Полынов уходит из прошлого - Шейнин Александр Михайлович (электронная книга .txt) 📗
Печальным было возвращение экспедиции.
За всю дорогу Лена не произнесла почти ни одного слова. Гибель Михаила потрясла ее. Ей все время вспоминался печальный рассказ Щербакова о Лиде Несветаевой, ставшей жертвой гор. Неужели теперь и сам Михаил погиб в горах, не успев даже испытать своего парашюта? Сердце девушкой сжималось от боли при мысли, что уже никогда не увидит она этого человека, не услышит его голоса... Только теперь она почувствовала, как он дорог ей. Лена вспоминала их встречи, беседы и не хотела верить, что Михаила нет, совсем нет... От одной этой мысли ей хотелось кричать от боли. Но держалась она мужественно, окружающие не подозревали о ее переживаниях.
После их возвращения в Москву в спортивной газете был напечатан некролог с портретом Щербакова. Группа товарищей извещала о трагической гибели талантливого альпиниста, мастера спорта М. Г. Щербакова на 28-м году жизни. Как живые, глядели на Лену с газетной полосы любимые глаза...
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ЛЕНЫ
Прошло несколько месяцев... Жизнь шла своим чередом. Лена много работала и была рада этому. В свободное время сидела дома, думая о чем-то своем...
Но как-то ненастным октябрьским вечером в одной из квартир в тихом переулке за Савеловским вокзалом собралось несколько старых друзей.
За окнами чернела осенняя ночь... По стеклам беззвучно стекали дождевые струи. А в трех небольших скромно обставленных комнатках было тепло и уютно. Отмечался день рождения Лены. В прошлом году такой вечер был очень шумным. Под радиолу танцевала молодежь, звучали веселые песни. Когда поднимали бокалы за именинницу, она шутливо говорила:
— Ну чему вы радуетесь? Ведь я стала на год старше.
— Леночка, вам это не страшно. Вы с каждым годом становитесь интереснее, — отвечали ей друзья...
На этот раз все было иначе. Лена никого не приглашала, но пришло несколько человек, между прочим и Малинин. Мать Лены, Татьяна Александровна поставила на стол сладкий пирог. А часов в девять вдруг пришел Павел Григорьевич Осередко. Он извинился за то, что явился без приглашения.
— Но я знал, Лена, что сегодня ваш день рождения, и разрешите мне подарить вам свою картину.
Он внес картину в комнату, и, когда ее открыл, Лена застыла.
— Михаил... — чуть слышно прошептали губы девушки.
Да, это был он, живой, гордый, устремленный вперед... Все молчали. Потам Лена с жаром схватила руку художника и, прежде чем тот успел ответить, поцеловала ее.
— Спасибо, Павел Григорьевич...
Слезы помешали ей продолжать, и она выбежала из комнаты.
— Напрасно вы принесли картину сейчас, — укоризненно заметил Малинин, — прошлое забыто, и не надо о нем напоминать.
— Неправда! — вдруг прозвучал голос Лены.
Она стояла в дверях, и глаза ее были сухими.
— Еще раз большое спасибо, Павел Григорьевич, я вам всю жизнь буду благодарна за такой подарок.
Она подошла к картине.
— Мама, помоги мне, пожалуйста, отнести в мою комнату...
В этот вечер друзья оставались недолго. Только Галя собиралась заночевать, но Малинин упросил и ее уйти, а сам задержался. Когда они остались наедине, он поднялся со стула и стал ходить по комнате, явно нервничая.
Лена сидела у неубранного стола. Малинин остановился и, обращаясь к ней, сказал:
— Стоит ли думать о прошлом? Давай лучше поговорим о будущем.
Лена не ответила.
— Видишь ли, Лена, когда был другой, я мог надеяться только на дружбу. Мне было тяжело, но я это понял. Со дня возвращения в Москву я ни словом не обмолвился о своем чувстве, но я больше не могу, понимаешь, не могу, я люблю тебя, люблю.. Там, в экспедиции, я так мучался, следил за тобой... Ты помнишь свою прогулку с Щербаковым за станцией?.. Я шел за вами.
— Так это был ты?
— Да, я. Не мог я... Лена, мне нужно знать...
— Ты уже все знаешь.
— Но Лена, вспомни о нашей дружбе.
— Помнишь свои слова о том, что ты однолюб? Видимо, я тоже.
— Но быть верной умершему?.. Лена, подумай.
— Разве я виновата, что не могу забыть его.
— Хорошо, я согласен, пусть через год, я буду ждать.
— Не нужно тебе ждать.
— Что же ты совсем замуж не выйдешь?.. Как в старых романах — верность до гробовой доски. Лена промолчала.
— Но ведь это глупо! — горячился Малинин. — Понимаешь ли ты, глупо. Его нет, он не существует, и ему не нужна твоя верность.
— Видишь ли, есть еще сердце...
— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать?
— Бывает, что человек живет в нем дольше, чем в жизни.
— Леночка, родная, я буду ждать. Ведь мы молоды, у нас все впереди...
— Я уже тебе сказала, ты не сумеешь занять его место.
— А кто-нибудь другой?
— Не знаю.
— Неужели я хуже Щербакова?
— Ты это сам отлично знаешь.
— Но я люблю тебя сильнее, чем любил он. Ради тебя я готов на все...
При этих словах, сказанных Малининым сгоряча, девушка вздрогнула, лицо ее побледнело. Она вспомнила разговор с Бархатовым. Василий Яковлевич совсем недавно рассказал о причине несостоявшегося испытания парашюта Щербакова. Припомнилось и другое, только теперь родившее какую-то догадку... Что это было? В то утро Лена принесла букет цветов. После завтрака все отправились к месту, где решено было испытать парашют Щербакова. Прошли совсем немного, и Лена вспомнила о забытом ею букете. Она бегом направилась к лагерю, взяла цветы и хотела уже возвращаться, когда услышала в мужской палатке какой-то грохот, и оттуда выскочил человек, которого она увидела, когда он был уже далеко. Лена посмотрела ему вслед и затем поспешила сама. Вскоре она забыла об этом. Беседа с Бархатовым воскресила в ее памяти этот случай, которому она тогда не придала особого значения.
— Меня до сих пор мучает подозрение о том, что сделано это было кем-то со злым умыслом, — сказал Василий Яковлевич. — Но кем?
Слова Малинина «ради тебя я готов на все» хлестнули ее, как кнутом. Пристально глядя на Малинина, она спросила:
— Ты знаешь, почему Щербакову пришлось отказаться от прыжка с парашютом?
Вопрос был задан в упор, но Малинин не смутился. Довольно просто ответил:
— По-моему, испортилась пружина... Так объяснил тогда Василий Яковлевич... Но почему ты об этом спрашиваешь?
— Пружина? А не сбитое кольцо предохранителя? Ах, ты не знаешь! Но я случайно увидела тебя, когда ты выбежал из палатки. Почему ты отстал в то утро от всех? Что ты делал в палатке?
Только теперь до него дошел смысл допроса.
Взволнованно воскликнул:
— Лена, о чем ты говоришь?
— Отвечай!
— Но это чудовищно... Неужели ты думаешь, что я способен убить человека, даже из-за ревности?
— Ты сам проговорился, что способен на все...
— Нет, нет!.. — крикнул он. — Да, я ему завидовал, ненавидел, если хочешь знать, даже после того, как он меня спас... Ненавидел из-за тебя, — сказал он жестко. — Но испортить кольцо предохранителя, чтобы он упал и разбился? Как ты обо мне страшно думаешь. За что?
— Ты был в палатке, где находился парашют, тогда, в то утро?
— Был... Я оставил компас в палатке и возвратился за ним, потому что хотел потом пройтись... Я знал, после испытаний тебе будет не до меня... Долго не мог найти. А когда отыскал, схватил и побежал, по дороге свалив ледоруб... Я так торопился, что даже не возвратился, чтобы его поднять.
— Да, я слышала шум...
Вдруг его осенило. Он так испугался своей мысли, что краска схлынула с его лица и оно стало белым..
— Может быть, ледоруб упал на кольцо и заклинил его? Но я этого не хотел, честное слово... Клянусь тебе его памятью...
— Хорошо... Уходи...
— Лена...
Девушка ничего не ответила. И лишь после продолжительной паузы сказала:
— А теперь уходи...
— Хорошо, — покорно ответил Малинин.
Но одевался медленно, словно еще на что-то надеялся... Лена молчала. Он робко взглянул на нее, но встретил лишь холодный, отчужденный взгляд... Тогда торопливо вышел...
