На берегу Севана - Ананян Вахтанг Степанович (читать книги без txt) 📗
Ребята растерялись, не зная, что делать.
У дверей сарая собралась толпа детей и женщин.
– На самом деле вылупились? – раздавались голоса.
Пробравшись через толпу, вошел в сарай дед Асатур, только что вернувшийся с Севана.
Асмик в это время открыла инкубатор. Там, в мягком, согретом аккумуляторами гнезде, копошились десятки крохотных темно-серых птенцов.
– Это чьи же, доченька? – взволновался старик.
– Водяной курочки – лысухи, дедушка, – едва сдерживая радость, ответила Асмик. – Погляди, сколько еще яиц надтреснуто! Так одна за другой и выходят….
– Что же мы теперь должны делать? – оживился дед.
– Кормить их надо.
– Сварим яйца чаек, – предложил Армен.
– Сварим, конечно, но яиц мало, все равно не хватит, – сказала Асмик.
– Не волнуйся, внучка, – успокоил ее дед Асатур, – правление колхоза поможет.
В это время к дверям сарая как раз подошли председатель с учителем.
– Дядя Баграт, ну когда же вы нашу ферму признаете? – бросилась к ним навстречу Асмик.
Суровое лицо Баграта посветлело, глаза потеплели. Каждый раз, когда Баграт встречал эту девочку, его сердце смягчалось, взгляд теплел. Отец Асмик, Ованес, прямодушный и честный человек, рука об руку с Багратом сражался против фашистов, из одного котелка ел, а однажды в штыковом бою спас ему жизнь. На руках у Баграта Ованес и умер, отдав свою жизнь за советскую Родину в сражении на берегах Одера.
Баграт молча погладил шелковистые темно-каштановые волосы девочки и незаметно вздохнул.
Войдя в сарай, он увидел птенцов и улыбнулся.
– И впрямь вылупились! – сказал председатель. – Теперь счетовод может оформить вашу затею. А пока вот пойдите и получите обед для ваших питомцев.
Он вынул из кармана блокнот и, написав записку, дал ее Грикору. Тот торопливо побежал на склад.
Дружески беседуя, Баграт и Арам Михайлович ушли. Школьники чувствовали, что разговор идет о затеянном ими общественном деле, и лица их светились радостью.
Заведующий складом, ворча, отпустил яйца. Он не верил в удачу этого дела.
Птенцы лысухи, постукивая клювиками, ели желтки крутых яиц, а дед Асатур смотрел на них и самодовольно поглаживал бороду. Он, казалось, помолодел лет на двадцать.
– Доченька, а когда же вылупятся гусята?
– Скоро, скоро… Вон из этого инкубатора ждем.
– А утки? – спрашивал старик.
– Чирки вылупятся, наверно, завтра – послезавтра. А в этом инкубаторе есть еще яйца и серых уток.
В последующие дни действительно начали вылупляться утята. Сарай наполнился их веселым писком. Еще крошечные, они, завидев воду, мчались к корытам и стайками плавали и ныряли, делая вид, будто корм из воды добывают. Кормили их творогом и крутыми, мелко накрошенными яйцами.
Однажды, войдя в сарай, Асмик остановилась в изумлении. В углу на соломе была сложена горка яиц. Рядом на корточках сидел Грикор и пересчитывал их.
– Откуда? – спросила Асмик.
– Помнишь, крысы у нас занимали? Вот и вернули. Из уважения ко мне. Вам бы они не отдали.
– Грикор, скажи правду: где достал?
– Говорю вам: крысы постыдились своего разбойничьего поведения и назад отдали…
Так ребята и не узнали, откуда достал Грикор яйца. Разве что и на самом деле нашел крысиный склад…
– Ну-ка, посчитай, Асмик. По-моему, сколько взяли, столько и отдали. Только три штуки я им оставил, для их детенышей: жаль мне их стало, – сказал Грикор.
– Так, значит, ни одного и не съели? – удивился Камо.
– Представь себе, ни одного. У них пока крысенят нет: о будущих заботились. Подумайте только, какие сердечные родители! А вы еще презираете мышей. Я бы просто расцеловал им мордочки за добрые их сердца!
– Фу! Ты опять?.. Ох, и как же крысы ненавидят сейчас Грикора! – смеялась Асмик. – Ночью придут и загрызут его, сонного.
– Так я здесь и остался, чтобы они меня загрызли!.. Кончено, шабаш! Я свой долг выполнил. Два батальона птенцов от меня получили, мою долю? Ну и прощайте!
– Нет, Грикор, гусиным яйцам еще срок не вышел, им еще денек лежать надо. Еще на две – три ночки останься, – упрашивал его Камо.
– Ну, если секретарь комитета комсомола приказывает, надо подчиниться, ничего не поделаешь!
ТРЕВОЖНЫЙ ДЕНЬ
Настал двадцать восьмой день.
В тот момент, когда первый гусенок зашевелился в яйце и пробил скорлупку своим желтеньким, но уже крепким клювиком, Армен, сидевший у инкубатора и не спускавший глаз с термометра, вдруг испуганно вскочил с места.
– Асмик, температура падает! – едва переводя дыхание, сказал он.
– Как? В обоих?
– Нет, только в этом.
– Отчего?
– Энергия в аккумуляторах истощается.
– Что же теперь будет?
– Остынут яйца. Надо скорее найти новые аккумуляторы!
Асмик побежала звать на помощь Камо.
Он сейчас же прибежал в сарай. Вдвоем с Арменом они разыскали деда Асатура и Грикора, посовещались с ними, но выхода придумать не смогли.
Воспользовавшись отсутствием мальчиков, у сарая появились Сэто и его брат Арто. У маленького Арто в руках были лук и стрелы.
– Дай-ка я выпущу две – три стрелы через дыру в дверях. Яиц с десяток разобью, – предложил Сэто. – Пусть Асмик поплачет!
– Жаль, ведь в яйцах птенцы, – сказал Арто.
Сэто смерил его презрительным взглядом:
– Жалко?.. А меня не жалко? За что они каждый день меня в школе шпыняют? Что плохого в том, что я по горам брожу? Ведь не попусту, а из любви… На уроки меня силком не затянут – неинтересно мне… А у тебя, Арто, мужества не хватает за брата отомстить? Эх, ты!..
Натянув лук, Сэто подкрался к сараю и выпустил сквозь щель в дверях несколько стрел.
Обливаясь слезами, из сарая выбежала Асмик, но братьев уже и след простыл.
– Неужели у вас не хватает сил одернуть этого сорванца? Поглядите-ка только, что он наделал своими стрелами! – пожаловалась Асмик подошедшим в это время Камо и Армену. – Курицу ранил, несколько гусиных яиц разбил…
Вернулись и дед с Грикором. Узнав о происшествии, старик возмущенно покачал головой.
– Заявим в сельсовет, – предложил Грикор.
– Мужчина должен собственной рукой расправляться с негодяями, – сказал дед Асатур. – Мужчине недостойно жаловаться.
Армен задумчиво покачал головой:
– На него надо повлиять, тут силой ничего не поделаешь.
Камо усмехнулся:
– Повлиять?.. Лаской, может быть?..
– Его надо заставить раскаяться, Армен прав, – сказала Асмик.
– По-моему, он просто раздражен, завидует нам, нашей работе. Он, пожалуй, не прочь и примириться и подружиться с нами. Его исправить можно.
– Эх, Армен! – безнадежно махнул рукой Камо.
Они вошли в сарай.
– Температура пала, сердце не бьется, – сказал Грикор, пощупав инкубатор. – Он, бедный, и вправду подыхает.
Асмик чуть не фыркнула, но, посмотрев на Камо, сдержалась – такое у него было строгое лицо.
– Как же ты считал? – спросил Камо у Армена; в голосе его звучал упрек. – Ведь ты уверял, что энергии вполне хватит.
– Ошибся, должно быть.
– Если аккумуляторы поставить в автомобиль, много силы они потеряют? – неожиданно спросил Грикор, словно что-то вспомнив.
– Конечно.
– Вот так-так! – воскликнул Грикор. – Что же я вам не сказал!.. Ведь те, что ты в последний раз принес, заведующий складом раньше давал шоферу.
– Как?! – вскочил с места Камо.
– Очень просто. Шофер просил дать ему аккумуляторы, а завскладом отказывал. Шофер стал требовать: «Все дело сорвется, если не пойдет машина». Ну, тогда заведующий уступил. «Бери, – говорит, – только верни скорее».
– Ну, теперь понятно… – мрачно сказал Камо.
– А ты Армена обвиняешь, что он ошибся в расчетах! – упрекнула Асмик Камо.
– Ведь он же ученый, разве он может ошибиться в счете? Если ошибется – лишим звания. Разве он может сосчитать неправильно? – обиделся за Армена и Грикор.
Камо набросился на Грикора:
– Что же ты не сказал нам вовремя?
