Поединок. Выпуск 13 - Высоцкий Сергей Александрович (книги регистрация онлайн txt) 📗
Вспомнив про Невский, Бугаев вспомнил и о том, как лет шесть назад впервые арестовывал Гогу — поздно вечером в гардеробе ресторана «Север». Терехов взял от гардеробщика шубку своей приятельницы, помог ей одеться, а потом небрежно завел руки за спину, собираясь просунуть их в рукава дубленки, которую держал наготове услужливый старик. Бугаев на несколько мгновений опередил гардеробщика и защелкнул на Гогиных руках наручники. Шеф потом пожурил Семена за ненужное пижонство, но сам Гога оценил его ловкость и даже не стал сопротивляться. Сказал только:
— Ну, Гога, козел! Как тебя сделали — на раз!
Тогда Терехова арестовали за квартирные кражи. Было ему так же, как и Бугаеву, двадцать восемь лет. Второй раз Семен брал Гогу тоже на Невском, в квартире его родителей рядом с Казанским собором. И опять за квартирную кражу, на этот раз у известного в городе коллекционера картин. В прихожей за раскрытой дверью стоял небольшой кожаный чемодан, в котором лежали аккуратно упакованные сорок три акварели старого Петербурга. Причем некоторые из них были широко известны, репродуцированы в альбомах.
— Ну зачем они тебе, Терехов? — спросил Бугаев, с интересом рассматривая акварели во время обыска. — У нас не продать — попадешься сразу. Неужели заграничного клиента нашел?
— Для себя я, Семен Иванович, — криво усмехнулся Гога и показал глазами на плачущую мать: — Что ж вы, не могли подождать, пока маманя на службу уйдет?
— Мы же из уголовного розыска, Терехов, а не из бюро добрых услуг, — неудачно пошутил Бугаев, и Гога замкнулся. Рта больше не раскрыл. И потом на вопросы следователя отвечать отказался. Вину свою признал, а про то, что собирался делать с украденными акварелями, не сказал ни слова.
Вырос Михаил Терехов, как говорится, в приличной семье. Мать преподавала в институте, отец работал начальником цеха на заводе. После окончания школы Гога наотрез отказался идти в институт. Вместе с двумя школьными приятелями поступил на курсы, получил профессию плиточника, выкладывал в квартирах ванные и туалеты плиткой. И мастером оказался хорошим, и зарабатывал прилично. Да еще получал от заказчиков «за скорость», «за качество», давали и просто потому, что «неудобно не дать». Наверное, с этого все и началось. «Чем больше имеешь, тем больше хочется» — болезнь, известная с древних времен. А может быть, причина была иная — у Бугаева просто не хватало времени докапываться до причин.
Два года назад Гога вышел из заключения и позвонил Бугаеву, попросил помочь с работой. Поклялся майору, что в колонию строгого режима возвращаться больше не намерен. Бугаев помог.
5
Они сели на трухлявый ствол поваленного дерева. Густой березняк обступал поляну со всех сторон, и только с южной стороны, откуда сейчас светило солнце, лес был пореже. Где-то далеко, перекрывая ровный неумолчный шум близкого города, куковала кукушка. «Кукушка, кукушка! Сколько мне осталось жить?» — вспомнил Бугаев присказку из раннего детства и начал даже считать, но кукушка, похоже, совсем не собиралась останавливаться — куковала, как заведенная. Маленькая птичка, похожая на воробья, спикировала на землю прямо перед ними, схватила кусок булки и уселась на волейбольную сетку. Бугаев перевел взгляд на другие площадки — сетки больше нигде не были натянуты. «Ай да я! Как же сразу-то не заметил!» — попенял себе Бугаев и спросил Шитикова:
— Леня, задачка на сообразительность: почему сетка натянута только на одном поле?
Шитиков, оторвавшись от каких-то своих дум, покрутил головой, разглядывая поляну, пожал плечами:
— Сетка здесь старая. Видишь — порвана в одном месте. Чего ее снимать?
— Другие, думаешь, новенькие? Да и старую сетку мальчишки, если найдут, пристроят к делу.
— Висит же, не пристроили, — Шитиков вдруг наморщил лоб гармошкой и встал: — Подожди-ка... Думаешь, на ней может быть фамилия хозяина?
Он подошел к сетке и сантиметр за сантиметром стал разглаживать широкую тесьму, проверяя, нет ли на ней надписи. Потом обернулся к Бугаеву и покачал головой:
— Нет ни слова.
Он вернулся и снова сел рядом с Семеном:
— А я, знаешь, как-то об этом не подумал. Про надпись. Ведь могла быть.
— И я не подумал, — ответил, усмехнувшись, Бугаев. — Не сообразил.
Шитиков посмотрел на него вопросительно.
— Я, Леня, подумал, что хозяин сетки мог очень торопиться. И не стал дожидаться окончания игры.
— Думаешь, он теперь за сеткой явится?
— Я же не говорю, что сетку преступник оставил! Хотя всякое бывает... Он-то, конечно, за ней не пожалует. Нам важно, чтобы хоть кто-нибудь появился. С одним-двумя игроками этот «кто-то» уж наверняка знаком. Или телефон знает, или место работы. Так и пойдет по цепочке...
— Я думаю, надо оставить здесь сотрудника. Подежурить, — сказал Шитиков.
— Почему бы и нет? Вызови кого-нибудь из оперативников, а я пока по поляне еще поброжу.
Шитиков, треща сучьями, пошел по тропинке через лес. На секунду обернулся, крикнул:
— Я тебе посигналю!
Бугаев прошелся по поляне, внимательно оглядывая каждый кустик, поднимал обрывки газет, в которые, наверное, была завернута еда. Три раза ему попадались такие, на которых сохранились написанные карандашом номера квартир. На «Ленинградской правде» быстрым красивым почерком было выведено «Иванов». Сколько Ивановых получают каждое утро в своем кабинете «Ленинградскую правду» за казенный счет? «Может быть, может быть...» — подумал Бугаев и аккуратно оторвал промасленную четвертушку с «Ивановым». Потом он выломал прутик и посидел поочередно на всех скамеечках, осторожно разгребая накопившийся с весны мусор — обертки от жевательной резинки и конфет, смятые сигаретные коробки.
Шитиков уже несколько раз сигналил ему, а Бугаев все рылся и рылся. И на коробке из-под сигарет «Малборо» обнаружил записанный фломастером номер телефона — 247-04-20. Коробка была хоть и мятая, но чистенькая, не затоптанная. Похоже, последнюю сигарету из нее выкурили недавно.
«Это уже кое-что! — повеселел Семен. — За каждым номером телефона — живой человек. Или даже несколько. А с человеком всегда можно поговорить». Его порадовало и то, что пачка была от «Малборо». Не каждый курильщик может позволить себе портить легкие фирменными сигаретами.
В машине рядом с Шитиковым сидел молодой паренек, приехавший по вызову капитана.
— Ну вот, товарищ Бугаев, — сказал Шитиков. — Младший лейтенант Костя Ленский приехал нас подменить. Я ему объяснил что к чему.
— Главное, не напугай человека, — попросил Бугаев Ленского. — Тот, кто придет за сеткой, может и не знать о происшествии. И ты промолчи. Скажи... — он усмехнулся и покачал головой. — Вот что сказать? Вопрос непростой...
— Чего голову ломать?! — Шитиков пожал плечами. — Сказать все, как есть. Раз сетка висит, значит, ее владелец здесь был и все знает. Если не знает, то узнает в субботу.
— Вы правы, Леонид Николаевич, — задумчиво глядя на младшего лейтенанта, сказал Бугаев. — Но почему бы и маленький шанс не использовать? Короче говоря, скажешь так: «На поляне серьезную находку сделали. Может быть, поможете опознать?»
— Понял, товарищ майор, — деловито сказал Ленский. — А если откажется поехать?
— А это уж от твоего личного обаяния зависит. В крайнем случае запиши все координаты.
Ленский кивнул.
— Машину мы тебе сейчас пришлем, — пообещал Шитиков.
Когда они поехали, Бугаев оглянулся на березовую рощу и спросил Шитикова:
— Ты, Леня, где живешь?
— На Красносельской.
— Совсем недалеко. Я на твоем месте по воскресеньям приезжал бы сюда в волейбол играть. Забирал все семейство...
— Приглашал бы товарищей по работе... — в тон Бугаеву сказал капитан. Оба рассмеялись. Улыбнулся даже водитель, молчавший с тех пор, как Семен сделал ему выговор.
По недалекому уже шоссе катили сплошным потоком автомобили. Почти все грузовые. Легкий дымок курился над башнями градирни. Всюду чувствовалось присутствие человека, и в то же время было безлюдно. И одинокая фигурка женщины, шагавшей по проселку навстречу их машине от шоссе, только подчеркивала безлюдье. Когда они поравнялись с нею, женщина чуть посторонилась, пропуская машину, и зашагала дальше. Бугаев обернулся. За плечами у нее был пустой вещмешок.
