Гвианские робинзоны - Буссенар Луи Анри (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗

Но прежде всего требовалось отыскать соответствующее дерево, не слишком большое и не слишком маленькое, без единого дупла, а главное — поблизости от реки и от их участка.

Не меньше двух дней ушло на блуждания среди гвианских деревьев-великанов, которые, как известно, не растут группами, а разбросаны на значительном расстоянии друг от друга.

Подходящий ствол был наконец найден и заслужил одобрение Казимира, главного инженера плавучей конструкции. Сразу же принялись за работу. Однако продвигалась она крайне медленно. Топорик старого отшельника отскакивал от упругой, крепкой древесины, оставляя на ней лишь поверхностные зарубки.

К счастью, негр до тонкостей знал все приемы лесных обитателей. Если железо оказалось бессильным, надо призвать на помощь огонь. Развели костер у самого основания дерева, и оно понемногу возгоралось, обугливалось, тлело от жара в течение сорока восьми часов и обрушилось среди ночи с ужасным шумом.

Казимир мгновенно проснулся, сел на постели и радостно возвестил:

— Друг мой, вы слышали?! Бу-ум!.. Оно упало… слышите, какой треск?

Робен был обрадован не меньше старика и не смог больше уснуть в эту ночь.

— Отлично, это начало нашего освобождения. Нам не хватает инструментов, чтобы выдолбить лодку, но…

— О!.. — прервал его чернокожий. — У негров бош и у негров бони тоже нет инструментов. Они делают лодки при помощи огня…

— Да, я знаю об этом… Они сначала выжигают свои пироги, а потом выстругивают тесаками или даже острыми камнями… Но я придумал кое-что получше!

— Что придумал мой друг?..

— У тебя есть мотыга, притом мотыга хорошая… Я наточу ее как следует, приделаю рукоятку покрепче, и из нее получится прекрасное тесло note 82. Вот увидишь, с таким инструментом пирога выйдет красивая и блестящая, как лист барлуру, гладкая и снаружи и внутри.

— Так точно, мой друг, так точно! — весело согласился негр.

Сказано — сделано, и двое мужчин, приспособив мотыгу к ее новой роли, отправились на свою строительную площадку.

Они взяли с собой дневной запас провизии и шли, оживленно болтая.

— Вот увидишь, Казимир, — говорил Робен, который сделался гораздо общительнее с тех пор, как его жизнь обрела цель, и эта цель стала приближаться, — вот увидишь, через какой-нибудь месяц мы двинемся в путь… И очень скоро окажемся далеко отсюда. В свободной стране. Там я уже не буду диким зверем, на которого устраивают охоту, каторжником, которого загоняют в западню… не буду дичью для индейцев и для тюремщиков… Белый тигр исчезнет!

— Правду говорит мой друг, чистую правду, — вторил парижанину старый негр, счастливый его радостью.

— А потом, подумай только… Я увижу мою жену, моих дорогих малышей. Забыть хоть на миг о прошлых мучениях… Стереть поцелуем каторжную печать… Сжать их в объятиях… услышать их голоса! Надежда на это придает мне силы. Кажется, я весь этот лес могу изрубить в щепки! Вот увидишь, какую я выдолблю лодку… нашу маленькую замечательную лодку, мою единственную надежду! Послушай, давай придумаем для нее имя. Пусть называется «Эсперанс» — «Надежда»…

Они подошли к прогалине, образовавшейся на месте падения бембы, которая повалила немало соседних деревьев. Солнечный свет свободно лился сквозь возникшую в зеленом куполе брешь.

— Итак, за работу! Мой…

Бургундец не окончил фразу. Он словно окаменел при виде вооруженного короткой саблей мужчины, одетого в рубище каторжника. Тот как из-под земли вырос… Голос его прозвучал вполне обыденно:

— Гляди-ка! Да это Робен… Вот уж не ожидал встретить вас здесь!

Робен безмолвствовал, потрясенный. Встреча пробудила в душе весь пережитый кошмар каторги… Тюрьма вновь предстала перед ним во всей ее гнусности. Военный трибунал, двойные кандалы. Водворение в казарму. Парижанину даже в голову не пришло, что этот арестант мог тоже находиться в бегах, как и он сам.

Каторжник здесь наверняка не один. Где-то поблизости находится вся шайка отверженных в сопровождении надзирателей.

Да что же это, в самом деле! Столько мучений — и напрасно? Значит, прощай свобода, которую только-только успел вкусить? Жаркая волна залила тело и мозг инженера. Горячечная, мгновенная мысль — убить! Кому он нужен, этот бандит, появление которого сулило грозную опасность…

Однако беглец тотчас устыдился своего бессознательного порыва и овладел собой.

Пришелец, кажется, и не заметил смятения Робена, и не удивился его молчанию. Он продолжал:

— А, понимаю… вы не расположены к беседе… Не важно, я все равно рад встрече…

— Так это вы… — с трудом выдавил из себя наш герой. — Гонде, если я не ошибаюсь.

— Так точно, Гонде… Он самый, во плоти, от которой, по правде говоря, остались только кожа да кости. Тюремное меню не улучшилось после вашего отбытия и, клянусь Богом, адская жара и работа, которой нас заставляют заниматься, не позволяют шибко растолстеть…

— Но что вы здесь делаете?

— Кому-нибудь другому на вашем месте я посоветовал бы не совать нос в чужие дела… Но вы имеете право знать. Я всего-навсего лесной старатель. Ищу деревья.

— Ищете деревья?

— Вот именно. Да вы и сами знаете, что на лесоразработках администрация старается выбрать человека, который в лесу как дома и хорошо разбирается в породах деревьев. Такой человек бродит по лесу, отыскивая самые ценные объекты, метит их, а государственные «пансионеры» потом их обрабатывают для начальства.

— Да, я об этом слыхал…

— До того, как попасть в кутузку, я работал по черному дереву… Мастером был, не зря меня в колонии сразу прозвали Гонде-чернодеревщик. И поставили на эту должность — искать деревья. Платят самое большее сорок сантимов note 83 в день. Вот я и свалился на вас, как снег на голову. Однако вид у вас прегордый. Так, мол, и так, живу на собственную ренту…

— А где же все остальные?

— Ну, не меньше чем в трех днях пути отсюда. На этот счет можете быть спокойны.

— Так вы не убежали из колонии?

— Я не такой дурак! Мне осталось шесть месяцев отсидки, а там я выйду на поселение. Да, через полгода меня освободят, но жить я обязан в Сен-Лоране. В качестве концессионера note 84.

— Значит, вы — не беглый?

— Я ведь уже сказал, что нет. Вам это не по сердцу? Вы хотели бы, чтобы я туда не вернулся? Для вас это надежнее. Да не тревожьтесь. Хоть я и не беглый, но каторгу ненавижу не меньше вашего. «Фаго» не донесет на убежавшего товарища.

Робена передернуло. Каторжник это заметил.

— Не надо обижаться, когда я называю вас товарищем. Я знаю, что вы прочим не ровня, а, так сказать, товарищ по несчастью… Если хотите знать правду, то все мы восхищались тем, как ловко вы смылись. А Бенуа! Охранники притащили его чуть живого. Вот уж кто рвет и мечет! Просто спятил от злости. Да что теперь говорить, вы так крепко сшиты, что унесли шкуру целехонькой оттуда, где всякий другой сложил бы кости. К тому же вы человек смелый. Вы не из наших, но мы вас уважаем!

— Собираются ли меня преследовать? — принужденно спросил Робен, как бы сомневаясь, стоит ли черпать сведения из подобного источника.

— Разве только Бенуа… Он вас ненавидит, вы для него что красная тряпка для быка. С утра до вечера ругается так, что несчастные сестры милосердия в больнице просто места себе не находят. И вся ругань, само собой, по вашему адресу. Я уверен, что когда он встанет на ноги, то попытается во что бы то ни стало вас зацапать. Но это еще надо посмотреть, как у него получится! Вы не мальчик, пока он соберется, успеете да-алеко уйти. И вообще, большинство считает вас покойником.

Лесной старатель, болтливый, как все каторжники, когда им выпадает случай пообщаться с не их поля ягодой, говорил и говорил.

— Вам здорово повезло, что вы встретили старого негра. От такого страшилища сам черт убежит, поджавши хвост, а вам от него прямая польза. Да, между прочим, я нынче утром обнаружил на земле поваленную бембу, но мне и в голову не пришло, что это вы ее повалили. Из такого ствола выйдет отличная пирога. Погодите-ка, у меня идея! Просто замечательная! Я здесь на полном попечении администрации. Она снабдила меня прекрасным топором. Хотите, помогу вам?