Седьмой свиток - Смит Уилбур (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
— Отлично. Уже достаточно глубоко. Позовите лейтенанта.
Солдаты вылезли наружу, подняли оружие с инструментами и скрылись в темноте рощи. Жизнерадостно болтая между собой, они отправились к грузовику, все еще стоящему на дороге, оставив Тессэ вдвоем со своим товарищем.
Она лежала на земле, скорчившись от холода и страха, а ее охранник присел на корточки у края могилы, продолжая курить. Тессэ подумала, что, если бы ей удалось встать на ноги, она могла бы столкнуть солдата внутрь и сбежать, скрывшись среди деревьев. Увы, попытавшись сесть, Тессэ обнаружила, что двигается медленно, не чувствует ни рук, ни ног. Она пыталась заставить себя шевелиться, но в этот момент раздались шаги лейтенанта Хаммеда со стороны грузовика. Она в отчаянии опустилась обратно на землю.
Хаммед принес фонарь и посветил им в могилу.
— Отлично, — громко заявил он. — Достаточно. Выключив фонарь, он обратился к охраннику:
— Свидетелей быть не должно. Иди к грузовику. Когда услышишь выстрелы, возвращайся с остальными, чтобы помочь мне закопать яму.
Солдат повесил винтовку на плечо и исчез среди деревьев. Хаммед дождался, пока тот окажется за пределами слышимости, потом подошел к Тессэ и поднял ее на ноги. Он подвел ее к краю могилы, и она почувствовала, что лейтенант делает что-то с ее одеждой. Тессэ попыталась ударить Хаммеда, но руки были по-прежнему связаны за спиной.
— Мне нужна ваша шамма. — Он стянул с ее плеч белый шерстяной плащ, подошел с ним к могиле и спрыгнул внутрь. Тессэ услышала, как лейтенант возится на дне.
Потом донесся его негромкий голос:
— Они должны увидеть там что-то. Тело…
Он вылез наружу, запыхавшись от усилий, и остановился рядом с ней. Холодный металл коснулся ее запястий — лейтенант перерезал шнур. Путы упали на землю, и Тессэ застонала от боли, когда кровь хлынула в онемевшие кисти рук.
— Что вы делаете? — непонимающе прошептала она. Затем Тессэ заглянула в могилу и увидела белую шамму, уложенную в форме человеческого тела. — Вы собираетесь…
— Пожалуйста, молчите, — тихо велел Хаммед, взял ее за плечи и повел обратно в рощу. — Вы будете здесь.
Он заставил ее лечь лицом вниз, а потом засыпал сухой листвой и ветками.
— Оставайтесь на месте! Не пытайтесь бежать. Не шевелитесь и не говорите, пока мы не уедем.
Лейтенант осветил кучу листвы фонарем, чтобы убедиться, насколько хорошо он засыпал беглянку, а потом поспешил к вырытой могиле, расстегивая на ходу кобуру. В ночи прогремели два выстрела, такие неожиданные, что Тессэ нервно дернулась, а сердце у нее бешено заколотилось.
— Сюда, люди! — крикнул Хаммед. — Покончим с этим.
— Я не вижу, что делаю, лейтенант, — пожаловался голос. — Где ваш фонарь?
— Чтобы засыпать яму, не нужен свет! — рявкнул Хаммед. — Работайте быстрее. Выровняйте землю. Я не хочу, чтобы кто-нибудь случайно наткнулся на это место.
Тессэ тихонько лежала, стараясь удержать дрожь, охватившую все тело. Наконец звуки лопат, швыряющих землю, стихли. Снова раздался голос Хаммеда:
— Довольно. Ничего здесь не оставлять. А теперь живо к грузовику!
Шаги и голоса стихли вдали. Со стороны дороги донесся рев двигателя. Фары на мгновение залили рощу страшноватым светом, потом яркие полосы исчезли, и машина покатилась обратно к лагерю.
Звук мотора давно стих, а Тессэ все продолжала лежать под грудой сухих листьев и веток. Ее трясло от холода, из глаз катились слезы усталости, боли и облегчения. Потом она все же стряхнула с себя гору мусора, подползла к стволу ближайшего дерева и поднялась на ноги, покачиваясь.
И только тогда Тессэ охватило чувство вины.
«Я предала Мека, — в ужасе подумала она. — Я рассказала о нем врагам все. Я должна предупредить моего любимого. Я должна вернуться и предупредить его».
Она оттолкнулась от ствола и побрела к дороге по темной эвкалиптовой роще.
Убедиться в правильности расшифровки загадки Таиты можно было только одним способом — проделать все ходы. Они двинулись по коридорам лабиринта, следуя его указаниям и делая пометки на стенах белой глиной.
На «зимней» стороне стелы было указано восемнадцать ходов. Двигаясь согласно расшифровке Ройан, им удалось сделать только двенадцать. Потом они оказались в тупике, уперлись в стену и не смогли сделать следующий ход.
— Проклятие! — Николас пнул стену, а когда и это не помогло, запустил в нее комком глины. — Жаль, что я не могу дотянуться до старого черта! Тогда бы он понял, что кастрация — наименьшая из его проблем.
— Извини. — Ройан откинула волосы со лба. — Я думала, что верно все поняла. Наверное, дело во второй колонке. Придется прочитать наоборот.
— Что, придется начинать сначала? — простонал Николас.
— С самого начала, — согласилась она.
— Но как мы поймем, что на сей раз правы? — спросил он.
— Если, следуя его указаниям, мы окажемся в одной из выигрышных комбинаций. В эквиваленте мата для бао, ровно на восемнадцатом ходу. После этого не будет логичного хода, и тогда можем считать, что правильно угадали.
— И что мы обнаружим на этом месте?
— Я скажу, когда мы туда доберемся, — мило улыбнулась она. — Крепись, Ники. Это все еще цветочки.
Ройан поменяла местами значения второго и третьего столбцов в записи Таиты, приняв первый из них за номер строки, а другой за номер столбца. На сей раз они сделали только пять ходов и уперлись в стену.
— Может быть, наше предположение, что третий символ означает смену уровня, неверно? — задал вопрос Николас. — Давай начнем снова, приняв его за второй столбец.
— Ники, ты понимаешь, сколько существует комбинаций в уравнении с тремя неизвестными? — начала понемногу сдаваться Ройан. — Таита превосходно играл в бао. У нас есть только общие представления о его правилах. Это все равно как если бы гроссмейстер пытался объяснить новичку сложности индийской защиты.
— Причем по-русски! — дополнил ее Николас. — Такими темпами мы никогда не доберемся до финала. Должен быть какой-то другой подход. Давай вернемся к строчкам, которые Таита вставил между ходами.
— Хорошо. Я буду читать, а ты слушай. — Она склонилась к записям. — Проблема в том, что самые маленькие оттенки смысла могут изменить все. Таита обожает каламбуры, а для создания каламбура порой достаточно одного слова. Единственное неверное истолкование — и все.
