Говорю от имени мёртвых - Шангин Сергей (онлайн книга без .TXT) 📗
– Извините, я так не работаю, – нужно отказываться и чем скорее, тем лучше, – у меня индивидуальный метод. Я работаю с каждым клиентом строго индивидуально! Это даже не обсуждается. И я не умею, как вы выразились, кашпировать – это не по адресу! Вы понимаете, что всё это глупость? – в запале произнёс я, поздно осознав, что ляпнул явно лишнее.
Они тут, затейники от бюджета, что-то придумали, уже как-то попилили суммы, пообещав мне малую часть того, что фактически уйдёт на мероприятие, а точнее в их карманы, а я нагло так заявляю, что всё это глупость! Ну не гад ли я после этого?
– Молодой человек, выбирайте выражения, вы не дома на кухне, не с женой разговариваете, – побагровев от возмущения, взорвался Лопухов. – Сказано покашпировать, значит, будешь кашпировать, сосунок! Тебе со всем уважением подкат сделали, прогнулись перед тобой, уважаемые люди прогнулись, а ты… ты… да я тебя…
Сейчас взорвётся, а кому ошметки со стен собирать, – подумал я и выпалил в страдальца последовательностью цифр, которую, как оказалось, запомнил насмерть.
Степан Самуилович словно подавился, замолчал, не в силах сказать ни слова и смотрел на меня, выпучив глаза, как на ожившего покойника. Пауза затянулась, нужно было спасать ситуацию, пока этого недомэра удар не хватил на рабочем месте.
– Игорь Иванович передает вам привет и хотел бы переговорить по важному делу, – негромко, боясь спугнуть установившуюся тишину, произнёс я со значением.
– Игорь… Иванович? – не сразу выговорил чиновник ещё совсем недавно столь привычные для него имя и отчество непосредственного начальника.
– Игорь Иванович, – подтвердил я. – Лично и сугубо, – мне зачем-то захотелось схохмить, но шутка до цели не дошла, будучи воспринятой в буквальном смысле.
– И как же нам переговорить? Он же там, – Лопухов ткнул пальцем в потолок, – а мы здесь. Он предлагает мне тоже… того?
– Вы, вообще, знаете принципы моей работы? – возмутился я. – Приглашаете, говорите, что всё изучили, а сами глупости всякие городите! Я вас просто соединю, как два телефона и всё – говорите себе, сколько влезет, но тарификация поминутная. А деньги ветеранам так отдайте, и не по пятьсот рублей – это же насмешка над теми, кто за вас жизнь отдавал. Вот прямо сейчас при мне подпишите распоряжение об установлении справедливой суммы подарка для каждого ветерана ко дню Победы и разговаривайте со своим бывшим начальником сколько угодно! Или я пошёл?
– Сидите-сидите, куда же вы? А сколько же это справедливое будет в цифрах? Тысячу рублей, две тысячи?! – в его голосе звучало неподдельное недоверие к им же названной сумме.
– Мелко плаваете! В размере ежемесячного вознаграждения мэра этого города, к примеру.
– С ума сошли? Представляете, сколько получает мэр? А помножить это на всех стариков, которым пора на кладбище? Куда им такие деньги, побойтесь бога!
– Вот они, эти старики, когда-то воевали, под пулями в бой шли, на танки с гранатами бросались, спали в промороженных окопах, были ранены и не раз, а сегодня вы их подвиг оценили в пятьсот рублей. А что такого героического сделал мэр, получающий столь высокий оклад? Ну, назовите, хоть что-то! Ничего, кроме распила бюджета и всего того, что ему вменили наши СМИ. Надо делиться, Степан Самуилович, иначе никак, в смысле не будет вам никакой задушевной беседы с Игорем Ивановичем.
Меня откровенно злили подобные люди, на словах радеющие за народ, а на деле обирающие его всеми возможными способами. Была бы их воля, этих ветеранов давно бы похоронили всех разом, чтобы не маячили немым укором перед окнами их кабинетов, загородных домов и роскошных автомобилей. Ещё и подарки им делай, пенсии плати, о здоровье заботься хотя бы для виду, а где деньги взять, если всё давно украдено на семь кругов? От таких мразей, хоть шерсти клок и то будет прок, реальная польза для стариков.
– Хорошо, твоя взяла, парень, но давай без этого шапкозакидательства и робингудства – городской бюджет не резиновый. Скажем, по двадцать пять тысяч в виде единовременного пособия! По рукам?
Вспомнив, чем это «по рукам» закончилось для гопника, я предпочел кивнуть головой, но потребовал немедленно напечатать соответствующее распоряжение и завизировать его личной подписью Лопухова. После того, как всё необходимое было сделано, предложил ему закрыть кабинет и перейти в комнату отдыха, чтобы в приватной обстановке начать разговор. Тем более, что Игорь Иванович уже в буквальном смысле этого слова землю копытом рыл, требуя немедленно включить канал связи.
– Какого хрена ты пошёл на поводу у этого оболтуса? – обрушился он на своего зама, как только я соединил их. – Богатым стал, из своего кармана заплатишь? Завтра они вдвое попросят, опять будешь платить?
Меняйло предусмотрительно вцепился в мою руку мёртвой хваткой, справедливо полагая, что мне не понравится то, что он будет говорить.
– Игорь Иванович, вы же сами ему пароль сказали, что я должен был делать, если это ваше доверенное лицо? – взмолился Лопухов, побелев от ужаса.
Что не говори, но общение с покойниками для нормального человека – большой стресс. Сколько раз всё это наблюдал, столько раз удивлялся. Ведь знают, куда и зачем идут, а каждый раз впадают в ступор, словно и не верили в реальность того, за что деньги платили. Привыкли к шарлатанам и чревовещанию, надеялись, что будет небольшое цирковое представление за их деньги, хотели свою душеньку успокоить, что покойный против них ничего за душой не держит, а тут бац и прямой разговор с тем самым покойником от первого лица, так сказать.
– Пароль ему сказали, он и поплыл сразу, – не унимался Меняйло, – ты за базаром следи, а не за паролем! Вот скажи, дурень, я бы стал так деньгами раскидываться попусту? Нет! И ты думаешь, что моё доверенное лицо, моё настоящее доверенное лицо стало бы так делать? Да ты глупее, чем я о тебе думал, Лопух!
– Так, граждане, будете препираться и меня оскорблять, прерву беседу на самом интересном месте, – меня так и подмывало проверить в действии трюк с электрическим ударом. Тем более, что и кандидатура подходящая, хотя последствия могут быть печальными как для него, так и для меня.
– А ты бы, вообще, заткнулся и уши закрыл, пока мы о делах разговариваем. Тебе это знать не нужно, ты понял?
Без лишних слов я отпустил руку Лопухова, прервав их милую беседу.
– Ты… ты чего делаешь? Ты зачем связь прервал? Да я тебя… ты у меня…
Он ещё минут пять разорялся, обещая обрушить на мою голову все кары господни и чиновничьи, но я молчал и пропускал всё сказанное мимо ушей. Собака лает, караван идёт, а счетчик тикает – я им по полной счёт выставлю, за всё потраченное на них время.
– Ладно, – сдался Меняйло, – твоя взяла, беру свои слова обратно. Извини, был неправ. Продолжим разговор?
Также молча я взял его зама за руку. За двадцать пять минут разговора я столько узнал о грязной подноготной реальной жизни мэрии, что стал всерьёз опасаться за свою жизнь. С такими секретами или дружат до гроба, или гроб выходит сразу, как покинешь этот гостеприимный кабинет. Что-то мне стало везти на обещания убить меня за чужие тайны.
Как-то иначе я представлял себе, да и Светлана рисовала совсем иной образ спасителя человечества. Может быть, она была права, настаивая на словах в объявлении «по приемлемой цене». Чем дороже клиенты, тем опаснее их тайны. Чем могут грозить маленькие тайны простого человека? Да ничем! Это жизнь! А вот там, где большие деньги, жизнью не пахнет – в большинстве своём там пахнет разложением и смертью.
Из мэрии я вышел, победив в схватке за достоинство ветеранов, но с ещё меньшей верой в человека разумного. И ведь эти люди говорят о боге, носят напоказ кресты на шее, регулярно посещают церковь и даже чего-то там бормочут под нос, словно молятся. А на самом деле сводят дебет с кредитом, кто кому и сколько должен.
Нужно с этим срочно что-то делать, но киллеров на всех не хватит, тут нужен особый дар, которым я пока не обладаю. Они ведь даже не скрывают того, что делают со всеми нами. Грабят в открытую, распродают всеобщее достояние по дешёвке, лишь бы себе в карман получить ещё денежек. Когда же вы насытитесь, когда же вы лопнете от жадности? Видать никогда, не было пока ни одного примера подобного.