Флаг Родины - Верн Жюль Габриэль (книги полностью TXT) 📗
Действительно, этот загадочный незнакомец, по-моему, имеет особо веские причины скрывать свое происхождение, и, боюсь, никакие приметы не помогут мне определить его национальность. Хотя граф д'Артигас свободно говорят по-английски, как я убедился во время посещения им Хелтфул-Хауса, все же в его говоре слышится жесткий вибрирующий акцент, несвойственный северным народам. За время моих странствий в обоих полушариях я не слышал ничего похожего на этот акцент, кроме разве особой жесткости произношения, характерной для малайских наречий. И в самом деле, судя по его смуглой, почти оливковой коже с медным отливом, черным, как смоль, вьющимся волосам, глубоко запавшим глазам, жгучему взгляду неподвижных зрачков, высокому росту, широким плечам, крепким мускулам, свидетельствующим о большой физической силе, вполне возможно, что граф д'Артигас принадлежит к одной из рас Дальнего Востока.
Я подозреваю, что д'Артигас — фамилия вымышленная, так же как и графский титул. Хотя его шхуна носит норвежское название, сам хозяин отнюдь не скандинавского происхождения. Он нисколько не похож на уроженцев северных стран, спокойных, белокурых, с добродушными лицами и светло-голубыми глазами.
В конце концов кто бы он ни был, этот человек велел похитить Тома Рока и меня вместе с ним, причем несомненно с какой-то преступной целью.
Далее, действовал ли он в пользу иностранной державы, или в своих собственных интересах? Намерен ли он один использовать новое изобретение и имеет ли возможность и средства это осуществить? Вот третий вопрос, на который я езде не могу ответить. Из того, что я увяжу и услышу в дальнейшем, мне, может быть, удастся разрешить эту задачу, перед тем как я убегу отсюда, если только побег будет возможен.
«Эбба» продолжает идти прежним ходом, приводимая в движение своим таинственным двигателем. Я могу свободно разгуливать по палубе, не заходя, однако, дальше носового люка перед фок-мачтой.
Один раз я попытался было подойти к бушприту и посмотреть, перегнувшись через борт, как форштевень рассекает волны. Но вахтенные матросы, очевидно выполняя заранее отданный приказ, не пропустили меня, и один из них крикнул хриплым голосом на ломаном английском языке:
— Назад! Назад! Вы мешаете маневрам!
Однако никаких маневров не производилось.
Поняли ли они, что я старался разгадать, какого рода механизм приводит в движение шхуну? Вероятно, поняли, и капитан Спаде, присутствовавший при этом, несомненно догадался, что я пытаюсь проникнуть в тайну нашего странного плавания. Даже простого больничного сторожа должно удивить, что судно без парусов, без гребного винта развивает такую скорость. Словом, по той или иной причине, мне запрещен вход на носовую палубу «Эббы».
К десяти часам попутный северо-западный ветер свежеет, — и капитан Спаде дает команду боцману.
Боцман, со свистком в зубах, тотчас же приказывает поднять грот, фок, кливер и стаксель. Матросы выполняют команду с не меньшей расторопностью и дисциплиной, чем на любом военном корабле.
«Эбба» слегка накреняется на левый борт, и ход ее заметно ускоряется. Мотор, однако, не перестает работать, ибо даже при таком положении парусов шхуна не могла бы идти с подобной быстротой. Тем не менее паруса увеличивают ее скорость благодаря свежему ровному ветру, дующему в одном направлении.
Небо ясно, облака на западе, поднимаясь все выше, постепенно рассеиваются, и море сверкает в потоках солнечных лучей.
Теперь моя основная задача выяснить, куда направляется корабль. Я немало плавал по морям и умею определять скорость судна. По моим расчетам «Эбба» делает десять — одиннадцать миль в час. Курс ее остается прежним, что легко проверить, взглянув на компас, установленный в нактоузе перед рулевым. Смотрителю Гэйдону запрещено ходить только на носовую часть судна, но не на корму. Мне не раз удавалось бросить быстрый взгляд на компас, стрелка которого неизменно указывает на восток, или, говоря точнее, на ост-зюйд-ост.
Таким образом мы пересекаем Атлантический океан, оставив далеко на западе побережье Северной Америки.
Я стараюсь припомнить, какие острова или группы островов встретятся нам в этом направлении, на пути к берегам Старого Света.
Северная Каролина, оставленная нами двое суток тому назад, лежит на тридцать пятой параллели; если продолжить эту параллель к востоку, она, насколько помню, пересекает африканский берег приблизительно на уровне Марокко. На той же широте в трех тысячах миль от Америки расположены Азорские острова. Неужели «Эбба» направляется туда и ее обычная стоянка находится у одного из островов этого архипелага, принадлежащего Португалии? Нет, я не могу принять подобную гипотезу.
Впрочем, на той же тридцать пятой параллели, гораздо ближе Азорских островов, всего в тысяче двухстах километрах от побережья, расположена группа Бермудских островов, принадлежащих Англии. Если граф д'Артигас взялся похитить Тома Рока для какой-либо европейской державы, то, вероятнее всего, эта держава — Соединенное королевство Великобритании и Ирландии. Хотя, по правде говоря, не исключена возможность, что он затеял дело в своих собственных интересах.
Три или четыре раза за этот день граф д'Артигас выходит на палубу; стоя на корме, он внимательно изучает горизонт. Как только в море появляется парус или дымок парового судна, он долго смотрит на него в сильную подзорную трубу. Надо добавить, что он не удостаивает замечать мое присутствие на палубе.
Время от времени к нему подходит капитан Спаде, и они обмениваются короткими фразами на языке, которого я не могу ни понять, ни определить.
Охотнее всего владелец «Эббы» беседует с инженером Серке, который, по-видимому, пользуется его особым расположением. Этот инженер довольно словоохотлив, менее угрюм и замкнут, чем его спутники; любопытно, какое положение он занимает на шхуне? Может быть, это личный друг графа д'Артигаса, друг, который сопутствует графу в морских путешествиях, деля с ним завидную жизнь богатого яхтсмена?.. Так или иначе, это единственный человек, относящийся ко мне если не с симпатией, то хотя бы с некоторым интересом.
Что касается Тома Рока, то его не видно с самого утра, и он, должно быть, лежит взаперти у себя в каюте, еще не оправившись от вчерашнего припадка.
Я убедился в этом, когда около трех часов пополудни, задержавшись у входа в люк, граф д'Артигас знаком подозвал меня к себе.
Не знаю, чего он от меня хочет, но отлично знаю, что я ему скажу.
— Долго ли продолжаются припадки Тома Рока? — спросил он по-английски.
— Иной раз по двое суток, — ответил я.
— Что нужно с ним делать?
— Оставить его в покое, пока он не заснет. После крепкого ночного сна приступ кончается, и Тома Рок возвращается к своему обычному состоянию.
— Хорошо, смотритель Гэйдон, если потребуется, вы будете по-прежнему ухаживать за больным, как в Хелтфул-Хаусе.
— Ухаживать за больным?
— Да… на борту шхуны, до тех пор пока мы не приедем.
— Куда?
— Туда, куда мы прибудем завтра после полудня, — ответил граф д'Артигас.
«Завтра… — подумал я. — Значит, мы держим путь не к африканскому берегу и даже не к Азорским островам. Остается предположить, что „Эбба“ бросит якорь у Бермудских островов».
Граф д'Артигас уже поставил ногу на верхнюю ступеньку трапа, когда я в свою очередь задал ему вопрос.
— Сударь, я хочу знать, я имею право знать, куда мы едем и…
— Здесь у вас нет никаких прав, смотритель Гэйдон. Ваше дело — отвечать, когда вас спрашивают.
— Я протестую!
— Протестуйте, — холодно ответил надменный иностранец, бросив на меня недобрый взгляд.
С этими словами он спустился в люк, оставив меня вдвоем с инженером Серке.
— На вашем месте я бы смирился, смотритель Гэйдон, — сказал тот, насмешливо улыбаясь. — Когда человека захватили в тиски…
— Он имеет право кричать, я полагаю…
— Какой смысл, раз никто не может вас услышать?
— Меня услышат позже…
— Позже… этого долго ждать! Ну что же, кричите сколько угодно!
