Маисовый колос - Эмар Густав (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
— Ага! Пусть войдет.
— Сейчас я позову его.
— Постойте...
— Что прикажете?
— Возьмите лошадь и отправьтесь к английскому посланнику. Вызовите его и лично скажите ему, что мне необходимо видеть его немедленно.
— А если он уже спит?
— Встанет, эка важность!
Корвалан поклонился и поспешно удалился, подвязывая на ходу свой рваный шарф, который съехал на живот, так что шпажонка волочилась по полу.
— Что это ваше преподобие так изволит бояться нашего друга Куитино? — обратился Розас к мулату. — Потрудитесь опять пожаловать к столу и сесть на свое место, а то вы прилипли к стене точно паук... Ну-с, почему вы так боитесь коменданта? А?
— У него рука в крови, — пробурчал мулат, занимая свое прежнее место и косясь на дверь, как бы опасаясь, что Куитино, внушавший непреодолимый ужас, может возвратиться и перерезать горло и ему, как он это делал с другими.
— А с тобой что, Мануэла? Нездоровится, что ли? — продолжал диктатор, пронизывая дочь своим острым взглядом.
— Почему это вам так кажется, татита? — осведомилась молодая девушка.
— Потому, что ты как-то странно ежилась и манерничала при коменданте.
— Вы видели у него...
— Я все видел.
— Ну, так как же вы хотите, чтобы я...
— Я хочу, чтобы ты в таких случаях делала вид, будто ничего не замечаешь, поняла?.. Помни, что таких людей следует или бить так, чтобы у них все кости трещали, или вовсе не трогать, потому что легкий укол раздражает их, как змей, и тогда они становятся опасными.
— Мне страшно было глядеть на пего, татита.
— Страшно! — с презрением повторил Розас. — Я могу убить этого гада одним взглядом, когда он мне не будет более нужен или когда он вздумает обратить свое жало против меня.
— Вы — дело другое, татита, а я не могу без содрогания вспомнить о том, что он сделал.
— Это было сделано ради моей и твоей безопасности, дурочка. Прошу никогда не объяснять иначе все, что происходит вокруг меня. Я даю этим людям понять только то, что нахожу нужным, и распоряжаюсь ими по своему усмотрению. Они беспрекословно исполняют мою волю, а потому ты должна выказывать им свое удовольствие и даже стараться польстить им. Много ли нужно таким тварям?.. Следует только не сторониться их и гладить хотя бы слегка по головке,- тогда из них можно веревки вить. Если ты не желаешь делать этого по личному побуждению, из благоразумия, то приказываю тебе обращаться с ними, как обращаюсь я сам... А, Викторика! Войдите, — добавил он, обернувшись к дверям.
Глава IX
ДОН БЕРНАРДО ВИКТОРИКА
В столовую входил сеньор дон Бернардо Викторика начальник полиции Розаса.
Это был человек лет пятидесяти двух, небольшого роста, но очень плотного сложения. Его лицо было медно-красного цвета, черные волосы начинали седеть; широкий лоб сильно выдавался над густыми щетинистыми бровями; маленькие, глядевшие исподлобья глаза, горели красноватым огнем, как у коршуна; две глубоких борозды шли от внешних углов носа до конца верхней губы.. Жестоким и угрюмым выражением своей отталкивающей физиономии он был вполне под пару своему сотруднику Куитино. Вообще все приближенные Розаса имели такие физиономии, свидетельствовавшие об их бесчеловечности и самом низком нравственном уровне. Другие люди и не могли служить Розасу, он отлично знал это.
Викторика был одет в черные панталоны, в красный жилет и голубой суконный на шелковой подкладке камзол. К одной из бутоньерок был прикреплен федеральный значок громадных размеров. На правой руке у него висел короткий, но крепкий бич с серебряной рукояткой. В левой руке он держал шляпу, тоже обвитую красным крепом.
Отвесив Розасу и его дочери глубокий, почтительный поклон, Викторика, по знаку диктатора, сел на тот самый стул, который только что был оставлен комендантом.
— Вы из здания полиции? — начал Розас.
— Да, прямо оттуда, ваше превосходительство.
— Случилось что-нибудь?
— Привезли трупы людей, собиравшихся в эту ночь бежать в армию Лаваля. Один из этих людей, впрочем, еще жив, но с минуты на минуту должен умереть.
— А! Это верно?
— Верно, я думаю, он теперь уже должен быть мертв. Он был при последнем издыхании, когда я уезжал.
— А кто это?
— Полковник Салазар.
— Узнали вы имена остальных?
— Узнал, сеньор губернатор.
— Кто же это?
— Пальмеро, Сандоваль и молодой Маркес.
— Бумаг не было при них?
— Никаких.
— Заставили вы Кордову подписать свой донос?
— Конечно. Я вообще заставил его подписать все доносы, как вы приказывали, ваше превосходительство.
— Донос Кордовы с вами?
— Со мной, вот он.
Викторика достал из внутреннего кармана камзола портфель из русской кожи, наполненный множеством бумаг. Порывшись, он вытащил большой, сложенный вчетверо лист, развернул его и положил на стол.
— Читайте, — произнес Розас.
Дон Бернардо опять взял бумагу в руки и прочитал следующее:
«Второго мая сего тысяча восемьсот сорокового года, в час пополудни, явился к начальнику полиции Хуан Кордова, уроженец Буэнос-Айреса, по профессии мясник, член Народного общества, зачисленный по особой рекомендации его превосходительства, светлейшего реставрадора законов, в охрану с временными полномочиями, — и объявил: узнав через служанку гнусного унитария Пальмеро, с которой он состоит в интимных отношениях, что Пальмеро имеет намерение бежать в Монтевидео, он, Хуан Кордова, отправился к Пальмеро, которого давно знает лично, и сказал ему, что он пришел просить ссудить его пятьюстами пиастров, так как он тоже хочет дезертировать и укрыться в Монтевидео, но не может этого сделать по недостатку средств для уплаты судовладельцу, лично ему известному и живущему только перевозкой эмигрантов. Выслушав его, Пальмеро стал расспрашивать его подробно. Кордова давал такие ответы, что Пальмеро, наконец, открылся ему, что он и четверо его друзей тоже намерены бежать, но, к несчастью, не знают ни одного судовладельца, которому могли бы довериться. Тогда Кордова предложил им свои услуги, уверив его, что поможет ему и его друзьям эмигрировать вместе с ним, если они дадут ему восемь тысяч пиастров, с помощью которых он мог бы устроиться в Монтевидео. Пальмеро обещал дать Кордове просимую сумму, и торг был заключен. Уверив Пальмеро и его гнусных сообщников, что ему очень много нужно хлопотать по принятию различных мер предосторожности, Кордова протянул несколько дней и назначил отъезд на четвертое мая в одиннадцать часов вечера. Этого же числа, в шесть часов вечера, он должен побывать у Пальмеро, чтобы узнать, в каком доме или месте соберутся желающие эмигрировать.
Вышеизложенное объявлено Хуаном Кордовой, во исполнение своих обязанностей верного защитника священного дела федерации, начальнику полиции для донесения его превосходительству, светлейшему реставрадору законов. При этом Хуан Кордова присовокупил, что во всем этом деле он в точности следовал указаниям дона Хуанчито Розаса, сына его превосходительства.
Что и подписано им, Хуаном Кордовой, 3 числа мая 1840 года.
Xуан Кордова».
Окончив чтение, Викторика, сложил бумагу.
— В силу этого объяснения, — сказал он, — я и получил вечером второго же мая от вашего превосходительства приказание передать Кордове, чтобы он вошел в соглашение с комендантом Куитино.
— Когда вы после того видели Кордову? — спросил Розас.
— Сегодня в восемь часов утра.
— Он не говорил вам, что знает имена спутников Пальмеро?
— Утром еще они не были ему известны.
— Ничего особенного не произошло вечером, во время поимки гнусных унитариев?
— Кажется, одному из них удалось бежать, если верить тому, что говорили люди, провожавшие тележку.
— Да, сеньор, один из унитариев, действительно, убежал, и вам следует найти его, — строго сказал Розас.
— Приложу все старания, ваше превосходительство.
