Вирус «Reamde» - Стивенсон Нил Таун (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
Однако так сложилось, что самолет Ричарда Фортраста еще стоял на взлетной полосе и никто не мешал Оливии осуществить свой замысел.
После того как в передвижную тюрьму вбили последний гвоздь и дверь заперли, время для Зулы остановилось. У нее было много-много часов, чтобы себя ругать: почему не сбежала, когда могла.
Пока фургон стоял рядом с «Уолмартом», до того как купили фанеру и соорудили камеру, можно было – теоретически – войти в душевую, отпереть замок, держащий цепь на скобе, рвануть к выходу и заорать: «Помогите!» Или вернуться в спальню, выбить окно и выпрыгнуть. Теперь, взаперти, она легко убедила себя, что должна была это сделать, а не сделала, потому что трусиха и дура.
Однако – как постоянно напоминала себе Зула, просто чтобы не сойти с ума, – она ведь не знала, что Джонс превратит ее часть фургона в каземат. Думала, можно выждать время, когда все заснут или отвлекутся. Боялась сгубить свой единственный шанс.
На следующий день после «Уолмарта» из-за двери вновь донесся приглушенный визг пилы и стук молотка.
Заднюю и переднюю части фургона соединял коридор футов восемь длиной. Двери из него вели в туалет и душевую. Они были раздельные, чуть больше телефонной будки. Туалет располагался ближе к задней части. Когда дверь в следующий раз открыли, Зула увидела, что Джонс и Шарджиль возвели поперек коридора новую преграду, между душевой и туалетом. Это была рама на петлях, сбитая из досок и затянутая стальной сеткой. Теперь Зула могла выходить в туалет сколько захочет. Дальше ее не пускала сетка. Моджахеды избавились от обязанности – дико обременительной, судя по тому, как они ее исполняли, – время от времени выпускать Зулу в уборную. Правда, теперь их самих отделяла от туалета запертая дверь, но они приноровились пользоваться душевой как писсуаром, а потом ненадолго включать душ, а в туалет ходили только по-большому.
Инновация значительно повысила качество Зулиной жизни. Теперь можно было, сидя на кровати, смотреть через весь коридор, как за лобовым стеклом мелькает Британская Колумбия. Картинка была примерно как на экране мобильного, который держишь на вытянутой руке. Но все лучше, чем пялиться в фанеру.
Зула не находила в стратегии Джонса ни одного изъяна. Моджахеды не смеют надолго остановиться в кемпинге или рядом с «Уолмартом». Социальная динамика кемпинга, при том что люди постоянно меняются, близка к социальной динамике провинциального городка. Население почти целиком состоит из благополучных белых пенсионеров, и Джонс с его командой йеменцев и пуштунов сразу привлек бы общее внимание. Однако жилой автофургон на дороге практически автономен. Все его системы – электричество, водопровод, канализация, двигатель, отопление – могут работать бесконечно, надо лишь время от времени закачивать воду и бензин да опорожнять сливной бак. Когда они останавливались с этой целью, Зула видела мало, но догадывалась, что Джонс выбирает уединенные заправки и платит картой, не заходя в помещение и не взаимодействуя с людьми. У него были карточки убитых хозяев автофургона, да и новые боевики наверняка привезли еще. Лучшего укрытия, чем едущий по Британской Колумбии автофургон, было не придумать.
Часто они по многу часов вообще не встречали других машин. Серая дорога петляла среди гор. Иногда она час или два шла вдоль рельсов, покрытых налетом ржавчины, иногда рядом текла речка: тогда Зула видела серые валуны и подушки ядовито-зеленого мха. Речки и железнодорожные пути появлялись и пропадали, но дорога тянулась без конца. Перед Зулой мелькали картинки: одинокая заправка, выцветший канадский флаг на ветру, вороны над головой, дом с нелепой претензией на архитектуру, воткнутый зачем-то посреди дороги. Перекрестки были таким событием, что о них извещали загодя, как о юбилейных исторических датах. Иногда дорогу обступал хвойный лес, иногда она шла через красноватые каменистые пустоши, где росли только виргинские сосны да редкие кустики полыни, наводящие на мысль об Аризоне или Колорадо. Долины с индейцами на старых грузовичках сменялись долинами, где ковбои пасли скот. Бегали собаки, новорожденные телята сосали маток. Исполинские геометрические новообразования по склонам гор отмечали близость рудников. Мраморные каньоны цвета крови и меда открывались в обе стороны от дороги. Ирригационные установки по краям убранных полей, как бегуны на низком старте, ждали начала посевной. Горы шагали из-за горизонта, шеренга за шеренгой, словно говоря: «Нас там еще много». Лиственные деревья, раскрывавшие почки у их подножий, зелеными волнами накатывали на темные пирамиды елей, выше склоны асимптотически взмывали к глыбам нависших облаков, плотных и белых, как комья ваты. Кое-где между облаками проглядывали опушенные изморозью деревья на совсем уж головокружительной высоте, напоминая Зуле, что люди суетятся на самом незначительном нижнем ярусе и что выше, там, где лютуют солнце и непогода, лежат уровни неизмеримо более масштабные, более значимые, более сложно организованные.
Появлялись еще люди. Видимо, добравшись до надежного канала электронной почты, Джонс разослал тонну писем. Первыми откликнулись Шарджиль, Азиз и Закир, которым ехать было ближе всего. Через пару дней она начала слышать новые голоса, видеть в коридоре перед душевой новые лица. Надо полагать, письма Джонса добрались до других законспирированных исламистских ячеек в восточной Канаде, а может, даже и в Штатах – наверняка они в Америке легально и запросто могли пересечь границу. Этническое разнообразие боевиков росло с каждым днем, так что теперь все разговоры велись либо на английском, либо на арабском. На последнем больше, но те, кто давно жил в Северной Америке, явно предпочитали английский. Иногда во время разговора Джонс отправлял кого-нибудь захлопнуть дверь в Зулину камеру, и тогда она сидела взаперти, пока о ней не вспоминали.
Чаще всего обсуждали бытовые вопросы: как распределить машины, людей, деньги и провиант. Все в автофургон не помещались, лишние ехали в машинах, которые Зула изредка видела через лобовое стекло; у нее сложилось смутное ощущение, что их не меньше трех. Иногда ехали колонной, но обычно машины выворачивали на какую-нибудь другую дорогу и встречались с фургоном через несколько часов на месте для стоянки или рядом с «Уолмартом». Одна, по-видимому, челночила между фургоном и ванкуверской базой. Азиз превратил свою квартиру в ночлежку, где усталые моджахеды могли помыться и постираться, прежде чем вновь заступить в строй.
Каждый новый член команды какое-то время простаивал у сетки, пялясь на Зулу. Поначалу она тоже смотрела на них в упор, потом перестала обращать внимание.
Джонс во время очередной вылазки в «Уолмарт» обзавелся принтером; теперь он распечатывал снимки карт из Гугла и слеплял их скотчем в ступенчатые зеленые ковры. Пол усеивали пустые чернильные картриджи. Моджахеды не зацикливались на домашней уборке.
В какой-то момент Джонс разогнал почти всех соратников по другим машинам и пригласил Зулу в кабину автофургона – свой боевой штаб. На столе посередине лежала одна из склеенных карт, испещренная цветными гугловскими метками. По стенам и на окнах висели фотографии, распечатанные все тем же трудягой принтером.
Это были ее фотографии, сделанные во время поездки в шлосс две недели назад, почти все – с Питером или дядей Ричардом.
– Я нашел твою страничку на фликре, – объяснил Джонс. – Надо думать, ты загрузила то приложение?
– Хм? – Снимки настолько выбили Зулу из колеи, что ничего более осмысленного она выговорить не смогла.
– Приложение для фликра, – терпеливо объяснил Джонс. – Оно автоматически синхронизирует фотогалерею на телефоне с твоей страничкой.
– Да, – ответила Зула, – такое приложение у меня стояло.
В прошлом времени, потому что ее телефон где-то в Китае, под обломками рухнувшего дома, а может – в полицейской лаборатории.
– По крайней мере твой рассказ подтвердился, – произнес Джонс таким тоном, будто хотел ее похвалить.
