Блуждающий огонь. Два адмирала - Купер Джеймс Фенимор (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
Для человека опытного достаточно было бы одного взгляда на пришедшего, чтобы признать его за англичанина. Это был молодой человек лет двадцати двух — двадцати трех, круглолицый, румяный и добродушный с виду, в форменном платье, со всеми характерными особенностями своего общественного положения и национальности. Он прекрасно владел итальянским языком, почему и был выбран для исполнения данного поручения. После поклона вице-губернатору он подал ему лист пергамента.
— Если вы знаете английский язык, синьор, вы из этой бумаги увидите, что я действительно тот, за кого себя выдаю.
— Без сомнения, синьор лейтенант, вы принадлежите к экипажу «Крыла-и-Крыла» и служите под начальством сэра Смита?
Молодой человек казался крайне удивленным и даже едва удержался от смеха, вовремя взвесив все неприличие подобного поведения.
— Я служу на судне Его Величества английского короля, синьор, и оно называется «Прозерпиной»; я не понимаю, о каком «Крыле-и-Крыле» вы говорите, — несколько сухо отвечал моряк. — Капитан Куф, командир того фрегата, который стоял в виду вашей гавани сегодня утром, послал меня на пришедшей сюда сейчас фелуке сообщить вам результат нашей утренней погони за люгером; но я видел его спокойно бросившим снова якорь в вашей бухте. «Прозерпина» завтра будет здесь, чтобы захватить меня и получить сведения о люгере.
Андреа Баррофальди и Вито Вити широко открытыми глазами смотрели друг на друга, точно видели перед собой вестника из преисподней, явившегося возвестить им о их преступлении.
— И вы ничего не знаете о «Крыле-и-Крыле»? — с усилием произнес вице-губернатор.
— Честью заверяю вас, синьор, ничего не знаю. Это во всяком случае не английское судно, да и не итальянское, насколько мне известно.
Такое заверение Гриффина сильно повредило ему в мнении Андреа, так как подрывало авторитет этого последнего по части языкознания.
— Но это название люгера вашего же флота, синьор, и он в настоящее время бросил якорь в нашей бухте, — настаивал Баррофальди.
— А, понимаю! Это как раз то, что мы и предполагали. Плут обманул вас так же ловко, как провел сотню людей до вас и надует еще стольких же, если мы не изловим его сегодня ночью. Это знаменитый французский корсар, за которым теперь гонятся шесть крейсеров, в том числе и наш. Называется он «Блуждающий Огонь», а командир его Рауль Ивар, самый смелый из всех когда-либо существовавших корсаров, хотя за ним нельзя не признать и хороших качеств, и даже благородства души.
Слушая лейтенанта, Баррофальди отчетливо вспоминал все, что слышал в свое время о Рауле Иваре, самом отчаянном из пиратов. Слишком обидно было для его учености признать, что он был жертвой ловкого обмана со стороны морского разбойника, которому сейчас только выказывал самое дружеское расположение; а потому, естественно, что он стал протестовать.
— Это, должно быть, какая-нибудь ошибка, — говорил он. — Сэр Смит — сын лорда и человек вполне достойный.
Но Гриффин твердо стоял на своем, приводя все известные ему доказательства. Тогда смущенный вице-губернатор, наполовину не разобравший длинной речи Гриффина, увлекшегося излишними подробностями, понятными одному лишь моряку, обратился к Вито Вити:
— Что вы на это скажете, синьор Вито Вити? Вы присутствовали при всех наших беседах с сэром Смитом.
— Я скажу, вице-губернатор, что, если мы действительно обмануты, то самым медоточивым языком в мире. Еще вчера я бы мог всему этому поверить; но после его возвращения не сомневался, что это самый преданный нам друг.
— Вам бы лучше самому съездить на люгер и лично убедиться в справедливости ваших предположений, — предложил вице-губернатор английскому лейтенанту.
— Извините, вице-губернатор, но если я покажусь на палубе «Блуждающего Огня», то рискую поплатиться за это, может быть, весьма продолжительным пленом. Я и у вас инкогнито и серьезно попрошу вас сохранить в тайне мое присутствие на вашем острове, иначе вы дадите возможность люгеру ускользнуть от нас. Об одном только я попрошу вас, — это позволит мне подавать сигналы сегодня ночью — у меня для этого есть все, что надо, — как только ожидаемый мной фрегат приблизится настолько, что в состоянии будет различить сигналы, а вы, со своей стороны, позадержите всеми зависящими от вас средствами этот маленький люгер до завтра. За остальное мы вам отвечаем.
— Не думаю, чтобы можно было опасаться за уход люгера сегодня ночью, лейтенант; капитан намекнул не далее как сегодня, что желает пробыть у нас несколько дней. И зачем бы Раулю Ивару с его «Блуждающим Огнем» понадобилось завернуть в наш порт?
— Кто знает! Какие-нибудь да были у него на то свои причины!
— Но скажите, чем вы мне можете доказать вашу личность? — воскликнул Баррофальди, хватаясь за соломинку. — Сэр Смит показал мне все свои бумаги, а вы дали мне одно полномочие, с которым вас послал к нам капитан Куф, если это правда. Как мне судить, кто из вас не лжет?
— Я ожидал этого недоверия с вашей стороны, синьор вице-губернатор, но поторопился прежде показать полномочие, без которого были бы бесполезны все остальные бумаги. Вот они — вы их можете свободно прочесть, так как они написаны по-итальянски.
Андреа Баррофальди тщательно пересмотрел все бумаги и не нашел в них ничего подозрительного.
— Но почему вы предполагаете, что именно этот люгер и есть «Блуждающий Огонь»? — не уступал Баррофальди.
— Тут не может быть ошибки, синьор; нам известны все английские корабли, плавающие в этих морях. К тому же на этом люгере находится в настоящее время один дезертир с нашего фрегата, некто Итуэл Больт, который…
— Американец, не правда ли, синьор? — вскричал подеста.
— По крайней мере этот плут выдает себя за такового, — отвечал молодой лейтенант, краснея от неприятной необходимости признать факт несправедливого поступка с этим дезертиром.
— Я узнал от этого Итузла Вольта, что вы, англичане, насильно вербуете их к себе в матросы! — сухо вставил Андреа.
— Что делать, синьор! Король вправе рассчитывать на службу своих подданных, и он в них нуждается, а вербовка делается так поспешно, что ошибка всегда возможна; янки же так похожи на англичан.
Когда, наконец, все сомнения относительно тождественности люгера со знаменитым корсаром были устранены, все трое — Баррофальди, подеста и лейтенант прониклись единодушным желанием поймать люгер.
К счастью для «Блуждающего Огня», капитан Куф выразил непременное желание взять корсар неповрежденным, не посягая на его уничтожение, а то ничего бы не стоило перевести часть огнестрельных орудий в одно из естественных углублений скалы и одним залпом потопить судно, так как, несмотря на ночное время, все же можно было различить люгер на том расстоянии, на каком он стоял от берега.
Руководимые единодушным желанием мести, все трое приступили к более точному определению дальнейшего образа действий. Одно окно в доме вице-губернатора выходило как раз в ту сторону, с которой ожидалось прибытие фрегата, и его поэтому предоставили в полное распоряжение Гриффина. Лейтенант расположился перед ним, готовый немедленно зажечь сигнальный огонь при первом появлении «Прозерпины». Это окно представляло еще то удобство, что огонь в нем не мог быть виден в городе, тогда как бросал яркий свет на море. В таком же положении находился и фрегат: подаваемые им сигналы должны были высокой скалой закрываться от городских домов; еще менее было вероятности, чтобы те и другие сигналы можно было видеть с люгера.
Так проходили часы. Легкий ветерок уже давал себя чувствовать, но направление его не было благоприятно, и Рауль не мог еще сняться с якоря. Джита со своим дядей, Карло Джунтотарди, прибыли на судно около десяти часов вечера, но на люгере не видно было еще никаких приготовлений к отплытию. Говоря правду, Рауль и не торопился ехать, желая продлить счастливое время пребывания с Джитой; он был уверен, что в тот же день доставит своих пассажиров к мысу Монте-Арджентаро, почти острову, на котором возвышались башни, хранителем которых был Карло, будь только попутный ветер, в чем он, впрочем, почти не сомневался. Карло и жил в одной из этих башен.
