У последней границы - Кервуд Джеймс Оливер (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации txt) 📗
Она кивнула ему головой, улыбнулась и возобновила прерванный на мгновение разговор с соседкой. Впервые Алан видел, что ее интересовала беседа за столом. У него не было намерения прислушиваться, но какая-то непобедимая сила покоряла его волю. И он узнал, что соседка мисс Стэндиш едет в Нурвик на реке Кобок преподавать детям в туземной школе; что она много лет учительствовала в Досоне и хорошо знала историю Белинды Мелруни. Алан вывел заключение, что Мэри Стэндиш очень интересуется этим вопросом, так как мисс Робсон, учительница, обещала прислать ей сохранившуюся у нее карточку Белинды Мелруни и просила мисс Стэндиш дать ей свой адрес. Девушка явно колебалась ответить на это, а потом сказала, что еще не знает, где она остановится, и напишет мисс Робсон в Нурвик.
— Вы непременно напишите мне, — просила мисс Робсон.
— Да, да, я вам напишу.
Мисс Стэндиш явно не хотела, чтобы Алан слышал их, и говорила очень тихо. Алан почувствовал облегчение. Ему стало ясно, что несколько часов сна и красота утра совершенно изменили настроение девушки. Сознание ответственности, раньше не дававшее ему покоя, оставило его. Только безумец, уверял себя Алан, мог бы найти сейчас следы трагизма на ее лице. За вторым завтраком и за обедом Мэри Стэндиш оставалась такой же, как и утром. В течение дня Алан совсем не видел ее, и он пришел к выводу, что она намеренно избегает встречи с ним. Он отнюдь не был этим недоволен. Это давало ему возможность спокойно заниматься своими делами. Он принял участие в споре в курительной по вопросу о политике Аляски, курил свою почерневшую трубку, не боясь никому помешать дымом, и беззаботно прислушивался к разговорам на пароходе. И сейчас у него было так безоблачно на душе, как не было ни разу с момента первой встречи с мисс Стэндиш. Однако, когда наступил вечер, и он делал свою обычную двухмильную прогулку по палубе, Алан почувствовал, что в нем все растет и растет чувство одиночества. Чего-то ему недоставало. Он не отдавал себе отчета, в чем дело, пока не увидел Мэри Стэндиш. Она шла из коридора, в котором помещалась ее каюта, и теперь стояла одна у перил. С минуту Алан колебался, но затем спокойно подошел к ней.
— Какой сегодня чудесный день, мисс Стэндиш, — сказал Алан. — До Кордовы осталось всего несколько часов езды.
Она едва обернулась и продолжала смотреть на окутанное мглою море.
— Да, чудесный день, мистер Холт, — повторила она. — И до Кордовы всего несколько часов езды. — Потом тем же тихим голосом, без всякого подчеркивания, она добавила: — Я хочу вас поблагодарить, мистер Холт. Вы мне помогли принять важное решение.
— Боюсь, что я вам ничем не помог.
Может быть, это была лишь игра света в сгустившихся сумерках, но Алану показалось, что ее хрупкие плечи задрожали слегка.
— Я думала, что есть два пути, — произнесла девушка. — Но вы заставили меня понять, что есть только один. — Она подчеркнула последнее слово. Оно было произнесено с некоторой дрожью в голосе. — Я вела себя глупо. Пожалуйста, забудем об этом. Я хочу думать сейчас о более приятных вещах. Я собираюсь произвести серьезный эксперимент, который потребует от меня полного присутствия духа.
— Вы выйдете победительницей, мисс Стэндиш, — сказал Алан уверенным голосом. — Что бы вы ни предприняли, вы выйдете победительницей. Я знаю это. Если эксперимент, о котором вы говорите, заключается в вашей поездке на Аляску, чтобы найти здесь свое счастье, зажить здесь новой жизнью, то вас ожидает полный успех. Могу вас в этом заверить.
Она несколько минут молчала, а потом сказала:
— Меня всегда влекло к неизведанному. Когда мы проплывали вчера под горами Скагвэя, я вам говорила про мою странную мысль. Мне кажется порою, что я уже жила здесь однажды, давным-давно, когда Америка была очень молода. Временами это чувство встает с такой силой, что я начинаю верить ему, хотя я знаю, что это глупо. Но вчера, когда горы раскрылись, подобно большим воротам, и перед нами предстал Скагвэй, мне снова почудилось, что где-то когда-то я уже видела нечто подобное. У меня часто случались странные видения. Возможно, что это тень безумия лежит на мне. Но эта вера придает мне мужество проделать мой опыт… И вы!..
Внезапно она обернулась к нему. Ее глаза метали молнии.
— Вы — вместе с вашими подозрениями и вашей грубостью, — продолжала она с легкой дрожью в голосе и выпрямляясь всем телом. — Я не собиралась говорить вам этого, мистер Холт. Но вы доставили мне случай, и это принесет, возможно, пользу вам — после завтрашнего дня. Я пришла к вам потому, что глупо ошиблась в вас. Я думала, что вы другой, что вы такой же, как ваши горы. Я вела азартную игру и возвела вас на пьедестал, считая вас чистым, бесстрашным человеком, который верит в людей до тех пор, пока они того заслуживают. И я проиграла. Я невероятно ошиблась. Когда я пришла к вам в каюту, ваши первые мысли обо мне были проникнуты подозрением. Вы рассердились и испугались. Да, испугались! Испугались, как бы не случилось с вами чего-нибудь такого, что было бы не по душе вам. Вы подумали даже, что я явилась к вам с грязными намерениями. Вы были убеждены, что я лгу, и так и сказали мне. Это было несправедливо, мистер Холт. Это было ужасно несправедливо. Существуют вещи, которых я не могу сейчас объяснить. Но я вам сказала, что Росланд все знает. Я ни от чего не отказываюсь. Я не думала, что оскорблю вас моей… дружбой… даже если я пришла к вам в каюту. О! Я слишком верила в себя. Я не могла подумать, что меня могут принять за развратную, лживую женщину!
— Господи! — вскрикнул Алан. — Выслушайте меня, мисс Стэндиш…
Она ушла так внезапно, что попытка задержать ее оказалась тщетной; прежде чем он мог догнать ее, она уже исчезла. Он снова окликнул ее, но в ответ услышал только ее шаги, быстро удалявшиеся по коридору. Алан бросился назад. Кровь застыла в нем, руки сжались в кулаки, лицо стало таким же бледным, каким было лицо девушки. Ее слова буквально оглушили его. Он понял, как отвратителен был тот образ, каким нарисовала его мисс Стэндиш; и эта мысль почти привела его в ужас. А между тем она не права. В своем поведении он руководствовался тем, что считал здравым смыслом и трезвым рассудком. И если, поступая таким образом, он был проклятым глупцом…
Алан решительно направился к каюте Мэри Стэндиш, твердо намереваясь доказать ей необоснованность ее суждения о нем. В ее каюте не видно было света. Он постучался, но не получил ответа. Он обождал немного и снова постучал, чутко прислушиваясь, не раздастся ли внутри какой-нибудь звук. С каждым мгновением ожидания Алан немного успокаивался. Под конец он был почти рад, что дверь не открылась. Он полагал, что мисс Стэндиш находится в каюте, и она, несомненно, должна понять причину его прихода, не нуждаясь в словах оправдания.
Он ушел к себе. Его мысли все более и более настойчиво возвращались к девушке и ее неправильному суждению о нем. Хотя он и не чувствовал за собой вины, ему было как-то не по себе. Ясные глаза девушки, ее мягкие пышные волосы, гордость и смелость, с которыми она смотрела ему прямо в глаза — все это ни на минуту не выходило из головы Алана. Он не мог освободиться от ее образа: она стояла у двери, а на ее щеках, подобно алмазам, сверкали слезы. Он знал, что порою он бывает слишком суров. Он знал это. Что-то такое, чего он не мог понять, прошло мимо него незамеченным. А она считает его в чем-то виноватым перед ней.
Разговор в курительной не интересовал в этот вечер Алана; все его усилия принять в нем участие были тщетны. Веселая музыка, исполняемая оркестром в общей зале, только раздражала его. А немного позже Алан с таким свирепым лицом наблюдал за танцующими, что кто-то даже обратил на это внимание. Росланд кружился в танце с какой-то хорошенькой молодой блондинкой. Его дама весьма беззастенчиво положила голову ему на плечо и с улыбкой смотрела ему в глаза, а Росланд лицом прижался к ее пышным волосам. Алан ушел с неприятной мыслью о близости Росланда к Мэри Стэндиш. Он отправился побродить по нижней палубе. Тлинкитские индейцы отгородились завесой из одеял и, судя по тишине, царившей у них, уже спали.
