века для Великобритании статус первой империи и «мастерской мира», лидера планеты в промышленности, науке и технике.
Впервые в мире мысль о необходимости всеобщего, бесплатного и одинакового для всех начального образования была на государственном уровне озвучена в революционной Франции. И сделал это в 1791 году в докладе Учредительному собранию Французской республики такой вполне одиозный, но блестяще образованный интеллектуал Шарль Морис Талейрана, бывший королевский епископ и будущий наполеоновский министр. Революционные и наполеоновские войны затормозят введение во Франции всеобщего начального образования, хотя базу для него подготовит именно Наполеон, чья военная империя требовала массу грамотных специалистов.
Но наиболее успешная образовательная реформа в первой половине XIX века пройдёт в Пруссии. Там новый закон об обязательном всеобщем образовании был принят в 1819 году, когда впервые в мировой истории ввели государственные санкции для родителей за непосещение детьми обязательной школы. К 1840 году Пруссия, при населении в 15 миллионов, располагала уже 38 педагогическими училищами, готовившими преподавателей для почти 30 тысяч народных школ. Для сравнения, в 1842 году в Российской империи аналогичных приходских школ было всего 748, в которых обучалось менее 10 тысяч учеников. То есть в России учеников было в три раза меньше, чем школ в Пруссии (даже не в целой Германии).
Прусская конституция 1850 года на высшем законодательном уровне закрепила бесплатность обучения в народных школах, а учителя начальных школ по статусу были приравнены к государственным служащим (что было очень почетно для граждан Прусского королевства). Так же в прусских начальных школах была введена норма о соблюдении конфессиональных интересов разных групп населения (католиков и протестантов), как при открытии школ, так и в ходе получения среднего образования. Во многом эта передовая и совершенная тогда система начального всеобщего школьного обучения и предопределила стремительный экономический взлёт Германии к концу XIX века. Не зря в те десятилетия у немцев будет популярно высказывание о том, что все войны за создание Второго Рейха выиграл прусский школьный учитель…
