Воскрешение из мертвых (илл. Л. Гольдберга) 1974г. - Томан Николай Владимирович (книги онлайн полные txt) 📗
28
Алексей Русин не решается зайти к Леониду Александровичу, вернувшемуся из Тбилиси поздно вечером. Но в одиннадцатом часу слышит вдруг осторожный стук в свою дверь.
— Пожалуйста! — громко отзывается Алексей, почти не сомневаясь, что это Омегин или Фрегатов.
Не успевает он дойти до двери, как она распахивается, и Русин видит на пороге профессора Кречетова.
— Вы уже спать, наверное, собрались, а я вот…
— Да что вы, Леонид Александрович! — восклицает Алексей.- Заходите, пожалуйста! Я раньше двенадцати, а то и часа не ложусь.
— Работали, наверное?
— Нет, не работал, к сожалению. Не работается что-то…
— Я зашел к вам узнать, как тут Варя без меня? Надо бы сходить к ней, да я очень устал.
— А что с ней могло случиться? Жива-здорова, как говорится, и даже весела…
— Еще бы — кавалеров вокруг сколько! — смеется Леонид Александрович и спрашивает уже серьезно: — Какого вы мнения о ней?… Я понимаю, вам не очень удобно, но какое-то мнение должно же у вас сложиться, и боюсь, не очень хорошее. Конечно, она девушка приятная, пожалуй, даже красивая, и вообще очень хорошая. Но вот среднюю школу кончила с трудом, а об институте даже не мечтает. Нет к этому интереса. И не потому, что тупица — она по-своему очень толковая. Великолепно разбирается во всех житейских вопросах и с людьми может ладить. Даже с таким тяжелым человеком, как ее отец…
Чувствуется, что Леониду Александровичу нелегко говорить об этом, хотя он и старается не выдавать своего волнения.
— Вы уже познакомились, наверное, с ее Вадимом?- снова спрашивает он, помолчав немного.- Не нравится мне этот недоросль, и не верю я, что он в нее влюблен.
— А Варя любит его?
— Не знаю… Не уверен в этом. Ну, а что вы скажете о его приятеле?
— На меня он произвел впечатление образованного человека.
— Почему, собственно, вы решили, что он образованный?
— Он ведь физик и даже, кажется, кандидат наук…
— Ах, даже еще и кандидат! Учтем это. А мне показалось, что он и не физик вовсе.
— А кто же? Не тайный же агент? — смеется Алексей.
— Все может быть,- невольно вздыхает Кречетов.
— Эксперименты ваши имеют разве отношение к военной технике? — удивляется Алексей.
— Сейчас, дорогой мой, нет такого научного открытия, которому при желании не приписали бы военного значения,- снова вздыхает Кречетов.- В Тбилиси, например, мне сообщили, что за границей начали пописывать о какой-то «геологической» бомбе. И знаете, это не такой уж абсурд. Конечно, все это безграмотно, ибо журналисты слышали что-то, но, не поняв сути дела, истолковали слишком прямолинейно. А теперь болтают о возможности уничтожать если не континенты, то целые государства без термоядерного оружия и пагубных последствий радиации.
— А вы считаете, что это невозможно?
— Я считаю более вероятным разрушение целой планеты. Как-нибудь в другой раз объясню вам это. Во всяком случае, планету разрушить будет легче, чем какое-нибудь конкретное государство… Скорее всего, однако, идея.подобной войны — безответственная болтовня буржуазной прессы.
— Но не могли же они так вдруг ни с того ни с сего?
— Не совсем вдруг, конечно. Что-то, видимо, стало им известно об экспериментах их ученых. Может быть, даже и о наших экспериментах…
29
На следующий день сразу же после завтрака профессор Кречетов снова заходит к Русину.
— А на пляж вы не собираетесь, Алексей Васильевич? Пошли тогда вместе. Там уже вся ваша компания и моя Варя со своими поклонниками.
Профессор в светлой летней пижаме. На голове его пробковый шлем, приобретенный во время одной из заграничных командировок. В руках киноаппарат «Лада».
На пляже первым бросается к ним Корнелий:
— О, наконец-то вы, товарищ профессор! А Варя уже беспокоиться начала. Вот, пожалуйста, сюда, под зонт, а то сегодня солнце уж очень злое.
— А я его не боюсь,- беспечно смеется Кречетов.- Мне ведь и в Африке доводилось бывать.
— В командировке?
— Нет, просто так, туристом.
— Простым туристом? — удивляется Корнелий.- И вас пустили?
— Вы считаете, что я недостаточно благонадежен?
— Да нет, совсем в другом смысле…
— В другом смысле я мало для кого представляю интерес. Область слабых взаимодействий элементарных частиц — а это моя главная специальность — не является пока секретной.
— Ну, не скажите, профессор! Я ведь в этом тоже кое-что смыслю.
— Это и его специальность, Леонид Александрович,- замечает Русин, внимательно прислушивающийся к их разговору.
— Ах, даже так? — удивленно поднимает брови Кречетов.
— Ну, не совсем так,- смущенно улыбается Корнелий.- Просто готовлю диссертацию на эту тему. И вот хотел бы у вас спросить: неужели нейтрино так и не взаимодействует почти ни с каким веществом?
— Не ожидал от вас столь наивного вопроса, товарищ диссертант,- усмехается профессор.- Вы имеете хоть какое-нибудь представление о константе взаимодействия Ферми и эксперименте по упругому рассеянию антинейтрино на протонах?
Кречетов так и сыплет теперь такими выражениями, как: «волновые функции гармонического осциллятора поля», «пространственное описание квантового состояния нейтринного поля», «реперные компоненты лагранжиана» и «истинная тензорная плотность третьего ранга».
Корнелий, конечно, и сам не рад, что завел такой разговор. Вид у него очень жалкий. А Кречетов будто и не замечает его растерянности. Спросив у Корнелия, связано ли спинорное поле с существованием мелкозернистой топологии, и не получив ответа, он переходит к оценке возмущения нейтринного поля в вакуумном состоянии. Потом достает где-то лист бумаги и начинает торопливо писать на нем релятивистское волновое уравнение для нейтрино в искривленном пространстве.
Совершенно ошалевший от всего этого Корнелий кажется Русину лишившимся дара речи, и ему становится даже жалко его. А профессор Кречетов, скомкав листок с формулами, отбрасывает его в сторону и неожиданно смеется:
— Надеюсь, что после этого урока, молодой человек, вы не будете больше выдавать себя за диссертанта по таким серьезным проблемам, как слабые взаимодействия? А ухаживать за Варей можно ведь и без напускной учености. Она хоть и племянница профессора, но терпеть не может ученых разговоров.
Потом он ловко сбрасывает с себя пижаму и, демонстрируя хорошо сохранившуюся фигуру, легкой спортивной походкой идет к морю. Бросившись в воду, он плывет таким отличным кролем, что даже Алексей Русин открывает рот от удивления.
30
Никогда еще не было столь мрачного вечера в штаб-квартире корпорации свободных предпринимателей на окраине Старой Гагры. Глава ее, Корнелий Телушкин, совсем пал духом.
А Вадим еще злорадствует:
— Это тебе не православный батюшка с высшим духовным образованием. Того ты ловко вокруг пальца обвел. А тут зарвался, профессора хотел одурачить. И на кой черт было тебе физиком прикидываться да еще чуть ли не кандидатом наук? Оставался бы скромным инженером системы легкой промышленности, как и было поначалу задумано. Ну, как мы теперь к ним покажемся?
А Корнелий все еще молчит, то ли не обращая внимания на слова Вадима, то ли обдумывая что-то.
— Ты хоть понял что-нибудь из того, что говорил тебе профессор? — не унимается Вадим.- Я ведь думал, что он это и не по-русски вовсе. Но я что — я неуч, а ты-то как же?…
— Что — как же? Я специально готовился к этому разговору. Прочел о нейтрино и слабых взаимодействиях все, что. мог, но в пределах научно-популярной литературы, конечно. А он меня на уровне квантовой механики и нейтринной теории с их умопомрачительным математическим аппаратом…
— А теперь-то мы как же? Может быть, пора и удочки сматывать? Мне, откровенно говоря, чертовски все это надоело. Да и боязно…
— Боязно ему уже! А мне не боязно, и я к ним завтра же явлюсь как ни в чем не бывало.
