Пылающий берег (Горящий берег) - Смит Уилбур (е книги .TXT) 📗
— Не волнуйся, Шаса. — Сантен говорила громче обычного, пытаясь скрыть глубокое разочарование. — Я уверена, что они разбили лагерь среди деревьев.
Внезапно вскинув головы и громко пофыркивая, антилопы рванулись с места, и через мгновение одна за одной исчезли за деревьями. Позади осталось лишь тонкое облако пыли, похожее на туман.
— Что их так напугало, Шаса? Ветер дует в нашу сторону, они не могли нас учуять.
Топот копыт быстро удалялся.
— Кто-то их преследует!
Сантен внимательно огляделась вокруг.
— Я начинаю пугаться неведомо кого. Я начинаю видеть то, чего нет. Мы не должны с тобой поддаваться панике при виде теней, сынок.
И она твердой поступью двинулась вперед, но, пройдя очень короткое расстояние, снова в испуге остановилась.
— Ты слышал это, Шаса? Кто-то идет за нами следом. Я слышала чьи-то шаги, но теперь они остановились. Кто-то наблюдает за нами, я чувствую это.
В этот момент на луну надвинулось облачко, и темнота окутала все вокруг.
— Луна появится скоро снова. — Сантен так крепко сжала младенца, что Шаса протестующе всхлипнул. — Прости меня, крошка.
Чуть ослабив объятия, сделала шаг вперед, но тут же споткнулась.
— Лучше бы мы сюда не приходили. Нет, что я говорю. Мы обязаны были прийти сюда. Мы должны быть смелыми, Шаса. Но без луны мы не можем идти по следу.
Сантен опустилась на землю, чтобы передохнуть, поглядывая на небо. Бледный нимб луны показался из-под серебристо-серого облака, а затем она появилась в разрыве между тучками, на мгновение залив поляну мягким искусственным светом.
— Шаса! — Голос матери сорвался на пронзительный крик.
Там, впереди, кто-то был, огромная бледная фигура, размером почти с лошадь, но в крадущихся движениях животного чудилось что-то нестерпимо зловещее. От выкрика оно исчезло из виду, скрывшись в высокой траве.
Рванувшись с земли, Сантен кинулась к зарослям деревьев, но раньше, чем добежала до них, свет луны за облаком опять померк, и в наступившей темноте она опять споткнулась и растянулась во весь рост. Шаса тут же капризно заревел у нее на груди.
— Пожалуйста, успокойся, малютка моя. — Сантен прижала к себе сына крепче, но ему мгновенно передался страх матери, и он заревел еще громче. — Не плачь, Шаса, пожалуйста. Твой крик привлечет его.
Ее охватила дикая, неудержимая дрожь. От этой фигуры там, в темноте, исходила страшная, ни с чем не сравнимая угроза, ибо этот зверь был настоящим воплощением зла. Сантен уже встречалась с ним однажды.
Она вжалась в землю, прикрывая своим телом Шаса, и в то же мгновение ночную тьму заполнил рев. Как ураган, от которого негде спрятаться, он оглушил, проникнув, казалось, в самую душу. Только однажды она слышала звук, подобный этому, но не так близко.
— О-о, пресвятая Матерь Божья, — прошептала Сантен, страшась признать, что это был рык льва, которого пугался весь дикий африканский мир.
Луна выглянула из-за облака, и женщина увидела зверя ясно.
Лев стоял прямо перед ней всего в каких-нибудь пятидесяти шагах, он был громадный, со вздыбленной гривой, похожей на распущенный павлиний хвост, только огненно-рыжий, закрывавший массивную морду. Собственным хвостом лев размахивал, щелкая, как метроном, темным шариком на конце. Приподнял голову, напружинив мощный корпус, раскрыл пасть, так что стали видны устрашающие клыки, тускло поблескивавшие в лунном свете, словно кинжалы, и снова заревел.
Казалось, что в этом ужасающем звуке выразились вся неистовая свирепость и жестокость черного континента. Хотя Сантен читала об этом в описаниях путешественников и охотников, действительность оказалась в сотни раз страшнее. От этого рычания сдавило грудь, сердцу и легким стало больно. Все внутренности будто разом оборвались, мочевой пузырь нестерпимо давило. Шаса корчился в руках, заходясь от крика, и именно этот крик вернул ее к жизни, заглушив приступ страха. Лев был очень старый, настоящая драная кошка, давно пережившая свой расцвет. Его зубы и когти совсем истерлись, шкура сплошь в шрамах и почти облысела по бокам. В бесконечных сражениях за первенство с молодыми львами, лишившими его славы, он потерял один глаз, и теперь пустая глазница таращилась на Сантен. Лев был больным и голодным, ребра выпирали из под вытершейся шкуры, голод довел его до того, что три дня назад он напал на дикобраза. Целая дюжина длинных острых игл глубоко впилась ему в кожу на шее и щеках, воспаленные раны уже гноились. Лев был стар, слаб и не очень уверен в себе. А кроме того, он устал от человека и человеческого запаха, раздражавшего его. Память предков и свой собственный долгий опыт научили держаться подальше от этих странных, хрупких, прямоходящих существ. Рычание сейчас выдавало лишь нервозность и неуверенность в себе. Было время, когда он, даже такой голодный, как сейчас, отступил бы и убежал. Хотя еще и теперь мог бы без труда раскрошить своими челюстями человеческий череп или бедро и одним ударом тяжелой лапы сломать позвоночник.
Отпрыгнув подальше и не нападая, лев кружил возле своей добычи. Не будь в небе луны, попробуй он человечину раньше, не будь боль от вонзившихся игл такой нестерпимой, он, возможно, поступил бы иначе, но пока только нерешительно рычал. Сантен вскочила на ноги. Она сделала это инстинктивно. Внезапно вспомнилось, как дома, на конюшне в Морт Омм, их кот играл с пойманной мышкой, прихлопывая ее лапой при первой попытке бежать. Сантен точно знала, что, побеги она сейчас, гигантская кошка нападет без малейшего промедления.
Женщина завизжала и, держа высоко в руке остро отточенный шест, ринулась прямо на льва. Зверь круто развернулся и галопом помчался по траве, но через пятьдесят шагов остановился и стал снова смотреть на нее, ударяя по земле хвостом и урча от усталости.
Не сводя глаз с животного, крепко держа Шаса под мышкой, а в другой руке зажав шест, Сантен медленно отступала. Бросив взгляд через плечо, она заметила, что ближайшее дерево мопани возвышается чуть поодаль от остальных деревьев. Ствол был прямым и крепким, с большим суком высоко над землей, но ей казалось, что дерево находится от нее чуть ли не на другом конце земли.
