Сокровище президента Парагвая - Сальгари Эмилио (читать полные книги онлайн бесплатно txt) 📗
IX. Единственный выход
После довольно опасного путешествия Диего, Кардосо, Рамону и Педро удалось благополучно добраться до селения того племени патагонцев, в котором властвовал теперь под видом посланника неба сеньор Кальдерон. Селение было расположено на месте захваченного патагонцами большого поселка гаучо, где частично еще сохранились настоящие дома.
Было бы затруднительно описывать все перипетии этого путешествия, сопровождавшегося разнообразными приключениями. Беглецам приходилось переплывать реки и пробираться по болотам, кишевшим ядовитыми гадами, отражать нападения хищных зверей, в которых нет недостатка в пампе, бороться то с голодом, то с жаждой, отстаивать на каждом шагу свое существование. А главное — побег был открыт очень скоро, и по пятам за беглецами ринулось целое племя; не раз им приходилось прокладывать себе дорогу с оружием в руках.
Собственно говоря, было настоящим чудом, что беглецам удалось добраться целыми и невредимыми до поселка индейцев «великого колдуна» — сеньора Кальдерона. Но когда они обсуждали вопрос, что делать дальше, поднявшаяся тревога прервала их совет: оказалось, что селение окружено со всех сторон враждебными индейцами, требовавшими немедленной выдачи беглецов и обоих гаучо.
Индейцы селения колебались: с одной стороны, они боялись навлечь на себя месть неба, выдав бледнолицых, взятых под свое покровительство Кальдероном, «посланником луны». С другой стороны, силы врагов были слишком велики, и при первых же стычках почитателям Кальдерона пришлось бы нести тяжкие потери.
Взвесив положение вещей, наши друзья пришли к решению, что единственным путем для спасения будет опять довериться воздуху, Уйти из осажденного, обложенного со всех сторон поселка в воздушный океан.
Но как уйти?
Кальдерон нашел выход. Он долго обдумывал его раньше, еще до прибытия моряков, и уже производил опыты: в соседстве с поселением патагонцев он нашел богатую каменноугольную копь с пластами угля, выходившими прямо на поверхность земли. Заставив индейцев набрать громадное количество угля и заказав гончарам племени огромные глиняные горшки, он пробовал, и не без успеха, добывать светильный газ, перекаливая уголь и выпуская газ через длинные кишки гуанако, заменявшие ему железные трубы, применяющиеся на газовых заводах.
Поспешно заканчивая на площади поселка работу по сооружению импровизированного газового завода, Кальдерон прибег к помощи моряков.
Тем временем оба гаучо приняли деятельное участие в обороне осажденного поселка и своими меткими выстрелами держали на почтительном отдалении нападавших, укладывая не знающими промаха пулями каждого, кто приближался слишком близко.
Индейцам селения, осведомлявшимся о цели таинственных приготовлений Кальдерона, агент отвечал, что он готовит великое колдовство, результатом которого будет полное и поголовное истребление всех нападающих, вместе с их женами и детьми.
Таким образом ему удалось выиграть несколько дней, но было ясно, что осада идет к трагическому концу в то время как силы защитников с каждым днем уменьшались и лучшие воины племени погибали в свирепых стычках, у осаждавших силы все возрастали и возрастали, ибо к ним со всех сторон прибывали подкрепления. Самые далекие племена спешили принять участие в побоище, привлеченные вестью о разгоревшейся войне и надеждой на богатую добычу и поживу.
Кольцо нападающих все сжималось и сжималось вокруг осажденной деревни. Уже несколько дней слышны были здесь плач и стопы: не было семьи, в которой не насчитывалось бы по нескольку жертв боев, вылазок, стычек.
Вообще говоря, патагонцы являются одним из воинственнейших племен мира, и ребенок, подрастая, раньше чем научится говорить, овладевает тем или иным оружием; поэтому бои вокруг осажденной деревни велись с непостижимым для европейца упорством; о тех гуманных началах, которые как-никак вошли в обычай при ведении войны европейцами, тут и речи быть не могло, потому что у патагонцев свой особый символ веры для войны:
Сдающегося — не щади, ибо пленник всегда будет стараться бежать и отомстить за, плен.
Упавшего — добей, потому что он поднимется за твоей спиной и заколет тебя.
Женщин и детей истребляй: иначе вырастет племя мстителей.
Только мертвый враг — не опасен. Вырви у змеи зубы — она отрастит новые. Отруби у нее голову — новая не вырастет.
И так далее.
И вот вокруг осажденной деревни несколько дней подряд разыгрывались ужасные кровавые сцены, где никто не просил и не давал пощады и где обе враждующие стороны изощрялись в зверских жестокостях, при описании подробностей которых у мирного человека стынет кровь в жилах»
Не будем останавливаться на этих сценах, заметим лишь, что, хотя в руки обеих сторон постоянно попадали пленные, тем не менее никогда не заходила речь об их обмене. Каждый, завладевший пленником, не желал выпускать его из своих рук, хотя бы этим покупал свободу родного брата, ребенка, матери. Каждый, кто овладевал пленным врагом, заботился об одном — как бы похитроумней замучить этого врага, и замучить на глазах у его сородичей, придумывая при этом немыслимые жестокости…
Словом, тут был настоящий ад, и даже закаленные нервы моряков не выдерживали представлявшихся им зрелищ. Только гаучо, казалось, не чувствовали ничего похожего: они за свою жизнь в пампе среди патагонцев очерствели, закалили свои души против всякой сентиментальности, и хотя сами лично не принимали никакого участия в совершавшихся на их глазах жестокостях, но и не пытались вмешиваться в происходящее, чтобы прекратить варварские истязания какого-нибудь несчастного пленника.
Впрочем, по совести сказать, всякое вмешательство было бы совершенно бесполезным…
На шестой день второй недели осады положение осажденных стало невыносимым: уже с вечера отдельные группы врагов то и дело врывались в пределы селения, и хотя их истребляли без пощады, но их гибель обходилась слишком дорого для осажденных, терявших последних воинов. Приближалась развязка. Большинство хижин деревни уже было сожжено, везде и всюду валялись трупы.
