Последняя телеграмма - Востоков Владимир (бесплатные версии книг txt) 📗
Из рассказа Рыжего вытекает, что осуществить с внешней стороны проникновение непосредственно в зону, к хранилищу, невозможно.
Учитывая, что время не ждет, предлагаю следующий вариант. Попытаться через Рыжего проникнуть на объект непосредственно к Шульцу (есть надежда, что он может организовать пропуск) и взорвать бензохранилище. Жду решения завтра в двадцать два ноль-ноль. С приветом. Аист».
Марков закончил читать, закрыл дело, посмотрел на генерала. Наступила минута тягостного молчания.
- Георгий Иванович, в этих условиях иного решения не могло быть... - нарушил молчание полковник Марков.
- А где его последняя телеграмма?
Найдя ее, Марков прочитал:
- «Пропуск получил. Иду на задание. Ничего не пожалею для его выполнения. Прощайте. С приветом, Аист».
- «Ничего не пожалею для его выполнения. Про-щай-те», - повторил в раздумье генерал Фролагин.
- Любая потеря невосполнима, а эта для меня... - Марков опустил голову.
- Понимаю ваше состояние, Владимир Александрович, ведь столько лет вас связывала дружба с семьей Серовых... Если в течение недели не поступит известий от него, готовьте представление на Николая Максимовича к высшей правительственной награде.
- Есть, готовить представление.
Фролагин поднял глаза на Маркова:
- Звонили из Генерального штаба, благодарили за успешную операцию. Воздушная разведка подтвердила место взрыва. Поступление бензина оттуда прекратилось...
Известие от Егера поступило, но не через неделю, а через месяц. И поступило оно от Матильды, которая была частично посвящена Егером в его дела. Это был конверт с фотографией жены и сына подполковника Серова - Отто Егера и запиской, адресованной полковнику Маркову.
«Я всегда думал о вас. Вам никогда не придется краснеть за своего мужа и отца. Будьте счастливы», - гласила надпись на обороте фотокарточки.
В записке Серов писал:
«Дорогой Владимир Александрович!
Сейчас иду на задание. Отчетливо сознаю, что это последний, наверное, экзамен на мужество и отвагу.
Я долго шел к этому рубежу, вдохновляемый нашей дружбой, и думаю, уверен, что не подведу, чего бы это мне ни стоило. В такие ответственные минуты, когда на карту поставлен гамлетовский вопрос «Быть или не быть?», невольно вспоминается прошлое. Я всегда гордился тем, что в нашу семью вошел и прочно в ней обосновался такой высоконравственный человек, которым были Вы, дорогой Владимир Александрович. Я всегда помню Вашу заботу, Ваши наставления, Ваше внимание ко мне. Помните, как когда-то Вы сказали, что «жизнь надо прожить так, как ее прожил Ф. Э. Дзержинский». И я изо всех сил старался быть достойным его бойцом. Где-то я преуспел, где-то еще надо было дожать. Там, в Чехословакии, была первая проба на зрелость. Кажется, мне тогда кое-что удалось. И не только орден, но и Ваша похвала для меня были большой наградой. Сейчас другое дело. Сейчас... Что сейчас? «Быть или не быть?» Не знаю почему, но я не испытываю никакого страха, никакой робости. Надо, - значит, надо. Как само робой разумеющееся. Есть ли шанс остаться живым? Он всегда есть, должен быть, во всяком случае, так думает всякий человек. Думаю и я так. Есть. Очень маленький, но есть. Ну, а если... И на это я готов. Пусть это будет моей скромной лептой в общую копилку Победы над страшным злом человечества. Извините за банальность. Пишу эти строки и смотрю в окно на березку, ветви которой так и просятся в комнату. Вспомнил нашу последнюю поездку в лес. Помните поляну, усеянную чудо-ромашками. И Вы, сорвав одну из них, в шутку начали гадать... Как было тогда весело и беззаботно. Кажется, я ударился в сантименты... Через десять минут я выезжаю. Пожелайте мне удачи, как тогда с ромашкой на лугу. Оглядываясь назад, мне кажется, я что-то недоделал, не успел. А что, никак не могу сообразить. Несколько слов о семье Гофман. Матильда и Эльза - хорошие люди. На них можно положиться. Матильда мне очень помогла, и неплохо было бы ее как-то отметить. Передайте привет Гансу. Та фотокарточка, что сделал Саша, пригодилась. Спасибо ему.
Вот, пожалуй, все. Так много хотелось сказать и ничего из этого не получилось.
И последнее. Ратнера не следует упускать. Он может еще понадобиться. Все. Позаботьтесь о семье. Желаю всем и во всем удачи. Обнимаю. Ваш Николай».
Полковник Марков прочел письмо и надолго задумался. Звонок генерала по прямому телефону вывел его из оцепенения.
- Иду, - ответил Марков и, захватив с собой полученные от Серова записку и фотографию, покинул кабинет.
