Меч Аркаима (СИ) - Гусев Анатолий Алексеевич (бесплатные версии книг .txt) 📗

- Памир, конечно – удивлённо развёл руками балкарец.

- И как?

- Горы как горы. Кавказ вот!- самые лучшие горы в мире!

- И самые красивые! Особенно в Чечне!

- Ты хотел сказать - в Балкарии! Там водопады и воздух чистый – чистый!

- Не знаю я не какой Балкарии!- отмахнулся молодой чеченец.

- Что? Что такое? Не знаешь?- приостановившись, притворно-удивлённо развёл руками Муса.

Они спустились с холма, надели рюкзаки и, переговариваясь, двинулись вверх по Чоролу.

ГЛАВА 13

Утро выдалось солнечным. Шумел лес, журчала по камням вода. Ночные страхи испарились. Солнце улыбалось с голубого чистого неба, разгоняя прохладу.

Пока готовили завтрак и когда его ели, Афоня расспрашивал Григория Тарасовича:

- А что это было? Неужели снежный человек?

- Да кто его знает! Чудище лесное! Эка пужинка! Вишь, как оно страх-то наводит: ты его ещё не видишь и не слышишь, а уже боишься!

- Это не призрак?

- Ну, какой призрак! Ты же сам говорил, что это был голос живого существа. И ещё, посмотри, как он дверь изломал, гад!

Доски двери снаружи были в трещинах и царапинах, но внешне сама дверь выглядела целой.

- А как же молитва-то помогла?

- Молитва успокаивает. Как всякий зверь, он чувствует, что его боятся, вот и безобразничает. А этот ещё умеет и страх наводить на человека. Когда молишься, внутренне успокаиваешься, перестаёшь бояться, он это чувствует и уходит.

- Как всё просто! А говорили – молитвой не отделаешься. Врали?

- Запугивал. Что бы вы сюда не лезли, да и мне хлопот было бы меньше. Да и проверить не помешало, насколько серьёзные у вас намерения.

- Мурад, - спросил Пётр, - а у вас есть такие молитвы?

- Конечно, есть!

- А ты их знаешь?

- Конечно! Нет!

Все засмеялись.

- А что вы смеётесь? – возмутился Мурад.- Я всю жизнь жил среди иноверцев, в смысле христиан. Для своих – я чужой, русский! Для русских – я тоже чужой, чеченец.

- Да… Не повезло!

- Причём здесь не повезло? – с жаром возразил Мурад. - Наши отцы, да и деды, не говоря о нас самих – выросли в безбожней стране. В среде агрессивного атеизма! Но религия, это, прежде всего, культура, а культура проявляется не только в религиозных обрядах, но и в фильмах, живописи, книгах. А какие книги я читал? Пушкин, Носов, Толстой, Дюма, Стивенсон, Конан Дойл – это всё христианские писатели. Книг мусульманских авторов о мусульманах фактически нет!

- Ну, что-то есть!

- Капля в море! Да не в этом дело! Всё равно принадлежность к той или иной культуре проявляется в поступках человека, в его поведении и так далее.

- А ты философ, Мурад. – сказал Григорий Тарасович. – Не ожидал. Молодец!

- Зафилософствуешь тут! Чужой среди своих! Всё равно образ мышления мусульманина отличается от православных. Хотя я и прожил всю жизнь в Москве. Многое, что для вас естественно я не понимаю.

- И, тем не менее, - вступил в разговор Афоня, - с мусульманами, мы, русские, как-то договаривались, а вот с Западом, с католиками, как-то не сложилось.

- Причём здесь это? Я вообще говорю. Не понимаю я ваших постулатов.

- Давай, парень, не будем вдаваться в теологические споры – примирительно сказал Григорий Тарасович.- Всё равно не в христианстве, не в мусульманстве мы ничего не смыслим. А конфликтов среди нас пока нет и, надеюсь, не будет! За мечём – то пойдём? Или ну его на фиг?

- Странные вопросы – конечно!

- Конечно – что?

- Идём!

- Тогда – собираемся. Разбиваемся на две группы: мы с Петром проследим за нашими друзьями, а наши многоуважаемые историки с Налькой пойдут за мечём.

- А почему я с вами? Почему, например, не Мурад?- поинтересовался Пётр.

- Потому что я не знаю, как обучают бандитов, даже бывших, а как обучают наших солдат, я знаю! Кроме того, они оба историки, им меч интересней, чем слежка – игра в казаки-разбойники.

- Хорошо, хотя, я не разведчик. Я просто десантник. Но как говорится: «Никто кроме нас!»

- И это правильно – одобрил Григорий Тарасович.

- Белка с кем пойдёт? – спросила Наля.

- Со мной! – удивлённо ответил Григорий Тарасович. – Вам она зачем? У тебя вон какие охранники! Вас трое и нас трое.

- А стрелять-то она умеет? – спросил, как оскорбил Мурад, вспомнив вчерашние сомнения Афанасия.

- Кто? Собака? – удивлённо спросила Наля и звонко засмеялась.

- Да нет! Вы, Анастасия.

- Ну да! – наполовину удивлённо, наполовину вопросительно в один голос ответили отец и дочь. Ответ, как поняли москвичи, был утвердительным.

Но Наля всё - таки оскорбилась. Она пристально посмотрела на Мурада, чуть прищурилась, улыбнулась уголками губ, взяла со стола варёную картошку, сняла карабин со стены, повесила его на правое плечо стволом вниз и сказала:

- А ну пойдём! Если не боишься, конечно.

Мурад гордо хмыкнул.

Они вышли из домика, за ними все остальные. Наля отдала Мураду картошку и сказала:

- Возьми её в левую руку двумя пальцами – большим и указательным и что бы большой был внизу, а остальные три я тоже видела и отойди подальше. Понятно?

Мурад кивнул, взял картошку, так как просила девушка, и отошёл ближе к Чоролу, повернулся к ней и спросил:

- Так?

- Да - ответила Наля.

Послышался щелчок - карабин снят с предохранителя!

Девушка на ходу сдёрнула карабин с плеча, вытянув правую руку, мгновенно направила его на Мурада и, не целясь, выстрелила.

Картошка в руках Мурада получила аккуратную дырочку.

- Но ты даже не прицелилась!- удивился ошарашенный Мурад, не успевший даже испугаться.

- А зачем? Это же не беличий глаз!- улыбнулась лукаво девушка.

- Да! – подтвердил Григорий Тарасович и успокоил Мурада, - Когда она стреляет белке в глаз, она целится.

- А если бы она не попала?- поинтересовался Афоня.

- Как это? – удивились отец и дочь.

- Ну, так? – пожал плечами Афоня.

- Да ну!- ответил Григорий Тарасович.- Мы с детства стреляем. Хорошо стрелять у нас в крови.

- А если картофелину на голову поставить – попадёшь? – не унимался Афоня.

Григорий Тарасович сурово нахмурился и ответил за дочь:

- Даже и пробовать не будем.

- Почему?

- Потому! Чего боишься – то обязательно случиться. Когда тот предмет, в который стреляют, держат в руке, стрелок не боится убить или тяжело ранить человека и стреляет уверенно и, естественно, попадает. А когда цель на голове, у стрелка появляется неуверенность и он может промазать, а, значить, и убить! Ещё вопросы есть?

- Нет!

- Тогда собираемся! Думаю, ваши друзья сегодня к вечеру будут здесь, на той стороне Чорола.

Cобрались они быстро.

Через два часа Григорий Тарасович задумчиво смотрел вслед уходившей по лесной тропинке лёгкой походкой привыкшего к ходьбе человека свою дочь Налю, за которой поспевали два молодых историка. Петру он чем-то напомнил Ната Бумпо, провожающего молодого Ункаса, который впервые вступил на тропу войны.

Белка недоумённо смотрела то на хозяина, то на опушку леса, где скрылась хозяйка, как бы говоря: «А мы чего стоим?»

- Нет, Белочка, - ответил ей Григорий Тарасович, - мы пойдём другим путём.

- Там дальше, – обратился он к Пете, - на той стороне реки есть прекрасная поляна, на ней, я думаю, они и остановятся. А, напротив, на этом берегу, есть отличное укрытие, где можно понаблюдать за ними.

Пётр, вставая с травы, пропел:

- Батальонная разведка

Мы без дел скучаем редко

Что ни день — то снова поиск, снова бой.

( слова из песни И. Морозова «Батальонная разведка»)

- Хорошая песня – одобрил Григорий Тарасович.

Через час c не большим они варили обед в ложбине между горой и крутым берегом Чорола. С левого берега реки эта ложбина была не видна, оттуда с воды казалось, что на другом берегу сплошная скала.

Под вечер собака насторожилась (благо ветер дул с той стороны реки). Пётр и Григорий Тарасович притаились между камней.