Золото пустыни - Говард Роберт Ирвин (книги без сокращений TXT) 📗
О'Доннелл подавленно наклонил голову. Он стал жертвой случайных обстоятельств. Вовсе не преданность Шайбар-хану, как думал Сулейман, заставила его сбросить наследство правителя Шахразара – золото и драгоценные камни – в подземную реку. Он знал, что Сулейман плетет интриги с целью сбросить британское владычество в Индии и принести при этом в жертву миллионы невинных людей. Он знал, что Оркан Богатур, этот искатель приключений, приблизивший к себе мнимого курда, всего-навсего игрушка в руках посла. Слишком грозным оружием могли оказаться сокровища в их руках.
Возможно, что Сулейман был русским или восточным орудием русских. Возможно, что у него были какие-то свои тайные планы. Сокровища Хорезма должны были послужить этой его игре, но даже без сокровищ близость посла к трону Шахразара была серьезной угрозой для мира в Индии. Потому О'Доннелл и остался в городе, всячески пытаясь не допустить того, чтобы Сулейман навязал свою волю Оркану Богатуру. А теперь он сам оказался в ловушке.
Он поднял голову и мрачно взглянул на Сулеймана.
– Чего ты хочешь от меня? – спросил он.
– У меня есть для тебя дело, – ответил Сулейман. – Час назад один из моих секретных агентов донес мне, что воины Курука нашли среди холмов умирающего англичанина, при котором оказались важные бумаги. Я должен получить эти бумаги. Я послал человека к Оркану, а тем временем отправился за тобой, с целью тебя убить.
Однако я переменил свои намерения, когда нашел тебя; ты мне нужен живым, а не мертвым, теперь я не боюсь, что ты будешь действовать против меня. Оркан, конечно, захочет, чтобы эти бумаги попали к нему, так как англичанин был, без сомнения, тайным агентом. А я уговорю правителя послать тебя с отрядом воинов, чтобы добыть их. И запомни – приказы ты получаешь от меня, а то, что приказывает тебе Оркан, не имеет значения.
Он шагнул в сторону и пропустил О'Доннелла вперед.
Они прошли по короткому коридору, фонарик в левой руке Сулеймана светил в спину угрюмого американца. Затем они поднялись по лестнице в. широкий зал, пересекли его, вошли в другой коридор и уже оттуда попали в комнату, в которой возле окна с позолоченными рамами стоял Оркан Богатур. Открытое окно выходило во двор, обрамленный арками. За окном уже брезжил рассвет. Правитель Шахразара был разодет в атлас и расшитый жемчугами бархат, но под богатыми одеждами угадывалось сильное тело.
Тонкие черты его смуглого лица просветлели при виде почетного гостя, однако О'Доннелл никогда не забывал о том, что из-под маски радушного правителя всегда может показаться дикий степной волк, что Оркан на самом деле повелитель варваров.
– Добро пожаловать, друзья мои, – сказал туркмен, радушным жестом приглашая их в свои покои. – Только подумайте, что я услышал! В трех днях пути отсюда к юго-западу в долине Курука лежат деревни Ахмед-шаха. Четыре дня назад его люди нашли в горах умирающего человека. На нем была одежда афганца, но в предсмертный час он выдал себя. Он оказался англичанином. Когда он умер, его обыскали и нашли при нем бумаги, которые ни одна собака не могла прочитать.
Перед смертью он говорил, что побывал в Бухаре. Мне кажется, что этот феринги был английским шпионом и возвращался в Индию с бумагами, которые были бы ценными для индийского правительства. Я хочу заполучить эти бумаги. Может быть, британцы неплохо заплатят за них. Однако мне не хотелось бы самому отправляться в дорогу, и кроме того, я не хочу отправлять слишком большой отряд.
Если вдруг в мое отсутствие найдутся сокровища, тогда мои собственные люди могут не впустить меня обратно.
– В этом деле дипломатия уместнее, чем сила, – флегматично заметил Сулейман-паша. – Али эль-Гази столь же остер умом, сколь бесстрашен. Пусть он возьмет с собой отряд в пятьдесят человек и отправится в путь.
– Сможешь ли ты сделать это, брат? – взволнованно спросил Оркан.
Взгляд Сулеймана ожег О'Доннелла. Если он хотел избежать пытки огнем и мечом, то должен был произнести единственно возможный ответ.
– На все воля Аллаха, – пробормотал он. – Я могу лишь попытаться.
– Хвала Аллаху! – воскликнул Оркан. – Будь готов отправиться через час. У нас отдыхает один из уроженцев Курука, Дост-шах, сородич Ахмеда, он будет твоим проводником. Я дружен с людьми Курука. Приди к Ахмед-шаху с миром и пообещай ему золото за эти бумаги, только не слишком много, иначе он заподозрит неладное. Впрочем, действуй по своему усмотрению. С отрядом в пятьдесят человек тебе не страшны мелкие племена между Шахразаром и Куруком. А теперь я пойду отбирать для тебя людей.
Как только Оркан вышел из комнаты, Сулейман придвинулся к О'Доннеллу и зашептал:
– Ты должен заполучить эти бумаги, но ни в коем случае не отдавай их Оркану! Придумай что угодно, говори, что потерял их в горах, но доставь их мне.
– Оркана это разозлит и сделает подозрительным, – возразил О'Доннелл.
– Да, но вдвое больше его прогневит, если он узнает, какая судьба постигла сокровища Хорезма, – ответил Сулейман. – Единственный для тебя шанс остаться в живых – это повиноваться мне. И будь уверен, если твои люди вернутся без тебя и скажут, что ты исчез, по твоим следам немедленно отправится сотня всадников. У тебя нет никакой надежды в одиночку перебраться через эти дьявольские горы. И не вздумай вернуться без бумаг, если не хочешь, чтобы Оркану стало все известно. Твоя жизнь зависит от того, как ты будешь играть в мою игру, запомни это, курд!
Действительно, единственный выход для О'Доннелла заключался в необходимости играть в “игру” Сулеймана. Так он думал и три дня спустя, когда под видом странствующего курда Али эль-Гази ехал по горной тропе мимо высокого скалистого хребта.
Впереди него на костлявой тощей лошаденке ехал курукский проводник, заросший волосами едва ли не До глаз дикарь в грязном белом тюрбане, а позади единым строем двигались пятьдесят вооруженных воинов Оркана Богатура. Когда О'Доннелл оглядывался на них, его сердце наполняла гордость от сознания того, что он ведет такой большой отряд. Эти воины не были крестьянами, оторванными от полевых забот, нет, это были высокие сильные люди с повадками и внешностью ястребов; кочевники и сыновья кочевников, родившиеся в седле. Под ними были лучшие кони в этой земле наездников, а их ружья были последнего европейского образца.
– Слушайте! – курук внезапно остановился.
О'Доннелл подъехал к нему и, приподнявшись в широких серебряных стременах, повернул голову в сторону. Порыв ветра вдоль горного хребта донес эхо отдаленных выстрелов.
Воины позади О'Доннелла тоже услышали эти звуки и все как один инстинктивно схватились за ятаганы.
– Это ружья! – воскликнул Дост-шах. – В горах кто-то сражается.
– Далеко ли еще до Курука? – спросил О'Доннелл.
– Еще час езды, – ответил курук, взглянув на полуденное солнце. – За этим хребтом начинается ущелье Акбара, граница территории Ахмед-шаха. В нескольких милях от него будет Курук.
– Тогда вперед! – скомандовал О'Доннелл.
Они объехали скалу, выдававшуюся из хребта, как овечий нос, и мешавшую видеть, что творится на юге. Здесь тропа сужалась, с одной стороны ее лежала пропасть, так что всадникам пришлось спешиться и осторожно вести за собой испуганных животных.
Впереди тропа опять становилась шире и полого спускалось к ровному плато, окруженному высокими скалами. Это плато, в свою очередь, заканчивалось узким входом в ущелье, по обеим сторонам которого высились скалы в сотни футов высотой. Возле входа в ущелье стояла каменная башня, в ней были люди, и они стреляли в других, окружавших башню и прятавшихся на плато за валунами и скалистыми уступами. Однако они не стреляли в башню, и О'Доннел почти сразу это понял.
Слева от башни начиналось извилистое ущелье. В этом ущелье прятались люди, и О'Доннелл увидел, что они загнаны туда, как в ловушку. Те, кто прятался на плато, образовали вокруг ущелья своеобразный кордон и придвигались постепенно все ближе, стреляя во время движения. Люди в ущелье отстреливались, и несколько тел лежали, распростершись между скалами. Судя по звукам выстрелов, в ущелье было всего несколько человек, и те, кто был в башне, не могли прийти им на помощь. Было бы равносильно самоубийству бежать от башни к ущелью по открытому пространству.
