Нежность к ревущему зверю - Бахвалов Александр (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗
– Леша, перекусить не желаешь? – спросил Карауш.
– Вы ужинать? А куда?
– Здесь на втором этаже классный ресторан! Шашлык, цыплята, телятина… Почти как в Одессе.
– Хорошо, я только загляну в гостиницу, вымоюсь.
– Вылет на когда? – спросил Саетгиреев.
– На завтра, если все будет в порядке.
– По холодку?.. А то полоса в обрез, – сказал Чернорай.
– Полосу отремонтируют, я узнавал.
– Ну, мы пошли, – сказал Карауш.
Они двинулись к широкой ажурной лестнице на второй этаж, а Лютров, шагнув было к выходу, почувствовал на руке выше локтя чьи-то цепкие пальцы. Еще не разглядев, кто это, услышал:
– Проводите меня в камеру хранения, а?
– Валерия!
– Здравствуйте!
– Здравствуйте! – Лютров немного растерялся и не сразу понял, о чем она просит. – Куда вас проводить?
– В камеру хранения, я чемодан возьму.
– Это где?
– Вот там, через площадь. Я боюсь, там парень… Владька. Он вообразил, что может… командовать. Не хочет, видите ли, чтобы я улетала… А я к маме.
Она смотрела то на Лютрова, то на трех парней, мирно стоявших на углу небольшого зарешеченного здания камеры хранения. Один из троих, маленький, лохматый и горбящийся в блатной манере, бренчал на гитаре, что-то напевал. Двое других с нарочитой ленцой поглядывали по сторонам.
– Эти? – спросил Лютров.
– Ага. Проводите? Я только возьму и обратно… А то самолет через сорок минут.
– Кто же они вам?
– Так… никто. Бывшие друзья.
– А получше в этом городе не нашлось?
Она виновато улыбнулась и отрицательно покачала головой, все плотнее сжимая его руку.
Они прошли через площадь. У входа в камеру хранения Лютров вспомнил, что в последний раз дрался двадцать лет назад, и теперь прикидывал, кого следует уложить первым, если эта троица выкажет кулачные намерения. Решил – гитариста, такие бьют в спину и не всегда кулаками. Валерия торопливо отдала служительнице камеры хранения бляшку, висевшую у нее на пальце, Лютров взял чемодан, уже знакомый, синий в белую клетку, и они направились в обратный путь. Троица стояла лицом к ним, дружно засунув руки в карманы, гитара висела за спиной музыканта. Круглоголовый парень, в черно-красной капроновой куртке, сизых брюках и аляповатых башмаках на толстой подошве что-то говорил, не глядя на друзей. Музыкант, сощурившись, смотрел на Лютрова ничего не выражающим бараньим взглядом и отрицательно покачивал головой.
– Ага, боятся, шепнула Валерия, – и Владька тоже.
– Какой это?
– В куртке… Он у них хороводит. А этот, с гитарой, Митрофан, противный, как жаба.
Они вошли в зал, девушка выбрала место поближе к трем, старательно потевшим в новеньких мундирах, сержантам кавказского вида, увлеченно игравшим в нарды, и облегченно выдохнула:
– Ух… Вот спасибо вам!
– Не за что, – ответил Лютров, вглядываясь в побледневшее от волнения лицо девушки.
Теперь он мог рассмотреть ее. Он не помнил, чтобы ему доводилось видеть столь же законченно прекрасное лицо. «Господи, да откуда ты такая?» – говорил себе Лютров, не решаясь ни уйти, ни остаться.
Она, видимо, заметила его удивление и его растерянность и улыбнулась – впервые для него – дружески.
– Вы летчик? – она посмотрела на его кожаную куртку. – Мне тетя Маша говорила, А я не с вами полечу?
– На нашем самолете не возят пассажиров. Да и не попадете вы с нами в Энск.
– Откуда вы знаете, что я в Энск?
– Тетя Маша говорила.
Вот и первая шутка. Невесть какая, но была достаточной, чтобы их рассмешить. Лютров присел в кресло рядом.
– Я знаю. Вы прилетели на том, на большом?
– Да.
– А когда обратно?
– Может быть, завтра.
– Тогда не уходите, а? Пока я сяду в самолет? Тут хоть и милиция, а я все равно боюсь… Вам не трудно?
– Что вы! Но чем просто так сидеть, пойдемте ужинать.
– А я успею?.. Правда, я сегодня еще и не обедала. Вообще все кувырком. Ночевала у тети Маши, днем просидела у девочек на работе. Никак не могла дождаться вечера.
Они поднялись в полупустой зал ресторана и присели у окна на летное поле, отсюда можно было видеть в конце ряда ЛИ-2 их С-44.
Она проследила за его взглядом, спросила:
– Ваш?
– Да. Нравится?
– Ну и самолетище! Я таких и не видела… Ой, а мы не прозеваем здесь?
– Нет, наверно… Скажите, пожалуйста, посадки у вас объявляются? – спросил он у подошедшей официантки.
– Обязательно. По радио. Что будем заказывать? Лютров посмотрел на Валерию.
– Мне… все равно, чего-нибудь.
Он заказал что быстрее можно подать и съесть – котлеты по-киевски, бисквиты и кофе.
– Знаете, я впервые в ресторане.
– Немного потеряли.
– Нет, я потому… Вам со мною неловко, наверно?
– Неловко? Поглядите на моих друзей. Вон в уголке… Разве не видно, что они умирают от зависти?
– От зависти?
– Конечно. Да и не только они. Разве у кого-нибудь еще есть такая красивая спутница?
– А вы их позовите к нам.
– Не хочу.
Ее рассмешило выражение, с каким сказал это Лютров.
В это же самое время Костя Карауш встал и с независимым видом вышел из ресторана.
– А что вы скажете им про меня? Скажите, что мы старые знакомые, ладно?
– Я так и решил. Что вы собираетесь делать в Энске?
– Работать. Я чертежница. До осени поработаю, а потом попытаюсь еще раз поступить в институт. В вечерний.
– Вы уже бывали в Энске?
– Да. Я там часто бываю. Даже целое лето жила, когда отчим уехал. Он и сейчас в отъезде, работает на Севере. Приедет через год… Маме одной скучно.
– Вы бы вместе жили.
– А бабушка? Ей дом жалко. И не хочет она совсем. Когда я как следует устроюсь, я ее к себе заберу. Знаете, какая она хорошая… Я ведь без отца росла, возле нее. Невезучая, да?
– Почему? Я тоже рос без отца, видите, какой вырос.
– Ага, – сказала она и опять засмеялась. Но неожиданно смолкла.
За стулом Лютрова остановился Костя Карауш, То, что у него кто-то за спиной, Лютров понял по веселому недоумению на лице Валерии.
Выждав, когда, за столом замолчали, а Лютров повернул к нему голову, Костя склонился, как метрдотель на дипломатическом приеме, и, все еще держа руки за спиной, проговорил:
– Прошу прощения… Несколько мужчин, пожелавших остаться неизвестными, просили передать вашей спутнице… Вы позволите?
– Мы позволим, Валера?
– Позволим!
– В таком разе прошу! – Костя вытянул руку.
– Ой!
В руках у него покачивалось несколько длинноногих красных тюльпанов.
– Ой, спасибо!.. Откуда они?
Костя сделал вид, что открывать тайну ему нельзя, приложил руку к сердцу и, очень довольный исходом миссии, отошел.
– Какой он потешный, этот ваш друг!
– Ага. Одессит, веселый.
– А вы где живете?
– В Энске.
– Ой, вдруг встретимся!
Лютров написал на листке блокнота номер своего телефона и протянул ей.
– Это на случай, если вам опять понадобится провожатый.
– Я и так позвоню. Правда, у мамы нет телефона, но я из автомата, хорошо?
– Лишь бы было слышно.
– Знаете, хорошо все-таки, что я вас увидела. Мне теперь даже смешно, что я боялась, пряталась.
– Ну и слава богу. Я тоже очень рад, что увидел вас.
Пока они сидели за столом и потом, когда он провожал ее к старому, порядком обтертому ЛИ-2 и стоял у трапа в общей очереди, чувствуя безбоязненные прикосновения совсем освоившейся с ним девушки, Лютров проникся уже совсем родственной причастностью к ее отъезду, о чем-то тревожился, а в момент, когда она, еще не протянув руки за чемоданом, вопросительно поглядела на него, испытал такое сильное желание обнять ее, наговорить каких-то благодарных слов, что едва принудил себя отдать ей вещи, и при этом был так растерян, что не слышал сказанного ею на прощанье. А когда увидел ее шагающей вверх но трапу, еще более обшарпанному, чем старенький самолет, перебирающей ногами в черных туфлях, мучительно ждал, что она повернется на прощанье, кивнет ему, но она не повернулась и не кивнула.
