Через океан - - (книги хорошего качества .txt) 📗
— Да. Средство это скоро сделалось популярным в Соединенных Штатах; оно продавалось в склянках под названием масла сенекасцев. Один из питсбургских драгистов в 1849 году доказал, что его можно легко добывать из соляной шахты, разрабатываемой его отцом. Почти одновременно с этим различные химики начали перегонять и анализировать нефть. Внимание специалистов все более сосредоточивалось на том, что стали называть горным маслом Пенсильвании. В 1855 году составилась компания для поисков его в окрестностях Титусвилля, где многочисленные просачивания указывали на его присутствие в подпочве. Труды этой компании не привели к практическим результатам, но спустя несколько лет Драк, один из ее наиболее деятельных агентов, повел дело удачнее, и на его долю выпала честь пробурить первый нефтяной колодец.
— Много ли нефти давал он? — спросил Кассулэ, живо заинтересовавшись этими подробностями.
— Нет, очень мало: тысячу литров в день. Но нефть тогда продавалась сравнительно дорого — два-три франка галлон в восемь литров, если я не ошибаюсь. Следовательно, Драк открыл настоящий клад. Весть об этом получила в стране живой отклик. Везде принялись бурить колодцы. Со всех сторон являлись капиталисты, спекулировавшие на нефтеносных землях. Крошечные участки, которыми пренебрегали еще накануне, продавались иногда за тысячи долларов. Можно было видеть, как зажиточные фермеры отказывались от обработки своих полей и бросались на поиски нефти. Как и всегда в таких случаях, многие разорялись. Но успех вознаградил труды известного числа спекулянтов, и в общем, благодаря их стараниям, возникла новая колоссальная отрасль промышленности. С 1862 года Пенсильвания стала уже вывозить пятьдесят миллионов литров нефти, по меньшей мере, на семь-восемь миллионов франков, теперь же она вывозит четыре миллиарда литров в год, приблизительно на двести-триста миллионов франков.
— Мне кажется, что ей не мешало бы выказать побольше щедрости относительно Драка и его вдовы! — сказал Кассулэ. — Но разве нефть встречается только в Пенсильвании? По всей вероятности, она есть и в других местах, и ее только еще не нашли; впрочем, это и неудивительно, если принять во внимание, что она находится на глубине пятисот-шестисот метров, что почти в десять раз больше колокольни церкви Notre-Dame de Paris. Единственные места, где еще известны и разрабатываются естественные резервуары нефти, это — Пенсильвания, южная оконечность штата Нью-Йорк, и окрестности Баку у Каспийского моря.
— В Америке?
— Нет, Кассулэ! Каспийское море не в Америке, а в Азии, и вам следовало бы знать это. Чтобы отучить вас от таких необычных вопросов, я заставлю вас молчать в течение целого часа и выучить из географии главу «Азия»!
Кассулэ скорчил гримасу и, взяв с одной из полок книгу, принялся изучать главу «Азия», между тем как Раймунд снова погрузился в вычисления.
Но спустя полчаса мальчик счел, вероятно, свое географическое образование на сегодня достаточно подвинутым. Более настоятельные дела требовали его в его «министерстве»; оставив книги, он зажег переносную печь и, в качестве отличной хозяйки, принялся чистить картофель и бросать его в кастрюлю с водой.
— Ты уже подумываешь об обеде? — спросил Раймунд, взглянув на него.
— Уже поздно, — поучительно ответил Кассулэ, — и признаюсь вам, наша экспедиция по реке возбудила мой аппетит.
Эти слова снова навели молодого человека на мысли о недавнем приключении.
— Надо достоверно узнать об этом шпионе! — живо произнес он. — Завтра не забудь осмотреть все и, заметив что-нибудь подозрительное, предупреди меня вовремя!
— Да, конечно! — вскричал Кассулэ, — но если мы будем на воде, а он на берегу реки, то трудно будет поймать шпиона или даже хорошенько разглядеть его!
— Это правда… Легче было бы напасть на него там, где он и не ожидает. Ты мог бы остаться на берегу и издали следовать за катером, а я стану спускаться вниз по течению. Заметив нашего человечка, я направлюсь прямо на него и обращу его в бегство, а тебе нужно будет перехватить его на пути.
— Это будет очень забавно! Если только вы укажете мне направление, в котором он побежит…
— Не беспокойся, я сделаю это… и даже, — добавил с улыбкой Раймунд, — передам тебе это на языке телеграфа.
— Но я не знаю его! — простодушно возразил Кассулэ.
— Наоборот, ты его прекрасно знаешь, что ты мне только что и доказал, переведя по слуху депешу. Вот и завтра я буду переговариваться с тобой на этом же языке. Вся разница будет лишь в том, что вместо телеграфного ключа я сделаю это паровым свистком!
— И вы думаете, что я пойму это?
— Я в этом вполне уверен, так как твое ухо уже привыкло к такой азбуке. Что, например, значит это? — добавил Раймунд, издавая губами ряд свистков, то долгих, то коротких, соответственно линиям и точкам телеграфной азбуки.
— Направо! — ответил Кассулэ без малейшего колебания.
— А это?
— Налево!
— А это?
— Он идет к тебе.
— Превосходно! Видишь, ты по свисткам очень легко понимаешь мои мысли. Ну, а по паровым свисткам это будет еще яснее! Будь же готов завтра следовать их указаниям!
ГЛАВА II. Нефтяной король
На следующее утро, около девяти часов, Раймунд и Кассулэ заперли на ключ дверь своего походного телеграфного бюро, и привесив объявление, что бюро снова откроется в двенадцать часов дня, отправились к набережной Yellow-River. Их поджидал очень изящный паровой катер «Topsy-Turvy», стоящий под парами. На корме этого катера с зубочисткой в зубах сидел человек лет сорока восьми-пятидесяти, седой, с добродушным лицом, с голубыми глазами и с небольшой бородкой.
— Идите же скорее! — закричал он при виде молодых людей, — вот уже пять минут, как я торчу на этом месте!
— Но вы поторопились, господин Куртисс! — спокойно ответил Раймунд Фрезоль, взглянув на свои часы. — Девяти еще не било.
Эбенезер Куртисс был самым богатым человеком в Дрилль-Пите, по прозванию «нефтяной король». Он принадлежал к тем людям, которые добывают из недр земли доллары целыми миллионами. Поэтому он был о себе очень высокого мнения, — даже слишком, как говорила молва. Самоуверенность и тщеславие были его недостатками. Не думая о том, что богатством он более обязан счастью, чем личной заслуге, он наивно раздулся, как набитый мешок. Достаточно было ему высказать какое-нибудь мнение, чтобы оно становилось уже в его глазах непреложным.
Впрочем, в сущности, он был очень добрый и великодушный человек и знаток своего дела.
Привыкнув видеть, как весь свет склоняется перед его миллионами, он был удивлен спокойным достоинством Раймунда Фрезоля, которого он знал всего лишь несколько дней. Поэтому он сначала был озадачен его ответом, но, поразмыслив, рассмеялся.
— Это, конечно, моя вина! — сказал он шутливо, с некоторым оттенком снисходительности. — Вините лишь мое нетерпение, мне хочется поскорее увидеть ваши новые поплавки.
— Вот они! — ответил молодой француз, показывая кожаную сумку, которую он держал в руке. — Однако я, право, не знаю, удобно ли пробовать их сегодня: Кассулэ вчера показалось, что за нами подсматривают. Быть может, было бы разумнее в это утро покончить с этим.
И Раймунд в нескольких словах изложил план своих действий.
— Превосходная мысль! — воскликнул Эбенезер. — Я, право, был бы очень удивлен, если бы за нами не шпионили! Весь Дрилль-Питт, наверно, сгорает от желания узнать, что такое мы затеваем на реке. Я готов поклясться, что Тимоти Кимпбелль в особенности страдает бессонницей от этого.
— Так как вы согласны со мной, то мы оставим Кассулэ на суше. Он пойдет по правому берегу, тогда как мы спустимся по течению. Заметив что-нибудь подозрительное, мы немедленно подадим ему сигнал!
Решив таким образом, Раймунд взялся за руль и приказал машинисту отчаливать.
Тотчас же винт пришел в движение. «Topsy-Turvy» сначала выплыл на середину реки и приостановился тут, спускаясь по течению, пока виден был город; затем же он незаметно приблизился к правому берегу и, не торопясь, пошел вдоль него.
